Нет, она не наденет этот наряд. Он как олицетворение тайных надежд, и Дейна боялась, что пустые мечты овладеют ею.

Отвернувшись, женщина отошла к постели, на которой стоял большой изящный деревянный короб. Он был здесь, когда наги притащили её, и первым делом охранники осмотрели его содержимое и смутились: на самом верху лежала записка.

От папы

Дейна узнала руку Шерра. Похоже, брат выступил вместо посыльного.

Отец позаботился, чтобы его дочь получила именно то, что ей нужно. И откуда он знал, чего именно хотела Дейна? В коробе лежало платье, пошитое из тёмно-зелёной тонкой шерсти и шёлка. Красивое, очень удобное, похожее на замаскированную форму. Что, собственно, так и было. Верх платья был сшит из шерсти. Длинные облегающие рукава, высокий, по-военному строгий воротник, полное отсутствие декольте. Шёлковая юбка начиналась прямо под грудью и шуршащим многослойным потоком стекала в пол. Наряд больше походил на шикарное дорожное платье, но никак не на бальное. И тем лучше.

На самом деле его нельзя было назвать и дорожным. Многослойная шёлковая юбка крепилась к шерстяному верху множеством крючков. Если отцепить её, то становилось понятно, что юбка – это маскировка для удобного мужского костюма. Верх платья превращался в камзол, вместо панталон были штаны, а расшитые носки туфель на самом деле принадлежали сапогам. Сзади на ремне имелась удобная петля для кнута, а между перчатками папа положил собственный кинжал. Замечательный наряд для хранительницы. Удобно и не посрамит господина внешним видом.

Смущал Дейну только цвет. Зелёный. Почти как у наряда наагалея.

– Дейна, – в дверь постучали, – ты ещё не готова? Если мы не прибудем через час, то господин сам приползёт тебя одевать.

– Я буду готова через двадцать минут.

На платье наагалея Дейна больше не смотрела, но ощущала его присутствие. В воображении она продолжала его видеть. Оно слегка шевелилось, когда в окно залетал ветер, и будто светилось изнутри, как сияют лепестки маков на рассвете.

Хранительница раздражённо выдохнула. Прошлую ночь она опять не спала. Наагалей истомил её. Весь вчерашний и сегодняшний день он будто нарочно делал всё, чтобы соблазнить её. Прижимался, трепетно-хрипло шептал что-то на ухо – Дейна не всегда могла сосредоточиться на словах, – обвивался хвостом вокруг её ног и всячески подчёркивал, что она его «невеста». В его взглядах проскальзывало что-то похожее на ревность, его раздражали другие мужчины и он постоянно тянул руки Дейны к своим губам. Вырваться та успевала не всегда. Она не понимала, что происходит. Она же объяснила наагалею, как сильно он нравится ей. Неужели он хочет доставить ей боль, влюбив в себя, а потом оставить? Уже завтра посольства начнут покидать дворец.

Дейна окончательно запуталась и в очередной раз осознала, что совершенно не понимает наагалея. Если бы он провёл с ней весь день, то она бы не выдержала и сбежала. Слава богам, вчера ему потребовалось отлучиться по делам. Причём отлучился он так неожиданно, что Дейна не успела подумать увязаться следом и потом до вечера мучилась, воображая, как встретятся господин и арбалетный болт, выпущенный Тинтари. Сегодня до полудня господина тоже не было. Вернулся он довольный и тут же потребовал его охранять. Вскинувшихся на призыв нагов господин не очень ласково… направил другой дорогой.

Облачилась в жаркий шерстяной костюм Дейна очень быстро, а вот юбку цепляла минут десять, остро сожалея, что отказалась от помощи горничной, которую нашли по приказу наагалея. Под пышными шёлковыми слоями не было видно ни кнута, ни кинжала, а добраться до них не составляло труда: с правой стороны края юбки не были сшиты, просто лежали друг на друге внахлёст. Серьги Дейна проигнорировала, а из амулетов отобрала бело-красный кругляш, подаренный наагалеем, и ещё парочку амулетов, похожих на её собственные. Хотя Тёмные знают, что мог вместо них подложить господин. Для ужа под шерстяным камзолом оказалось слишком тесно, и Дейна просто повесила его на шею, предоставив полозу самому найти удобное положение.

