Ссадаши закусил нижнюю губу, продолжая ошеломлённо пялиться на бессмертного.

– Дух? – коротко спросил он.

– Дух, – подтвердил Исхедиар, – Тёмный.

– Дед?

– Предок! – рявкнула Дейна. – Основатель рода! Ты напал на него… Ты вообще думаешь, что творишь?! Он мог убить тебя! Выпустите меня отсюда! Я сама тебя убью!

Ссадаши продолжал почти не мигая смотреть на духа.

– Дитя моё, я его напугал, – Исхедиар склонил голову набок. Он наслаждался замешательством змеехвостого. Ему доводилось не раз видеть ошеломление, когда избранники его детей впервые знакомились с ним. Только вот знакомство ещё ни разу не было столь фееричным. – Он просто любит тебя.

Зарычав, Дейна попыталась силой пробиться наружу.

– Уверен, он понимает, что чуточку погорячился.

Исхедиар взглянул на Ссадаши, и лицо того мигом расслабилось. Наг мило улыбнулся и протянул:

– Я был не прав.

– Вот видишь, – радостно вскинулся дух. – Он сожалеет.

– Я убью вас обоих! – рявкнула Дейна, прикладываясь лбом о невидимую стену.

– А ей там ещё долго сидеть? – полюбопытствовал дух.

– Нет, – отозвался Ссадаши.

– Жаль, – искренне опечалился дед.

Тинтари подавил короткий хмык, продолжая рассматривать дымящийся дворец. Пламя угасло, оставив серый чад. Но теперь уже вся столица горела огнями. И пока это были лишь огни факелов и фонарей.

В городе вспенивалось волнение.

В ночном небе среди звёзд мелькали стремительные драконьи силуэты, смазанными тенями порой пересекавшие луну и волчий месяц.

По улицам отрядами шныряли стража, горожане, вольные.

Разлетались слухи один дурнее другого. Тинтари особенно понравился тот, где говорилось, что император превратился в Тёмного духа, а затем вызвал скелет огромного дракона, чтобы наказать подданных. К чести сплетников, эта версия не была популярна, большинство всё же склонялось к тому, что во дворце произошёл переворот и нужно ждать объявления о появлении нового императора.

Какой всё же бардак устроил его спаситель! Тинтари почти восхищённо прицокнул.

С колокольни монастыря Арлитины открывался прекрасный вид на столицу, наёмник ещё в прошлый раз это отметил.

Несмотря на поздний час, женщины не спали. Тревога проникла и сюда, и монахини вместе с послушницами толпились перед главным зданием, выслушивая короткие, по-военному чёткие приказы настоятельницы. Она отправляла всех, кто не мог держать оружие, в монастырские подвалы, а остальных отрядила на стены. Последних оказалось неожиданно много, больше половины. Хотя орден святой Арлитины относился к мирным орденам.

Когда же монахини открыли сарайчик с садовыми принадлежностями и начали выносить копья, луки, арбалеты и кинжалы, Тинтари и вовсе едва удержался от удивлённого присвиста. Подобрав рясы, женщины проворно поднимались на стены и с натянутыми луками и арбалетами рассаживались вдоль края стены. Вооружённые кинжалами и копьями заняли места у ворот, калиток ведущих из сада в город и у входа в подвалы.

Похоже, устроить встречу здесь всё же было плохой идеей. Тинтари бросил взгляд на скрытый в темноте угол стены. До назначенного времени осталось недолго.

Его внимание отвлёк сильный шум с улицы. Один из клубков дерущихся людей докатился от дворца сюда и застрял, столкнувшись с отрядом стражи. Беглецов, которые по всей видимости были причастны к беспорядкам во дворце, теснили со всех сторон, и они с остервенением загнанных в угол зверей прорывались на волю. Каждый сражался за себя, без оглядки на товарищей. Если выпадала возможность нырнуть в проулок, то беглецы без раздумий пользовались ей. Тинтари скривился. Типичное поведение вольных, которым ума не хватало сообразить, что, когда тебя поджимают со всех сторон, толпой отбиться проще.

В отчаянии вольные бросились к монастырским воротам, и их тут же осыпали со стен стрелами. Но на второй залп лучницы не решились, слишком уж велик был риск зацепить кого-то из стражи.

Тинтари вновь перевёл взгляд на тёмный угол и приподнял арбалет.

