– Ассехар, кош ма! – женщина требовательно поманила девочку, и та неохотно сползла вниз.

– Фух, давно не летал! – раскрасневшийся Шерр выглядел ещё более довольным, чем его дядя.

Перебегая взглядом с одного гостя на другого, Раашир наконец заметил странный взгляд племянницы, но не понял его. Тут ещё и полог второго паланкина приподнялся, и на землю соскочила Дейна, а следом сполз лекарь. Нера косо посмотрела на неё, потом на дядю и, решительно подобрав юбки, двинулась к императору.

До него наконец дошло.

– О боги! – Раашир встрепенулся в глубочайшем потрясении и прикрыл изумлённо приоткрытый рот ладонью. – Госпожа Дейна, вы живы? Господин Шерр, вы… О боги, какая неожиданность!

Видимо, сказалась усталость и вышло не очень правдоподобно. Наги как один ехидно осклабились, а Нера замерла, и к злости в глазах прибавились глубокая обида и жажда мести.

Раашир с досадой осознал, что ко всем имеющимся проблемам прибавилось маленькое семейное разбирательство.

Ссадаши, несмотря на полуобморочное состояние, был весел и радушен. Радушие, правда, простиралось на одну лишь Дейну. Он не сопротивлялся, пока его несли к прежним покоям, не вздыхал горестно, когда подчинённые в несколько рук и хвостов аккуратно и почтительно перекладывали его на постель, не бросал злые взгляды на Шширара, который с материнской нежностью оправлял господину подушки. Он был занят флиртом.

– Дейна, – тихо и проникновенно шипел наг, ласково смотря из-под ресниц на повеселевшую девушку, – дай сходим к прудику.

– С касимийскими щуками? – вскинула бровь хранительница.

– Неа-а-а, – Ссадаши благостно улыбнулся, – где карпы и лотосы. Там ты виконтишку купала.

– Слабы вы… ты для хождений.

– На бровях доползу, – самоотверженно отозвался наг. – Сил нет как жениться хочу.

Охранники с сомнением и подозрением посмотрели сперва на опоенного лекарствами господина, потом на невозмутимо спокойного Шширара и разочарованно вздохнули.

– Как оклемаетесь, тогда и поженимся, – Дейна подоткнула одеяло со всех сторон, опутывая слабого змея слишком крепкими для него путами.

– Сейчас хочу, – капризничал Ссадаши. – Любишь же меня?

– Люблю, – просто призналась девушка, присаживаясь рядом и заботливо отводя пряди с лица нага.

Тот вновь расплылся в довольной, немного пьяной улыбке.

– Меня донесут.

Тут уж и Шширар не удержал лица. Как бы слаб ни был господин, он с неизменной яростью и отчаянием воспринимал помощь подчинённых. А тут «Меня донесут»…

– Ты чем его споил? – подозрительно уточнил Вааш у Лилашея.

Лекарь пожал плечами.

– От боли да для хорошего сна зелье дал. Наагалей, ну он же на голову сейчас ударенный.

– Растрясут, – хмыкнула Дейна.

Слабый и нежный наагалей был невероятно мил её сердцу. Хотелось холить его, лелеять, нежить, целовать и обнимать. А потом забраться к нему под бок и уснуть крепким сном без сновидений. Проснуться, увидеть его рядом и вновь уснуть.

Охранники отползли к стенам и там остались. Оставлять раненого господина в спальне с потайными ходами они не собирались.

– Эй, Ссадаши, ты бедокурить-то не вздумай, – упреждающе пробасил Вааш. – Вот только попробуй у меня встать. Месяц после этого отлёживаться будешь.

Ссадаши с трепетной покорностью посмотрел на друга, но вот кончик его хвоста азартно вильнул из стороны в сторону за спиной могучего наагалея.

Стоило лекарю и Ваашу отползти немного в сторону, чтобы тихонечко обсудить, как перевозить Ссадаши в княжество, и болезный решил, что они с Дейной остались наедине.

– Иди ко мне, – низким голосом позвал наг.

Девушка фыркнула, но покорно склонилась и легонько поцеловала Ссадаши в бледные губы. Он жадно потянулся за продолжением, но не смог оторвать слишком тяжёлую голову от подушки.

– Я так хочу тебя, – капризно проныл мужчина.

