— Ты родилась не здесь, это все, что я знаю.

— И откуда ты знаешь?

— Потому что ты не цинична. В твоих глазах все еще есть этот блеск, как будто мир — замечательное место.

— У меня нет неправильных представлений о том, что представляет собой этот мир. Это правда, я не жила такой жизнью, как ты, но это не делает меня неосведомленной. Однако, отвечая на твой вопрос, я из Шолена.

— Стена. И как ты оказалась по эту сторону от нее?

— Меня выгнали. Сослали в монастырь.

— Монастырь.

— Сестры милосердия.

— Я хорошо знаю это место. Изгиб ее губ в оскале говорит о том, что она знает его гораздо лучше меня.

— Это не монастырь.

— Ну, очевидно, я так и не добралась туда. Меня похитили до того, как я прибыла. Что ты знаешь об этом?

С закрытым ртом она на мгновение отводит взгляд, как будто мой вопрос слишком сложен для простого ответа.

— Некоторое время назад моя младшая сестра Анаис тяжело заболела. Моя мать не могла унять лихорадку. Тон ее голоса более мрачный, чем раньше, она рассказывает мне, что у этой истории, вероятно, не будет счастливого конца.

— Мы знали о монастыре как о чем-то вроде убежища для женщин в Мертвых Землях. Тогда мы втроем пытались выжить. Итак, мы отвезли ее туда в надежде, что они смогут снова вылечить ее. Лилит дважды моргает, словно пытаясь сдержать слезы, и я замечаю, как она судорожно сглатывает.

— У нее было сильное обезвоживание, и мы все были голодны. Монахини приняли нас, но все было не так, как казалось. Они отвели Анаис в какую-то часть монастыря, куда нам не разрешалось заходить. В течение нескольких дней они держали ее там, сообщая нам лишь небольшие фрагменты ее прогресса. За нами следили, но кормили и одевали. Затем, однажды, кто-то пришел сказать нам, что она заразилась заразным вирусом.

Она смотрит вдаль пустым взглядом, как будто ее перенесли обратно в тот день.

— Хуже, чем Драга. Конечно, нам не разрешили ее увидеть. Все, что они показали, это несколько изображений, которые они воспроизводили на движущейся коробке.

Я предполагаю, что это телевидение. Форма технологии, с которой большинство за пределами Шолена больше не были бы знакомы.

— Ее глаза были настолько налиты кровью, что казались черными. Безжизненными. Бездушными. Качая головой, она хмурится.

— Невинный блеск в них угас, превратившись в нечто, чего я больше не узнавала. Она рычала и огрызалась, колотясь о стены своей комнаты. Как животное. Они сказали нам, что она будет опасна сама для себя. Для всех. Пожилая женщина, которая управляла заведением, сказала нам, что лучше всего ее усыпить.

Как гребанного бешенного пса. Так они и сделали.

— Они тебя отпустили?

— Мою мать, да. Они хотели оставить меня. Чтобы рассказать мне о вашем Боге. Моя мать заключила с ними сделку. Она найдет другую молодую девушку, чтобы занять мое место там.

— И она это сделала?

— Да. Так случилось, что она нашла двух подростков-сирот, бродящих по Мертвым землям в поисках пищи. Брата и сестру. И поскольку она родила двоих детей вместо одного, а девушка была такой красивой, они освободили меня. Но только намного позже я узнала, чем они на самом деле занимались в том месте. Глаза погружены в раздумья, она хмурится сильнее.

— Это был не монастырь. Это был ад.

— Как ты узнала, что они делают?

— Несколько лет назад мы совершили налет на грузовик, который выезжал с объекта. Нам сообщили, что его должны были перехватить мародеры. Мы добрались до него первыми. Молодая девушка была заперта в кузове того грузовика, и она была в ужасе. Она рассказала нам о том, что они делали в том месте. В монастыре есть часть, которую они называют Чистилищем. Там они творят ужасные вещи с заключенными.

Чистилище. Мои мысли возвращаются к тому дню, когда Джек представил Альфу, который предположительно убил моего отца.

— Это твой выбор, Грейс, — сказал он моей матери. — По твоему слову мы можем оборвать его жизнь или отправить в Чистилище.

— Что произойдет, если я решу не обрывать его жизнь?

