[2] У Богини-Матери нет жриц, только жрецы. Но есть женщины, почитаемые святыми, которые положили свою жизнь на служение богине, и в честь многих из них возводятся женские монастыри.
Глава XII. Свидание, продолжение
Монастырь мгновенно, словно по гулу пожарного колокола, вспыхнул огнями. В окнах заплясали язычки свечек и искристые огоньки светляков. Тяжёлая дверь с грохотом распахнулась, и во двор выскочили высокая, худая и очень костистая женщина со скуластым лицом и гривой чёрных волос и скрюченная бабулечка с острым как арбалетное остриё взглядом. Бабулечка держала в руках метлу, а вот брюнетка сжимала копьё, даже на вид весьма острое.
Парочку на вершине колокольни они приметили сразу. Голосящую девчонку в кустах – чуть позже. Из распахнутых монастырских дверей на улицу высыпались женщины разного возраста, почти все в длинных белых рубашках.
– Мужчины! – с ненавистью выплюнула скуластая брюнетка и покрепче перехватила копьё. – Живо спускайтесь вниз, святотатцы!
Дейна и Ссадаши переглянулись и решили, что надо уважить просьбу хозяев дома. Да и выходить отсюда как-то надо. Тинтари-то всё равно уже смылся.
– Сейчас, милейшая, – отозвалась Дейна, чем привела настоятельницу в ещё большую ярость и замешательство: голос-то у хранительницы был женским.
Парочка исчезла из виду, но их голоса продолжали интригующе звучать.
– О, Дейна, вот дырка!
– Это не дырка, а… – хранительница замешкалась, но всё же нашлась с ответом, – проход. На лестницу.
Дальше, судя по звукам, хохочущие нарушители скатились по ступенькам вниз.
– Наагалей, слезьте с меня, – хихикала Дейна.
– Это ты на мне лежишь, – заливисто хохотал наг.
Их смех возносился вверх по винтовой лестнице на колокольную площадку и собирался гулом под огромной чашей колокола.
– Ху-ху-ху-ху-ху, – жутковато разносилось по монастырскому двору их веселье.
Женщины испуганно прижались друг к другу, но разъярённую настоятельницу и пожилую сторожиху это ничуть не проняло. Бабулька прошлась по кустам рядом с башней и огрела метлой залёгшую там послушницу.
– Чавой тут разлёглась? А ну встала, бесстыдница! Ты ж куда это голая выбегла?
На девчонке так же, как и на всех выскочивших, была длинная плотная белая рубаха с высоким воротником и длинными рукавами, но оправдываться она не посмела и, вскочив, попыталась затесаться в толпу, однако старуха оттеснила её к настоятельнице. Та волком зыркнула на нарушительницу, и девчонка затараторила:
– Матушка, я тени увидела на башне и выйти решила, думала, кто-то из сестёр вышел…
Сёстры возмущённо зароптали.
– А там они. Я как увидела, вусмерть перепугалась! Это ж самые настоящие мужчины. Он… он… он назвал меня… милой, – густая темнота залила девичьи щёки.
Дверь хрустнула, выламываясь из пазов запора, и первой наружу вывалилась Дейна. И тут же помянула Тёмного. Колокольной башней пользовались редко, и перед дверью густо разрослись кусты.
– Да это ж баба! – ахнула бабулька-сторожиха, уставившись на грудь Дейны. Хранительница ещё и горделиво её выпятила.
Настоятельница растерянно опустила копьё, но в этот момент в кусты выполз радостный наагалей. Расхристанный наг в этот момент никому не показался похожим на женщину. Сёстры и послушницы с испуганным ахом отшатнулись, настоятельница опять подняла копьё и лишь бабулечка спокойно смерила пьяницу взглядом до пояса. Ниже кусты начинались.
– Мужчина… – затрепетало в воздухе.
– Мужчинам вход на территорию монастыря строго воспрещён! – прорычала настоятельница.
– Тинтари можно, а нам нет, – обиделся наагалей.
– Мы ненадолго, – Дейна не успела пропить остатки дипломатичности. – Мы гнались за преступником. Он был… здесь, – палец ткнул в сторону крыши колокольни.
– Бражников они гоняли, – проницательно заметила старуха, спокойно опираясь на метлу.
Глядя на неё, воинственная настоятельница тоже малость успокоилась.
– Уставом монастыря и указом императора на территорию монастыря мужчинам вход воспрещён, – прошипела женщина. – Вон отсюда!
