Посетителей в таверне почти не было. Из поесть здесь можно было только отравиться, причём слабину давали даже самые крепкие и непривередливые желудки. А выпивохи собирались к вечеру, когда в кармане заводилась какая-никакая деньга.

Занято было только два стола. Один в самом дальнем углу занимали трое мужчин, двоих хозяин хорошо знал, а третий кутался в плащ. Ох, и томно же ему, наверное, по такой духоте! Столик перед ними занимал ужравшийся в хлам крепкий мужик, час назад пришедший заливать измену жены.

– Проход будет? – крепкий оборотень с рыжеватой бородой исподлобья посмотрел на закутанного в плащ.

– Всё как обещано. И оплата, и проход. Главное, чтобы вы отыграли как нужно. Если попытаетесь обмануть, то жизни вам не будет не только в Давридании.

Рыжий переглянулся со своим товарищем и нервно облизнул губы. Куш наклёвывался столь хороший, что можно было оставить вольную жизнь и безбедно жить лет семьдесят. Кроме того… Рыжий бросил взгляд на бумажку, которую сжимал в кулаке товарищ. Сам он читать не умел, но дружок подтвердил, что заказчик не сказки бает. Можно будет не бояться, что правдолюбцы потом загребут и повесят за прежние дела.

– Отыграем как положено. Чай не трусы, – осклабился рыжий.

– Правила помните?

– На зубок всех заставил заучить. А тех, у кого память оказалась плохая… – оборотень не договорил, но многозначительно приподнял брови. – Не возьмём мы их с собой.

– И правильно. А то жаль будет, если из-за парочки беспамятных вздёрнут всех. Вечером жду у места сбора. Не болтать и не светиться. Пройти должны тихо.

– Всё сделаем как нужно.

Закутанный в плащ кивнул и, больше ничего не говоря, поднялся. Стоило ему пересечь порог, как пьяница проснулся и, кое-как воздвигнувшись, тоже потопал на выход.

– Ты видел?! – как только выпивоха перевалился за порог, товарищ рыжего ткнул в сторону двери пальцем. – Это был он! Пьяный охранник!

– Придумываешь, – впрочем, голос рыжего звучал не очень уверено. На самом деле оборотню хотелось бы, чтобы слова дружка оказались правдой.

– А если это был Вязальщик? Ты сам смотри, какой заказ. Я всегда говорил, что верха связаны с теневым миром. А верха трутся с верхами.

Рыжий закусил губу. Вязальщик почитался бессменным главой вольного мира уже лет триста. Кем он был, один ли Вязальщик был или они сменяются, никто не знал. Но говорили, что он ходит вместе с Пьяным охранником. Охранник приходит первым, а уходит следом за Вязальщиком. Как хотелось бы верить…

– Шердяя не возьмём, – решил оборотень. – Нет ему полной веры.

– Ты тоже так считаешь? – товарищ азартно сверкнул глазами. И, похоже, говорил он не о Шердяе.

– Не болтай попусту, – отмахнулся рыжий, думая, что было бы совсем неплохо, окажись это правдой.

Закутанный в плащ мужчина довольно быстро удалился от таверны, лавируя по трущобным улочкам с уверенностью человека, знавшего здесь каждую щель. В одну такую щель он залез, но почему-то не вылез с другой стороны. Зато дверь дома, расположенного в другом конце улицы, распахнулась, выпуская двух мужчин в добротно пошитых костюмах и широких шляпах. Посмеиваясь и переговариваясь, они свернули в сторону центра города.

Миновав пять кварталов, мужчины нырнули в арку, но не вышли из-под неё. Зато послышался стук колёс, и из-за угла выкатился чёрный экипаж.

Полусонный возница лениво подстёгивал лошадей, но рядом с главной площадью оживился, приосанился и уже вполне бодро начал пощёлкивать бичом. Вывернув на Дворцовую улицу, он и вовсе преобразился, приняв благородный и немного надменный вид.

У дворцовых ворот экипаж остановила стража, но тут же поспешно пропустила.

Возница не успел распахнуть дверцу, она открылась сама, и на землю спрыгнул рыжеволосый господин, а следом спустился крупный черноволосый мужчина с серьёзным и цепким взглядом.

Мурлыкая под нос детскую песенку о красоте раннего утра, его высочество принц Шеидан в сопровождении помощника направился в сторону дворца.