— Он будет жить, чтобы пожалеть, что еще не мертв. Его держат в тюрьме без света. Без надежды. Вечное наказание.

— Я выбираю Чистилище.

В то время я думала, что это просто ссылка на его судьбу, и что тюрьма была в Шолене, куда часто сажали цыган, совершивших преступления против граждан Шолена, но теперь я понимаю, что это было место. Реальное место. Не подземная тюрьма в Шолене, а нечто совершенно другое.

— Девушка сейчас с тобой?

— Нет. Она хотела вернуться домой. В Шолен. Поэтому мы лично сопровождали ее вместе со шпионом, которого мы внедрили внутрь. Они приняли ее, и она осталась с семьей девочки. Как мы понимаем, девушку в конечном итоге отправили обратно в монастырь. Нашего шпиона перехватили мародеры.

Мы не получали известий от Гвен неделями.

Гвен.

— Это потому, что она мертва. Наш грузовик разбился, и нас утащили Рейтеры. Группа мужчин нашла нас.

— Группа мужчин? Кто-нибудь по имени Сэм? — спрашивает она.

— Да. Он был одним из них.

— Сэм. Насмешка окрашивает ее тон, и при звуке его имени в моей голове закручивается еще большее замешательство.

— Он был нашим посредником. Контакт между нами и Гвеном, поскольку у него, похоже, есть друзья по ту сторону стены.

Разводя руками, я качаю головой.

— Подожди. Ты ненавидишь мужчин. Ты приносишь их в жертву. А он был мародером, который продавал женщин. Это не имеет смысла.

— Поверьте мне, это были очень непрочные отношения. Мы обменялись любезностями с ним и его людьми в обмен на информацию, которую он смог добыть.

— Одолжения?

Перекинув ногу через подлокотник кресла, она пожимает плечами.

— Секс. Что еще? Ты была бы удивлена, на что готовы мужчины ради надежного минета. В наши дни это все равно что предложить им сундук с золотом.

— Не все мужчины такие.

Она фыркает и закатывает глаза.

— О, точно. Я забыла. Ты переспала с единорогом из всех мужчин. Поверь мне, если бы ты знала, как владеть оружием между бедер, ты бы управляла этим дерьмовым миром, а он был бы у тебя на побегушках. Юмор на ее лице сменяется чем — то более серьезным — за что я благодарна, потому что от ее комментария у меня покалывало пальцы от желания самой дать ему пощечину.

— Это Сэм ее убил? Гвен?

— Нет. Это был Рейтер.

Вздыхая, она качает головой.

— Жаль, что с ней такое случилось. Такая живая. Она всегда мне нравилась. Глаза подозрительно сузились, она наклоняет голову.

— Итак, как ты здесь оказалась?

— Сэм продал меня женщине в качестве приза.

— Приз. Женщине?

— Она намеревалась принести меня в жертву монстру. Мутации. Титус спас меня.

— Тебе очень повезло, что тебя спас бог. Особенно такой… красивый.

Возможно, это из-за событий дня, но я не в настроении развлекать ее мыслями о Тите.

— Итак, твоя сестра… Я говорю, меняя тему: —Вы верите, что она умерла от болезни в том месте?

— Нет. Я не знаю. Девушка, которую мы подобрали, рассказала мне о другой молодой девушке, которую она встретила в монастыре, которая ужасно походила на мою сестру. У нее было такое же родимое пятно, как у нашей Анаис. Она засовывает нож обратно в кобуру на бедре.

— Моя сестра в конце концов умерла, как я понимаю. Они убили ее. И мы отомстим Сестрам милосердия.

— Что за задержка?

— Проникнуть внутрь непросто. Это место — крепость. Прорваться в которую, возможно, мог только бог.

— Я могу заверить вас. Даже у крепостей есть свои слабые места. Можно с уверенностью предположить, что если грузовики приезжают и уезжают, как это происходит в Шолене, там есть небольшая уязвимость.

— Сами грузовики могут быть одним из вариантов. Вы следили за графиками их доставки?

— Раз в четыре дня. Если только не будет специальной доставки. С исчезновением Гвен у нас не так много понимания.

— Ты заметила что-нибудь еще? Какие-нибудь отклонения, помимо въезжающих и отъезжающих грузовиков?