Кусты шевельнулись. Послышалось тихое, почти беззвучное среди криков шуршание, и на каменной кладке появилось пятно более тёмное, чем остальная стена. Из него вылезло другое пятно, шевелящееся и изменяющееся, и затрещало кустами. Тинтари скосил глаза по сторонам, отмечая бесшумно отделившиеся от соседних орешников тени, и пустил стрелу в одну из них.

Короткий вскрик, и фигура с шумом рухнула на землю. Появившееся из стены пятно испуганно отпрянуло назад, а вторая фигура торопливо скрылась за кустами, не дожидаясь, когда арбалетчик взведёт тетиву. Но уйти противнику Тинтари не дал. Резкий свист, и ушедшая будто бы в пустоту стрела достигла цели.

Тинтари осмотрелся ещё раз и, вскинув арбалет на плечо, спрыгнул вниз. Ноги легко спружинили при приземлении, и живот рвануло болью. Мужчина едва сдержал болезненное шипением. Потомок оборотней привык, что сильное тело с лёгкостью проходило там, где человек костей бы не собрал, и никак не мог смириться с раной, которая не желала затягиваться.

– Чего застрял? – неприязненно бросил он застывшей у стены тени.

Та нерешительно зашуршала кустами и всё же подобралась ближе. Скудный ночной свет отразился в тревожно бегающих глазах.

– В кого ты стрелял? – недовольно зашипел Моззи.

– Тебе лучше знать, кто тебя поджидал.

– Это император! – с непонятной уверенностью выплюнул дознаватель.

– Не увенчалась шутка успехом? – хмыкнул Тинтари.

– Не твоё дело.

– Не моё, – лениво согласился наёмник. – Моё дело – вот, – он с улыбкой приподнял с плеча арбалет. – Поторопись. У ворот шваль, которая от дворца притекла. Надо успеть убраться раньше, чем она привлечёт сюда стражу со всей округи.

Моззи нервно обернулся и заторопился за Тинтари, который зашагал вглубь монастырского сада.

– Куда мы идём?

– К стене. Тут у каждой калитки монахини, и стреляют они столь метко, что поневоле в грехах покаешься.

– Ты уверен, что знаешь, что делать?

Тревога снедала дознавателя. План пошёл наперекосяк, и он подозревал, что император уже знает о его прямом участии в хаосе во дворце.

– Вывести одного человека из города, в котором царит беспорядок, не такая сложная задача, – скривился Тинтари. – Поторопись. Силком тащить не буду. Отстанешь и словишь стрелу – твоя проблема.

Дознаватель поспешил за уверенно шагающим наёмником.

Они добрались до западной стены монастыря, и Тинтари, забравшись на яблоню, легко перескочил наверх. Моззи препятствие далось куда тяжелее. Он кое-как перебрался на стену рядом с Тинтари, а затем, следуя за скользнувшим вниз наёмником, мешком съехал на мостовую.

Оказались они в проулке, разделявшем монастырь и чей-то богатый особняк.

Тинтари уверенно вывернул на ярко освещённую улицу, на которой кипело сражение, и перебежал в переулок за спинами стражи. Беззвучно выругавшийся Моззи последовал за ним и облегчённо перевёл дыхание, когда шум схватки остался позади.

В столице Тинтари оказался не так давно, но ориентировался уже очень хорошо. Он вёл нанимателя по ночному городу, ловко избегая скопления народа. Чем дальше они отходили от центра, тем спокойнее становилось вокруг. Даже в трущобных районах сейчас было безопаснее, чем на главной площади. Миновав черту, по которой когда-то проходила старая городская стена, мужчины вышли на берег реки.

– Переправа закрыта, – предупредил Тинтари. – Я договорился с лодочником, он ждёт тебя вон у той ивы.

Наёмник указал на дерево, склонившее крону над речной гладью.

– Худощавый малый с бородой, не перепутай.

– Ты не идёшь со мной?

– Свою часть сделки я выполнил, – вскинул бровь Тинтари, – из города вывел. Дальше сам. У меня ещё есть кое-какие дела в городе.

Поколебавшись, Моззи предложил:

– Я заплачу в три раза больше, если ты сопроводишь меня на другой берег.

– Не в этот раз, – Тинтари сморщил нос в улыбке. – У меня ещё работа. Поторопись. Лодочник – трусло. Если заставишь ждать, он смоется без тебя.