– С моей сестрой…

Сепуш взглянул на Донию с ещё большим ужасом. Та встрепенулась и поспешила соскочить с него и с постели. Сам туманник отполз от неё к изголовью и виновато уставился на мрачного друга.

– Я не знаю, откуда она здесь появилась. Спать собирался, а тут из воздуха появились две руки и она между ними…

– Это всё Дед! – обличающе заявила Дония. – Он решил избавиться от меня, чтобы добраться до Ассехар!

Уголки губ Милаша дрогнули, но он мужественно сдержал маску мрачного негодования. Всё же нечасто ему доводилось видеть своего уверенного друга таким нервным и виноватым.

– Ну-ну, – снисходительно протянул он, приближаясь. – Сепуш, ты решил отплатить мне долг жизни чёрной неблагодарностью?

– Милаш, да я полчаса назад узнал, что ты в городе, а про твою сестру вообще только что узнал, – горячась, туманник вскочил на ноги.

Он, конечно, не впервые оказывался в компрометирующей ситуации, но ещё никогда это не происходило столь неожиданно. Да ещё и так несправедливо! Он даже прикоснуться не успел.

– Идиотизм передаётся по наследству! – злая Дония хлопнула себя по лбу.

Она раскусила брата на раз и поняла, что тот просто развлекается замешательством друга. Там Ассехар в опасности, а он вино жрать пришёл!

– А я всё думал, от кого это Донии письма приходят из земель тумана, – Милаш подошёл почти вплотную.

– Да не при чём я, – Сепуш нервно взлохматил волосы.

Мужчины были так заняты друг другом – первая встреча за несколько лет, – что не обратили внимания, как Дония решительно потянула руку к ценной бутылке. Но взять её не успела. Из воздуха высунулись две руки с золотыми ногтями, крест-накрест обхватили женщину и утянули её в пустоту. Дония только успела вскрикнуть и дрыгнуть в воздухе ногами.

Одновременно обернувшись, мужчины уставились на стену.

– Вот именно так это и произошло! – с облегчением заявил Сепуш.

Милаш сочно выругался.

– Этот не из ваших? – осторожно уточнил друг.

Будучи свидетелем воскрешения Милаша, Сепуш если и не знал о его наследственности, то о многом догадывался.

– И куда он её? Надо спасать, – избежав славы негодяя, обесчестившего сестру друга, Сепуш почувствовал прилив благородства.

– Мы туда не пройдём, – Милаш тоскливо поморщился и полез в карман за артефактом призыва.

Деда сейчас звать бесполезно. Ослеплённый долгожданной встречей, он вряд ли отреагирует. Придётся звать дядю Лайшера.

Дождавшись, когда измотанный секретарь доложит о её приходе и разрешит пройти, Дейна миновала приёмную и зашла в кабинет императора. Его величество встретил её усталым взглядом. В комнате ощутимо пахло крепким табаком, травяным отваром и, кажется, дикой. Император бодрился чем мог.

– Что-то с наагалеем?

Время было уже очень позднее. Дейна оставила заснувшего Ссадаши на попечение господина Вааша и вышла, отговорившись, будто ей нужно повидать тётю. Шем пополз вместе с ней, но ни слова не сказал, когда они завернули в сторону главного дворцового корпуса.

– Не совсем, – Дейна опустила голову, в неверном сиянии светляков по её лбу расползлись полосы. Чуть позже император понял, что это не игра света. По лицу хранительницы шли то ли царапины, то ли дорожки грязи. – Мне неловко отрывать вас от дел… Моя просьба… вопрос покажется вам пустяком. Не злитесь на меня.

Девушка выглядела подавленной. Вечером, когда посольство нагов вернулось, она была куда бодрее, и Раашира насторожила перемена.

– Я не буду злиться. Но я очень занят, поэтому не тяни.

– Проклятые Короны, – Дейна говорила тихо, но по лицу скользнула тень неприязни, – императрица Хваена оставила одну своим потомкам и одну императорской семье. Скажите, ваше величество, у вас не осталось каких-то записей о них?

– А что тебя интересует?

– Корону ведь как-то можно снять? – в глаза появилась отчаянная надежда.

Раашир отрицательно мотнул головой.

– Корону можно снять, – ответил он, – но её величество Хваена оставила это знание только своим кровным потомкам.

