Мужчине ничего не оставалось, кроме как послушаться. Он покорно отправился к своему одеялу у костра. Пока от углей шел жар, было не холодно, но так непривычно. В бока впивались корешки и неровности почвы, где-то неподалеку слишком громко кричали ночные птицы, и ко всему этому примешивался неумолчный стрекот цикад и комариный писк.

— У тебя не найдется случайно палатки? — без особой надежды сделал последнюю попытку Келл, но Селестия, как всегда, оставалась непреклонна.

— Нет. Спи уже.

— Сколько у тебя домов и почему ты живешь в хижине, если можно жить где угодно?

— Ты сегодня не в меру надоедлив, мальчик. Каждые пятьдесят лет я меняю место жительства, чтобы никто ничего не заподозрил, так что шестнадцать.

— Так много… А где? Наверно, по жилищу в каждой стране?

— Достаточно, ты меня утомил.

Она легла на землю, положив голову на своего пса, а Келл вздохнул и перевернулся на спину. Сквозь ветки на него смотрело звездное небо, такое чистое и глубокое. Когда-то Инмори учила его читать созвездия. Она рассказывала что-то о телах из замороженной воды, металла или газа, но так сложно было поверить, что эти с виду одинаковые светящиеся точки на самом деле огромные и разные, и что они не светятся, а лишь отражают свет.

Едва Келлу удалось погрузиться в блаженное забытье, как его бесцеремонно растолкали. Кое-как продрав слипающиеся глаза, он увидел над собой Инмори. Точнее, ее силуэт в предрассветном сумраке. Спросонья он плохо соображал, поэтому лишь спустя пару минут до него дошел смысл слов Инмори:

— Тебе нужно продолжать обучение.

К тому моменту, как Келл подошел к Селестии, зябко кутаясь в плащ, она уже расставила в круг и подожгла благовония. Их дым клубился во влажном утреннем воздухе и смешивался с молочно-белым туманом, и эта белая пелена покрывала все вокруг густым слоем у самой земли толщиной в фут или два.

Келлгар уселся напротив своей духовной наставницы, положил руки на колени и принялся дышать, как его учила Инмори. Малыша нигде не было видно. Бессмертная сидела, скрестив ноги, и следила за своим воспитанником. Он дрожал от холода и из-за этого не мог настроиться на нужный лад, но упорно дышал и пытался расслабиться.

Прошло немало времени прежде чем согревающие благовония и размеренное дыхание возымели эффект и Келл погрузился в транс. Малыш тем временем вернулся с добычей в окровавленной пасти и Бессмертная смогла приступить к приготовлению завтрака. Она готовила не просто так — она бы никогда не стала готовить от нечего делать. Особенное мясо служило определенным целям. Келлгару такие завтраки помогали в развитии его способностей, а для Новы давали силы, чтобы окрепла ее утроба.

Бессмертная вырезала несколько кусков из молодой человеческой тушки — не старше семи, обязательное условие — и умудрилась даже не запачкаться кровью. Остатки с удовольствием доел пес. Инмори едва повела пальцем — и камни посреди пепла от вчерашнего костра раскалились. Она кинула на них куски мяса и приправила неведомо как оказавшимися в ее руке специями. Жир аппетитно заскворчал на горячих камнях и совсем скоро воздух наполнился соблазнительными запахами.

Инмори щелкнула пальцами перед носом Келла, через ткань палатки пнула ногой Берта со словами:

— Подъем!

Келл встряхнул головой, ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать, где он и кто он, но запах жареного мяса быстро привел его в чувства. Пока из палатки доносилась недовольная утренняя возня, Келл уже уплетал свою порцию. Вскоре на запах подтянулись и остальные, растрепанные и сонные.

— Чего так рано-то? — пробурчал Берт, а Нова только потерла заспанные глаза.

Селестия-Инмори, как и в большинстве случаев, проигнорировала вопрос.

— Сегодня на ночь мы снова остановимся у реки. Можно не брать много воды. Живее собирайтесь и выдвигаемся.