– С сожалением вынужден признать, что в последнее время участились случаи проникновения воров на территорию дворца, – виконт Моззи недовольно скривился и с большим трудом добавил: – И не только воров. Дехрен не справляется со своими обязанностями. Стража совершенно обленилась. Я предлагаю убрать Дехрена с поста начальника дворцовой стражи и поставить на его место более ответственного человека. И провести обучение стражи, отсеять ленивых и глупых и добрать более подходящих.

– Ваше предложение разумно, – император, в кабинете которого проходил разговор, выглядел встревоженным, – но мы не можем и не успеем воплотить их до бала. Гостей нужно обеспечить должной защитой. Я хочу на один день и ночь сократить число охраны у сокровищницы императорской семьи и отправить людей на охрану гостей.

– Лучше привлечь городскую стражу. Сокровищница не может оставаться на такой долгий срок без должной защиты…

– Мы не успеем отобрать из городской стражи тех, кого можно допустить во дворец. Они не проходят такой жёсткий отбор, как дворцовая стража. А сокровищница может защитить себя и сама. Тем более это не имперская казна. Сокровищами семьи я могу рискнуть ради безопасности гостей. Смерть любого из них может пошатнуть мир в империи.

– Как будет угодно его величеству, – виконт поклонился. – Я сожалею, что не оправдал вашего доверия и не смог поймать врагов короны. Как и Дехрену, мне следует покинуть пост дворцового дознавателя.

– Обсудим это после бала, – поморщился Раашир. – Сейчас вы можете быть свободны. И, виконт, я вас прошу, не связывайтесь с наагалеем.

– Но он определённо пытается что-то вынюхать…

– Виконт, это приказ.

– Прошу прощения, – виконт поклонился. – Я могу идти?

– Да, идите.

Виконт покинул кабинет, и тревога исчезла с лица Раашира. Он довольно улыбнулся, предвкушая завтрашний день.

Дверь отворилась без стука, и внутрь вошёл весёлый Шеидан.

– Как дела у его величества? – ехидно вопросил сын. – Собрания, отчеты, жалобы, доносы, споры?

Удовлетворённая улыбка тут же сползла с лица Раашира, и он с досадой посмотрел на сына.

– Ещё шесть лет, и это всё будет твоим, – мстительно прошипел император в ответ.

Дейна, застыв, смотрела широко распахнутыми глазами на платье. Без изумления, скорее с детским недоумением, будто не понимая, зачем оно здесь и что с ним делать.

Его принесли полтора часа назад. Сразу после того, как Арреш и Оршош чуть ли не силой проводили хранительницу в её спальню после распоряжения наагалея, чтобы та подготовилась к балу.

Платье принесли то самое, неприличное и неизысканно-вульгарное, с глубоким декольте и юбкой, разрезанной с двух сторон до самого пояса. Но под ним было нижнее, ярко-алое, как лепестки горицвета, платье, полностью закрывавшее грудь и шею. Юбка теперь походила на бутон цветка, из почти чёрных чашелистиков которого пышно и ярко вырывалась буйная красота лепестков.

Из вульгарного наряд превратился в роскошно продуманный.

Дейна даже не прикоснулась к нему. Не подошла ближе чем на два шага. Просто смотрела и представляла не как восхитительно она будет выглядеть в нём, а что она ощутит, когда наденет подарок наагалея. И как потом будет вспоминать ночь бала, где они оба красивые, равные и кажущиеся прекрасной парой.

Она не хотела иметь такое воспоминание. Кусочек, пророчащий радость и счастье, но должный перейти в разлуку. Это как пить сладкий яд, зная, что потом будешь корчиться от боли: уже сама сладость отзывается тоской в сердце. И Дейна боялась прикасаться к струящейся ткани, словно отстранение могло помочь избежать возможных прекрасных воспоминаний, краткосрочных и иллюзорных.

Вместе с платьем принесли украшения и лёгкие туфельки из ярко-алой ткани. Никаких колец и ожерелий, только длинные серьги в виде цепи из трёх почти чёрных гранатов. Каждый камень был с половину ногтя мизинца, и, когда на них падал свет, в глубине появлялся голодный красный отблеск. Рядом лежал ворох амулетов, которые Дейна сама же и выбросила под стенами дворца, когда сбегала от опеки наагалея.