Зеркала в полный рост в комнате не было, только маленькое зеркальце. Но его хватило, чтобы осмотреть лицо. Губы потрескались, под глазами залегли тени. Дейна, как и большинство благородных девиц, знала уйму ухищрений, которые могли освежить кожу, скрыть недостатки, подчеркнуть достоинства, но в этот раз она не хотела пользоваться ни одним из них. Только зачесала пальцами кудри назад и полезла в ящик за шпильками, чтобы сотворить какое-то подобие причёски. Закончив, она вновь посмотрела в зеркало. Падающие на глаза волосы теперь были подняты вверх, и черты лица казались подчёркнуто благородными. Сбоку и наверняка сзади выглядело не очень хорошо, но для хранительницы, лишь сопровождающей господина, вполне приемлемо.

Дейна постояла ещё немного с закрытыми глазами, набираясь решимости, и потянулась к коробу за оставленными перчатками. И замерла, рассматривая ранее не замеченный веер из стальных пластин и зелёного шёлка. Отец словно оставил для неё намёк, что она ещё может провести бал как дочь благородного семейства. Выбрать между кинжалом и веером.

Но она уже выбрала.

В коридоре с нагами Дейна проторчала ещё минут двадцать. Охранники не хотели пускать её в таком виде, упирались и требовали, чтобы она немедленно переоделась. Даже рассердились на неё, а Шем разозлённо заявил, что он принёс ей лекарство «для сна», но теперь не отдаст. Раз им влетит из-за неё, то пусть и ей не будет хорошо. Упорство нагов немного озадачило Дейну, но она не отступила и заявила, что либо пойдёт в этом, либо вообще не пойдёт. И не надо угрожать, что тогда за ней приползёт наагалей и утащит в чём есть! Как ей вообще охранять наагалея в этом цветочном очаровании? Пусть сами сперва в таком поползают!

Время поджимало, Дейна злилась и уже обещала растерзать злополучное платье, и наги сдались. Шем только сползал в оранжерею и притащил оттуда невзрачные белые цветочки, которые воткнул в причёску хранительницы, а то сил его смотреть на это непотребство не было. Судя по отчаянному бешеному ору, донёсшемуся вслед нагу, цветочки были из ценных. По мнению Дейны, причёску они не спасли. Невинные белые лютики вряд ли ей пошли.

Наагалея она увидела уже в галерее, ведущей в гостевое крыло. Он стоял вполоборота и о чём-то беседовал с наагалеем Ваашем. Дейна на миг оторопела. Господин действительно разительно отличался от того нага, с которым она впервые встретилась в кабинете императора. Даже рядом с могучим господином Ваашем он смотрелся величественно, вряд ли кому-то пришла бы мысль оценить его телосложение, смазливость и болезненную бледность. Всё это куда-то ушло, и сейчас Дейна видела серьёзного, очень взрослого нага, который со спокойной задумчивостью отвечал на вопросы друга. Можно было даже вообразить, что он делится знаниями или рассуждает на философские темы, столь отстранённо-спокойным было выражение его лица.

Зелёный сашах очень шёл ему. Сам наряд невероятно подходил наагалею. Он стоял, заложив руки за спину, и длинные концы рукавов почти касались пола. По бокам в прорезях одеяния виднелся гладкий белый шёлк, сзади зелёный шлейф сашаха стелился по хвосту и стекал на пол. Волосы были заплетены в довольно небрежную косу – такой естественной небрежности порой безуспешно пытались добиться многие придворные дамы. Фривольности облику не добавлял даже весьма увесистый на вид венок из синих гортензий. Цветы смотрелись как корона и сидели на голове, словно всегда там были. Наверное, Дейна таким его и запомнит – с венком из синих гортензий на голове.

– О, Дейна и черви! – заметил их наагалей Вааш.

Господин тут же вскинулся и уставился на Дейну предвкушающе-выжидательным взглядом. И нетерпение на его лице мгновенно сменилось непониманием и разочарованием. Улыбка медленно стекла вниз, наг ошеломлённо хлопнул глазами, осматривая женщину, а затем почти презрительно вопросил:

– Зелёное?

– Хорошо выглядишь, – благодушно одобрил наагалей Вааш.