Дейна до крови закусила губу и склонила голову.

– Простите, что побеспокоила.

– Может, тебе нужна какая-то другая помощь? – предложил Раашир.

– Нет, всё хорошо.

Выйдя из кабинета, Дейна ещё пару минут стояла в коридоре в молчании. Шем обеспокоенно смотрел на неё, но не трогал.

– Пойдём, – наконец очнулась девушка.

Спускаясь по лестнице, они ненадолго остановились, услышав знакомый голос принца Дерра.

– И эти две дуры в слёзы, – раздражённо фыркнул мальчишка. – Мол, мы обесчещены! Пару раз-то при мне переоделись.

– Отвернулся бы для приличия, – Дейна узнала принца Шеидана. – Женская честь требует бережного отношения…

– Я этой чести не касался!

– Но это же не всё? Давай рассказывай, чего ты такого сморозил, что они в слезах убежали с криками, что никогда больше не будут твоими фрейлинами?

– Я говорю, курицы они! – Дерр был возмущён. – Они так страдали по чести, что я сказал не ныть. Женюсь на обеих, как совершеннолетним стану. А что? Нагам можно, а мне, принцу Давриданской империи, нет?

– Дерр, но ты заметь, наги как-то не торопятся обзаводиться парой-тройкой жён.

– Мямли потому что, – решительно припечатал мальчишка, – боятся, что не сдюжат.

Шем оскорблённо открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыбина.

– Хотя… – голос Дерра зазвучал задумчиво, и наг ехидно прищурился. Сообразил, видать, поганец, какое это ярмо. – Совершеннолетия ждать не получится. Раньше женюсь, а они уж в браке подождут, когда я до них дозрею.

Не выдержав, Дейна фыркнула от смеха, глядя на обескураженное лицо нага, и они поспешили скатиться с лестницы, чтобы их не поймали на подслушивании.

Проход в пространстве при желании мог длиться меньше мига. Но сейчас, несмотря на все устремления Исхедиара, это крохотный промежуток времени растянулся до вечности. С радостным трепетом и предвкушением он ожидал новой встречи, мечтал о прикосновении, страстно желал обнять возлюбленную и нашептать ей тысячи ласковых слов, накопленных за время ожидания.

Каким томительно-сладким было предвкушение встречи, таким же горьким было и разочарование.

Посреди комнаты, сложив ноги кренделем, сидел скалящийся Варон. Внук что-то ехидно говорил на незнакомом языке, а красноглазая девочка обиженно фыркала, задирала носик и перетряхивала его рубашки. Увидев Деда, мужчина широко улыбнулся и многозначительно помахал перед глазами концом косицы с пышно завязанным бантом.

– За няньку сегодня я.

Марила не хотела заходить в большой зал, где стояли урны с пеплом свёкра и Рихана. Нагребли на пожарище в местах, где были найдены обгоревшие кости. Соседи, слуги которых помогали тушить дом, высказали не очень искренние соболезнования и после официальной части похорон, которые прошли очень быстро, задерживаться не стали. Дом быстро опустел, и женщине стало не по себе.

Она и раньше не очень-то любила особняк, но нелюбовь была связана больше с желчным свёкром, который ни во что её не ставил и порой говорил резкие обидные слова. Наверное, и сейчас не по себе оттого, что он ещё не до конца покинул дом. Только бы Ярен не решил закопать его пепел в саду! Тогда прелесть роскошного особняка будет окончательно потеряна для Марилы.

Ярен заперся вместе с графом Рианом в малой гостиной, и женщине было крайне любопытно узнать, о чём же они говорят. Но голоса звучали приглушённо и неразборчиво, и больше говорил муж. Марила так и не поняла, что произошло ночью. Ярен хмурился и отмалчивался. Сама женщина помнила только ворвавшегося в её покои наагалея, а через некоторое время в доме начался пожар. Запаниковав, Марила так ослабела, что не смогла подняться. И ни одного слуги рядом, чтобы помочь! Слава богам, Ярен нашёл её и вынес.

Подобравшись к двери, женщина прижалась к ней ухом. Тут же раздался смешок, и она, вздрогнув, развернулась. У окна, почти за портьерой, стоял виконт Ронт. И стоял, похоже, очень давно.