– Благовоспитанные девы так себя вести не должны, – укорила её Дейна, – иначе вас никто замуж не возьмёт.
Собравшиеся сёстры ахнули от возмущения, настоятельница обескураженно моргнула, а Ссадаши хихикнул.
– А чего? – Дейна обиженно на него воззрилась. – Дядя всегда так тёте говорил. И ведь прав был! – женщина наставительно подняла палец вверх. – Она замуж так и не вышла.
– А вдруг это дух Ихѐя Соблазнителя? – донёсся из толпы дрожащий голосок, и взгляды всех устремились на Дейну, кучерявой головой очень похожей на описание самого известного блудодея, обожавшего совращать невинных дев.
– Да вы чой, с ума посходили, девки? – косо взглянула на сестёр бабка. – Ихей – дух большого достоинства, а тут, – бабуля насмешливо зыркнула на грудь Дейны, – достоинство иного толка.
– И право, – поддержала её полненькая сестрица. – Кроме того, у Ихея всё звенеть должно.
– Сестра Ия̀на! – возмущённо ахнули женщины во главе с настоятельницей, но та ничуть не смутилась. Наоборот, даже возмутилась.
– Так написано в труде благородной Рина̀и. Сёстры, неужели вы пренебрегаете изучением священных текстов?
Смутилась даже настоятельница. Зато у молоденьких послушниц загорелись глаза, они разом воспылали желанием приобщиться к науке. В этот момент Ссадаши ещё и пошевелился, и горшки с краской интригующе стукнулись друг о друга. Взгляды скрестились на нём, опустились до кустов, и какая-то хулиганистая послушница с плутоватым взглядом хихикнула:
– Ну… выдающегося ничего нет.
– Как нет? – быстрее настоятельницы возмутился Ссадаши и плюхнул поверх куста хвост.
Поднявшийся истерический визг едва не поверг незваных гостей наземь. Ошарашенные Дейна и Ссадаши уцепились друг за друга, ошалело хлопая глазами. Опешившая настоятельница, выронив копьё, зажала уши руками и вытаращила глаза на хвост. Толпа начала стремительно рассасываться.
– Тю, сумасшедшие, – нелестно отозвался наг. – Поползли отсюда.
– Да чего вы голосите? – крикнула Дейна, позволяя господину увлечь себя в сторону ворот. – Он же безобидный. И вообще, он мой жених! Занят!
– Выпускай их к Тёмным! – отрывисто велела настоятельница спокойной сторожихе, на что та махнула рукой.
– Воротца не заперты, сами выйдут. Да ж… нажина… Давно не видала этакое диво.
Дверь рядом с большими воротами действительно оказалась не заперта, и пьяницы благополучно вывалились на улицу к вящему облегчению настоятельницы. Она даже сплюнула и растёрла плевок ногой, чтобы незваные гости больше никогда не возвращались.
– Какого Тинтари они упоминали? – всё же достопочтенную Езѐрну не зря нарекли настоятельницей монастыря. Прозорливая женщина запоминала и подмечала все мелочи.
– Да то ли по пьяни болтнули, – старуха прищурилась и пошуровала метлой по ближайшим кустам, – то ли поганец какой пролез. Я щас кликну Сяну, чтоб арбалет прихватила, и мы проверим.
– Айру возьмите, – велела настоятельница, поднимая копьё. – Она молоденькая, но шустрая и решительная. Только арбалет ей не давайте! Эй, слышишь? – Езерна замерла, настороженно прислушиваясь.
Сторожиха, несмотря на возраст обладавшая острым зрением и слухом, кивнула подбородком вправо, на мохнатый в темноте куст орешника. Настоятельница резко развернулась, в повороте пронзая куст копьём, и с другой стороны кто-то вывалился, избегая удара.
– Да вы совсем одурели?! – возмутился поднимающийся Шерр.
Один из многочисленных светляков завис над ним, и тут проняло даже сторожиху с настоятельницей.
– Матушка-Божиня, – ахнул кто-то из оставшихся сестёр, – обернулся мужем…
– Тёмные, – не столь почтительно выдохнула старуха, косясь то на ворота, то на Шерра, – никак действительно Ихей пожаловал?
Шерр замер, переводя настороженный взгляд с одного лица на другое.
Побелевшая Езерна покрепче перехватила копьё и, решительно рявкнув:
