– Больше я сегодня никуда не поползу, – с угрозой протянул Вааш и развернулся, увлекая за собой Шаша.

– Вот из-за этого терпеть не могу столицу, – Дония недовольно сложила руки на груди. – Каждый раз как не приедешь сюда, здесь кавардак.

– Так ты тут не быва… – начал брат, но Ссадаши с ехидством его перебил:

– Может, из-за того, что здесь собирается ваше семейство?

– Оденься уже наконец, – Лесавий рычал на отца.

Из-за плеча Дела высунула любопытная девичья мордашка. На неё разом рыкнули и отец, и Ссадаши. Амарлиша зашипела, защищая детёныша от их гнева.

– Боги, почему вы не даёте нашим женщинам разум? – процедил по-наагатински Ссадаши. – Мало того, что сама за нами увязалась, так ещё и дочь прихватила.

Амарлиша ничуть не устыдилась.

– И прекрасно за ней присматривала, – гордо вздёрнула она подбородок. – Вы бы так ничего и узнали, если бы я вас носом не ткнула, всемогущие и всезнающие.

– Ты рисковала… – вскинулся Ссадаши.

– Вся жизнь риск, – сверкнула глазами женщина. – Мне прятать дочь от жизни? Она не беспомощная! Хотя… – Амарлиша с досадой посмотрела за спину мужа, – …несколько самодовольна и глуповата.

За спиной Дела обиженно засопели.

– Ты нарушила уговор! – наагаришея хлестнула дочь хвостом. – В следующий раз я тебя возьму с собой только лет через пятьдесят. Если посчитаю, что ты поумнела.

– Я правильно услышал? – немного понимающий по-наагатински князь заинтригованно распрямился. – Наагариш, вы там дочку прячете? Лесавий, – хохотнув, Хенесий пихнул сына локтем в бок, – на невесту хочешь поглядеть?

Мрачный княжич ещё не сообразил, что отец не шутит в очередной раз, и хотел, лишь чтобы папаша наконец оделся и перестал смущать людей своей откровенной волосатостью. Поэтому на наагариша он взглянул с неохотой и поморщился, переведя взгляд на брошенный наземь флаг любви.

– Ты мне эту попойку до своей смерти припоминать будешь?

– Э, бестолочь! Там за спиной наагариша красавица, которую ты нарисовал.

Лесавий невольно посмотрел на сморщенную складками морду «красавицы» и скептически изломил рыжую бровь. Увидеть такое вживую он пожелал бы только врагу.

– Представь, – отец игриво ему подмигнул, – что она на маму похожа.

Амарлиша польщённо улыбнулась, и княжич зачарованно уставился на неё, а потом и на наагариша. Он не хотел, но глаза сами притянулись к его хвосту, обвивавшемуся вокруг тонкого беленького хвостика. И Дел тут же оскалился. Обнажил клыки, обещая разорвать за один лишь взгляд.

– Что с ним? – Дейна всерьёз обеспокоилась, что наагариш сошёл с ума.

– Наги – ревнивые родители, – лениво отозвался Ссадаши, – особенно когда дело касается дочерей. Если у нас с тобой родится девочка, я перетравлю всех её женихов.

Дейна вспыхнула.

Прелестную дочь господина Дела Лесавий увидел неожиданно. Та смело поднырнула под локоть отца и с прищуром уставилась на возможного жениха.

На роскошную и яркую мать она была мало похожа. Симпатичное аккуратное личико совсем молоденькой девушки с серебристо светящимися светлыми глазами. Длинные волосы снежно-белые, как у папы. Она с вызовом уставилась на княжича, и тот, слегка удивлённый таким проникновенным взглядом, сощурил в ответ рыжие глаза. А затем пренебрежительно скривил губы.

– Она же маленькая.

– Я?! – девушка возмущённо распахнула рот.

Оскаленный Делилонис замер, медленно опустил верхнюю губу и посмотрел на Лесавия с большим уважением. Вмиг наагариш стал выглядеть значительно более вменяемым, чем секундой ранее.

На личике девушки отразилось такое уморительно обиженное выражение, что Лесавий не удержался и подначил:

– Она наверняка ещё и шкуры ни от кого, кроме родичей, не получала.

Девушка негодующе прищурилась и поджала губы. Сам того не зная, Лесавий ткнул в больное место. Прелестная дочь наагариша ещё ни разу не получала от поклонников самый значимый подарок – сброшенную после линьки шкуру. По справедливости, благодарить за это стоило папу и других родственников, а не корить ухажёров за отсутствие смелости.