Пейзажи не отличались разнообразием. Они проезжали бесконечно сменяющие друг друга поля и леса, одинаковые и скучные, по пути встретили парочку деревень и миновали их стороной. Им попалось несколько разрушенных поселений с покрытыми мхом остатками фундамента и остовами построек, изъеденными временем и погодой. Эти покинутые, забытые всеми деревни напомнили Келлгару о доме и о том, что он недавно совершил во имя справедливости. Снова вернулось то чувство вины за содеянное и беспомощности, которое он испытал, когда узнал правду. Он хотел расспросить об этом Инмори, ведь знала же она откуда-то о том, что он сделал. Она всегда все знала, хоть зачастую и не спешила делиться знаниями.

Когда решено было остановиться на ночь, Келл все отирался поблизости от Инмори, не решаясь заговорить с ней. Возможно, где-то в глубине души он боялся правды и не хотел ее слышать.

Берт и Нова возились с палаткой. Они весело о чем-то друг с другом переговаривались и совсем не замечали одинокого, терзаемого сомнениями Келла, который в нерешительности бродил по лагерю. Он в очередной раз подошел к Инмори, снова струсил и собирался уже пройтись еще разок вокруг стоянки, как Бессмертная недовольно подняла на него глаза. От этого взгляда его пробрала дрожь.

— Ну, говори уже.

Келлгар понял, что оттягивать неизбежное больше не получится, опасливо присел напротив Инмори и несколько раз обреченно вздохнул, прежде чем, наконец, задать свой вопрос.

— Ты тогда сказала, что монахи не убивали жителей деревни… Но ведь я собственными глазами видел, что было написано в папке про меня! «Возможно, из деревни, которую мы сожгли»…

Бессмертная осуждающе подняла бровь.

— И ты даже не соизволил разузнать об этом побольше.

— Значит, ты все знала? Знала, кто это сделал?

Пару минут они молча смотрели друг на друга. Она знала. С самого начала знала. Он это понял.

Келл почувствовал внезапное головокружение. В ушах стоял звон, сделалось жарко. Он впервые в жизни разозлился на свою наставницу.

— Конечно, я знала.

— Так почему ты не сказала мне? — Он едва сдерживался, чтобы не вскочить с места. Внутри все кипело, и он просто не мог уже говорить спокойно. — Если бы ты мне сказала, стольких смертей можно было бы избежать! — Его голос сорвался на крик, Берт и Нова опасливо обернулись, прекратив возню. — Почему ты не сказала?!

Он хотел выкрикнуть что-то еще, но задохнулся. Его с головой накрыло убийственной давящей аурой Бессмертной, он хватал ртом воздух в попытках вздохнуть и не мог больше думать ни о чем другом. Его захлестнул страх. А она и бровью не повела. Со своим обычным холодным равнодушием она сказала:

— Это твоя личная месть, и ты должен совершить ее сам. Сам должен найти убийц и решить, что с ними делать. Успокоился? — Он с трудом кивнул, и Бессмертная отпустила его. — Мне абсолютно наплевать, что там произошло с монахами. Как по мне, тебе это только на пользу. — Она усмехнулась. — Ты ведь открыл себя с новой стороны? В этом мире все определенно: либо ты убийца, либо нет. Нельзя быть кем-то наполовину.

Келл все еще пытался отдышаться и прийти в себя после фирменного успокоительного Инмори. Ее слова не слишком радовали, но смысл в них был, особенно если опираться на странную логику самой Бессмертной.

— Среди тех монахов был только один человек, который принимал участие в разрушении твоей деревни. Он перевелся из другого монастыря на должность наставника и именно он занимался составлением дел на учеников. Не имею понятия, почему он решил упомянуть разрушенную деревню в твоем деле. Остальные монахи, насколько мне известно, ничего не знали о твоей семье.

Келлу совсем не полегчало от ее слов. Факт оставался фактом, с какой стороны на него ни посмотри: он виновен в смерти невинных людей, которые даже не знали, за что их убивают.

— И… кто тот человек, — спросил он хрипло, — который был в моей деревне?

— Без понятия, — Инмори равнодушно пожала плечами.

— А остальные? Где мне их найти?

Она снова пожала плечами.

— Возможно, в одном из городов, через которые мы будем проходить. Какому графству принадлежала твоя деревня?