– Или что-то, что нужно сохранить.

Неловко завозившись, женщина уткнулась носом в плечо нага и отрицательно повозила лбом по ткани.

– Не хотите запечатывать?

Ссадаши оскалился, но зашипеть не успел.

– Не нужно ничего сохранять, – просипела Дейна. – Он… – она повернула голову и коснулась губами шеи наагалея, – …жив. А остальное… вредно…

Звучало загадочно, но разбираться Ссадаши не стал. Только победно прищурился.

– Слышал? Ничего сохранять не нужно.

Собственно, это всё, что нага волновало. Запечатывание крови Дейны не должно было произойти в такой суматохе.

Маг обжёг его злым взглядом.

– Ну тогда пусть госпожа ложится в центр печати.

– Куда? – Дейна непонимающе уставилась на нага, и тот, подхватив её на руки, ласково засюсюкал, усыпляя внимание.

– Придётся полежать на полу. Постелить что-нибудь? Тебе не холодно? Не жарко? – и пара десятков других бессмысленных вопросов. Лишь бы отвлечь, не позволить собраться с мыслями.

– Дракон! – Дейна резко вскинула голову и испуганно уставилась на Ссадаши.

– Спит твой дракон. Осторожнее, не дёргайся.

Наг аккуратно положил женщину на пол. Та продолжала беспокоиться.

– Мой дядя…

– Он за дверью, пытается умилостивить твою тётю.

Это объяснение Дейну устроило.

– Приступай, – велел Ссадаши магу и угрожающе протянул: – Если попробуешь ей навредить…

– Мне вот интересно, вы с её семьёй уже познакомились? – неприязненно скривился Мезель.

– Да, – расплылся в улыбке наг. – И поэтому я у тебя.

Фыркнув, жрец небрежным жестом начертил прямо в воздухе печать, и та, вспыхнув голубым, осыпалась на пол. Чёрные линии вокруг Дейны поплыли, задвоились и резко стали остро-чёткими. Воздух над краем печати загустел и стеной потянулся вверх, ограждая женщину.

Ссадаши взволнованно прихлопнул хвостом. Запечатывание крови он видел не первый раз, и пока ритуал шёл так, как нужно. Его разрывали противоречивые эмоции, и главными среди них были досада и сумасшедшая радость. И больше всего его раздражало, что совместное купание пришлось отложить.

Слишком много неожиданностей за одну ночь даже для него. И самая сладкая из них – осознание собственной влюблённости.

– Дейна, знаешь, как по-наагатински «Люблю тебя»?

Чёрные ресницы шевельнулись, и веки слегка приподнялись. Тело всё ещё было сковано действием сонного порошка, и Дейна смогла только едва заметно мотнуть головой.

– Сса̀йяя…и’Дейна.

Глаза распахнулись шире.

– Мне нравится быть влюблённым, – Ссадаши хитро прищурился и довольно прихлопнул хвостом. – Чувствую себя свободным. Будто… – он умолк, подбирая слова. – Будто я наконец полностью освободился. Отпустил всё, что до этого момента продолжал удерживать в себе.

Пушистые чёрные ресницы шевельнулись, белые щёки окрасил румянец. В памяти начали всплывать картинки её собственного признания и признания наагалея.

– Когда-то давно мне сказали, что я самое настоящее бедствие, – наг рассмеялся, – и боги забыли создать для меня узду. Мне часто говорили, что женщина может стать теми поводьями, что меня удержат. Но сейчас я чувствую себя так, словно сорвал все кандалы, какие не успел сорвать до этого момента. Всесилен и всемогущ… Бойся меня, Дейна. Сам не знаю, на что я теперь способен.

По загустевшему воздуху начали расползаться голубые символы. Они оплетали прозрачную стену плотной занавесью, скрывая женщину от глаз Ссадаши. Когда голубой купол полностью её накрыл, маг отступил и вытер лоб.

– Всё, ритуал запущен. Теперь только ждать.

Фиолетовый хвост недовольно завернулся, но Ссадаши ничего не сказал.

Скрыться от духа не так легко. Изначально Ссадаши собирался более обдуманно подойти к ритуалу запечатывания крови. Узнать побольше о том, что плещется в жилах Дейны, договориться с магом так, чтобы он помыслить не мог навредить девушке. А по возвращению в княжество обратиться с небольшой просьбой к наагашейду.