– Вот твоя и будет первой, – кровожадно протянула Дарилья по-наагатински.

Лесавий непонимающе нахмурился, Хенесий и Амарлиша усмехнулись, а Дел скривился.

– Они понравились друг другу, – прогудел князь. – Наагариш, может, обсудим?

Дел только фыркнул, понимая, что оборотень несерьёзно, и потянул своё семейство в дом. Лесавий проводил нагиню заинтересованным взглядом – всё же не каждый день встречаешь девушку, которую рисовал по описанию её же отца – и подошёл к наагалею.

– Там, во дворце, за вами охотились. Не думаете, что они придут сюда?

Дейна вмиг насторожилась, но Ссадаши отрицательно мотнул головой. Он ещё тогда ощущал какую-то неправильность, а сейчас и вовсе не чувствовал опасности именно для себя.

– Меня, конечно, сильно любят, но в этот раз больше похоже, что из меня пытались сделать козла отпущения. Перетянуть внимание на меня. Я же идеален для этого. Яркий, интересный, многим известный…

– Взбалмошный и притягивающий неприятности, – закончила за него Дейна.

– Мы прекрасная пара, – тонко улыбнулся наг. – А что это ты себя расписал?

Взор Ссадаши притянулся к круглой печати на запястье княжича. Тот с досадой посмотрел на неё и одёрнул рукав.

– Да я пока от раны оправлялся, в бреду перекидывался, и отец, чтобы я совсем покои не разнёс, нанёс блок для оборота. Я потому в зале и не обернулся вместе со всеми.

– М-м-м, – понимающе протянул Ссадаши, провожая спину удаляющегося принца довольным взглядом.

– Эй, Ссадаши.

Тот вскинулся и обеспокоенно посмотрел на мрачного Вааша, вновь выползшего на улицу.

– У меня тут кое-что стащили, – скривился наг. – Заползи на пару минут. Родичей Дейны тоже можешь прихватить.

– Где он?! Олух! Когда он нужен, его никогда нет! Риха̀н!

Парень застыл, не отрывая взгляда от запертой двери. Вряд ли отец додумается искать его в собственных покоях.

– Ярен, ты его не нашёл?

– Нет, – раздался угрюмый голос брата.

– Бесполезные идиоты!

Тяжёлые шаги удалились, и Рихан перевёл дыхание. Отерев пот на висках, он достал из-за пазухи Корону и с благоговением уставился на острые зубцы. В комнате было темно, в окна проникал только лунный свет и сияние уличных фонарей. Их блики дрожали на зубастых гранях, и Корона выглядела кровожадно и хищно.

Она отзывалась. Рихан ощущал, как металл пульсировал лёгким теплом в его руках. Откликалась на кровь потомка своего создателя. Ликование тихо плеснулось внутри. Горло защекотало чувство превосходства. А вот в руках ублюдка Ярена Корона осталась бы холодным куском драгоценного металла.

С дрожью парень всмотрелся в тёмную гладь зеркала и поднял Корону над своей головой. Помедлив, он перевернул её зубьями вниз и опустил. Острые кончики прошли сквозь волосы и коснулись кожи. Мурашки по шее сбежали на спину, и Рихан едва не дёрнулся. Разжав пальцы, он замер, с трепетом ожидая… На самом деле он смутно представлял, чего нужно ожидать.

Отец рассказывал, что потомкам создателей Короны не нужно проводить ритуал единения. Артефакт сам признает их – потомков императрицы Хваены. И сольется с одним из них безо всяких ритуалов. Но как именно проходит единение?

Тепло усилилось, превратившись в жар. Риханом едва не овладело малодушие, он уже хотел скинуть Корону с головы, но зубья остро кольнули кожу, словно вспарывая её, и горячая волна расползалась по голове и рваной волной замерла на лбу и затылке. Судорожно вздохнув, парень запустил пальцы в волосы и нервно хохотнул.

Короны не было. Она исчезла.

Ликование волной захлестнуло его, и Рихан, уже не скрываясь, захохотал.

Вааш провёл Ссадаши и Дейну с родичами в гостиную покоев, в которых расположились Шаш с Лаодонией. Дверь в спальню была прикрыта неплотно, и до гостей долетал ласковый голос наагасахии, которая сновала вокруг постели, старательно укладывая мужа поудобнее.