Дейна шаловливо стрельнула глазами ниже пояса и ехидно протянула:

– Не хотите.

– Всей душой хочу, – извернулся наг. – Это тело подводит.

– Ну шутка ли, – сочувственно протянула женщина, – восемь веков телу.

Ссадаши аж задохнулся от возмущения.

– Я в самом расцвете… в самом соку… Вот поцелуй меня ещё раз и увидишь.

Дейна нежно поцеловала его в оба глаза.

– Когда поправитесь, я поцелую вас всего, – тихо пообещала она, и охранники смущённо потупились.

– Обещаешь? – красные глаза хитро прищурились.

Девушка пригладила белые волосы и, помедлив, сказала:

– Обещаю.

– Знаешь, моя милая, ты слишком долго бегала от близости, поэтому не понимаешь, что значит любовь.

– Это у тебя извращённые понятия о любви, старый маразматик! Пусти меня!

Дония сопротивлялась изо всех сил, но проще было пробиться через замковую стену, чем выбраться из мягких объятий Деда. Предок коварно умыкнул её прямо из комнаты, где она устраивалась вместе с Ассехар, и утащил в проход между пространствами, которыми пользовались только духи и боги. Серая муть, покривившиеся очертания предметов и то появляющиеся, то исчезающие пейзажи разозлённую женщину интересовали мало. Из ныне живых Фанлексов в пространственных переходах чаще неё бывал только Варон. Его постоянно куда-то таскал его же отец, беспутный дядюшка Лайшѐр, уже в бессмертии приживший ребёнка от смертной женщины.

– Что худого в том, что я хочу прикоснуться к своей жене? – не понимал Исхедиар.

– То, что до прикосновений ей ещё расти и расти! Она ребёнок, старая ты головёшка!

– Я не собираюсь с ней спать, – обиженно протянул Предок. – Если только немножечко поцелую…

– Только посмей протянуть к ней свои губы! – яростно взвилась Дония.

– Я поцелую её как ребёнка!

Не то что бы Дония действительно считала Деда извращенцем, но он весьма своеобразно мыслил. Для него поцеловать сурового и мужественного Риана в лысину – вполне нормальный поступок. Поднять Милаша или Шерра на руки как маленьких детей – тоже ничего странного. Но это не мешало ему спокойно советовать своим детям, которых он считал детьми, плотские утехи. Так что Дония серьёзно сомневалась, что благоразумие Деда схоже с благоразумием добропорядочного смертного.

– Не смей омрачать детство девочки поползновениями! Ей тебя потом всю жизнь терпеть.

– Не всю жизнь, а вечность, – дотошно поправил Предок. – Дония, тебе уже очень давно пора… м-м-м… как это у вас смертных называется? Остепениться?

– О-о-о-о, вряд ли! – мигом засомневалась женщина.

– Тебе нужно понять, как хороша плотская близость. Тогда ты сможешь почувствовать любовь.

Дония лишь страдальчески застонала. Дед, для которого все его чувства, все эмоции и любовь в том числе начались с плотских ощущений, был уверен в своей правоте. Ему было сложно понять, что для смертных, которые с ощущениями плоти живут с самого рождения, всё немного по-другому.

– И я нашёл среди знакомых твоего брата прекрасного мужчину. У него уже есть ребёнок, так что он точно знает, как вести себя с женщиной.

– Постой, ты куда меня тащишь? – заволновалась Дония.

– Серьёзный мальчик. По происхождению как твоя Бабушка.

– Ты на что меня толкаешь?! – возмутилась женщина.

– Просто пообщайтесь.

Исхедиар приподнял Донию и куда-то ссадил её.

– Не показывай зубы.

Женщина почувствовала лёгкий поцелуй в волосы, в следующий миг переходная муть исчезла и она с ужасом уставилась на лежащего под ней светловолосого мужчину, который с открытым от изумления ртом смотрел на неё.

– Сепуш, друг мой, я с вином! – дверь распахнулась, и глазам радостного Милаша предстал, собственно, сам друг, лежащий на постели, и сестра, сидящая на бёдрах друга.

Парочка уставилась на него с таким ужасом, что мужчина сразу уже уверился, что поймал их на горячем.

– Так, – бутылка тяжело опустилась на стол.

Милаш в мгновение ока позабыл о своей мечте выдать сестру замуж и нехорошо уставился на Сепуша.