Ссадаши был уверен, что у повелителя есть знакомые посильнее какого-то духа. Он заподозрил это, когда узнал о существовании храма, в котором владыка исполнял обязанности жреца. Наагашейда сложно было заподозрить в религиозности, и он очень редко делал что-то без выгоды для себя. И Ссадаши был уверен, что в храме Безымянного бога бог есть. И наг был готов стать вторым жрецом, если Безымянный отвадит от Дейны духа.

Но дух появился раньше, и план пришлось менять и осуществлять стремительно. И главная проблема сейчас – как скрыться от духа и успеть заручиться поддержкой наагашейда до того, как бессмертный их найдёт? Предания уверяют, что духи не могут войти в храм бога, если бог не дал на то соизволение. Если это действительно так, то Ссадаши был готов жить в храме, пока до наагашейда не дойдёт его прошение о помощи.

– Наагалей! – голос Дейны прозвучал из-за голубой стены неожиданно бодро и резко. – Мои родственники…

– Я же говорил, за дверью, – сладко пропел Ссадаши.

Но хранительница уже пришла в себя, и тон нага её тут же насторожил.

– Господин, с ними так нельзя. Выпустите меня!

– Ритуал скоро завершится, – отозвался маг.

– Вы меня усыпили!!! – до Дейны наконец добралось последнее воспоминание.

– Это был не я, – наигранно обиделся Ссадаши.

– По вашему приказу! Что вы сделали с моими родственниками?

– Ну что я мог сделать с моими родичами? Мы разделились. Сейчас закончим здесь и поползём к Инан. Как и договаривались.

– Вы что-то сделали! – не унималась Дейна.

– Пошутил над духом.

Стена вокруг Дейны начала белеть и становиться прозрачной.

– Вы не могли ему ничего сделать!

– Он угрожал тебя убить, а я ничего не мог сделать? – ощерился Ссадаши.

– Он мог убить вас в один миг!

– Но висит на стене как бабочка на иголке.

Повисла звонкая тишина. Стена стала ещё более прозрачной, и Ссадаши различил ошеломлённое лицо Дейны. Девушка сидела по центру печати и в ужасе смотрела на него.

– Вы что с ним сделали? – севшим голосом спросила она.

– К сожалению, духу навредить очень сложно. А что это за выражение лица? – наг ревниво прищурился.

– Вы… – Дейна осеклась и резко посмотрела на дверь, за которой раздался шум борьбы.

Створки распахнулись, и внутрь влетел брошенный Шширар. Наг прокатился по полу и вскочил на хвост, с угрозой смотря на входящего мужчину. Ссадаши скривился. Похоже, слухи про недосягаемость храмов для духов – враки.

– Зови богиню, – не оборачиваясь велел наг жрецу.

– Она не придёт, – дух улыбнулся ему почти ласково. – Слишком боится. А ты ловок… И смел. Отчаянно смел.

– Что произошло? – вскочившая Дейна билась о прозрачную стену и обеспокоенно смотрела то на Предка, то на возлюбленного.

– Он посмел проткнуть меня артефактом для низших духов, – Исхедиар прицокнул. – Пронзил грудь. У меня на спине дыра ещё не затянулась. Я даже опасаюсь подходить к этому ребёнку.

Ссадаши в ответ улыбнулся. Что ж, повод для опасения есть.

– Не может быть… – растерялась Дейна.

– Он пронзил меня как копьём, – продолжал настаивать Исхедиар.

– Он не столь силён, Дейна, – спокойно протянул Ссадаши, – так что не бойся его. С ним я точно справлюсь.

Женщина как-то странно посмотрела на него. С ужасом и возмущением.

– Это мой дед.

В храме наступила гробовая тишина. Ссадаши продолжал смотреть на Дейну, и с каждой секундой досадливого непонимания в его глазах становилось больше.

– Тёмные… – поражённо выдохнул Шширар.

– Да, я Тёмный, – отозвался дух.

– Сумасшедшая семья, – замотал головой маг.

– Это. Мой. Дед, – ноздри Дейны яростно раздулись. – Мой. Дед.

Ссадаши перевёл взгляд на ехидно улыбающегося духа и наконец отметил то, что ранее ускользнуло от его внимания: невероятное сходство. На голову словно храмовый свод обрушился.

– Мне повезло, что я не смертный, – продолжал веселиться дух.

– Ты проткнул моего деда! – ярилась всё ещё запертая Дейна.