Незнакомец пожимает плечами.

— Соглашайся на сделку или оставь ее. Ты уже потратил достаточно моего времени впустую.

Его отсутствие интереса ко мне может означать, что он отпустит меня. Я понятия не имею, о чем, черт возьми, говорил беззубик раньше, говоря мне, что я по уши в дерьме, но я не планирую оставаться здесь, чтобы это выяснить.

— Грузовик тоже мой! Я кричу, когда клетка скользит по его дну.

— Мне не нужен грузовик, — отвечает незнакомец.

Щелчок клетки сигнализирует, что один из них открыл ее, и я выкатываюсь, все еще со связанными руками, падая на землю, на мягкое ложе из песка. Отбиваясь, я переворачиваюсь на колени и поднимаюсь на ноги.

Толстая полоса мышц сжимает мою талию, поднимая меня в воздух.

Откидывая голову назад, я улыбаюсь, услышав хруст моего черепа, врезающегося в его нос.

— Черт!

Я падаю на землю, карабкаясь по горячему песку, чтобы убежать, но снова оказываюсь в ловушке в объятиях незнакомца.

— Ты дерзкая маленькая засранКа, не так ли?

Попытка повторить тот же трюк оказывается тщетной, когда он перекидывает меня через плечо, и я раскачиваюсь взад-вперед к его заднице со связанными за спиной руками.

Он останавливается рядом с убогим мотоциклом — одним из мотоциклов старого образца, который вероятно, все еще работает на бензине, где бы ему ни удалось его найти.

Мир переворачивается на правую сторону, когда он усаживает меня на маленькое сиденье, так что я оседлаю мотоцикл.

Тыча пальцем мне в лицо, он держит меня за плечо. — Ты отойдешь от этого мотоцикла, и я прострелю тебе обе ноги. Поняла?

Скрипя зубами во рту, я поднимаю взгляд.

— Я хочу свою книгу.

— Какая книга?

Я мотаю головой в сторону грузовика.

— Это в кузове грузовика.

— Отдай ее книгу! — кричит он Рокки, забираясь на байк.

Поджав губы в жесткую линию, маленький придурок забирается в кузов грузовика и засовывает дневник под мышку.

Оказавшись достаточно близко, он бросает ее в меня, и книга падает на землю рядом с мотоциклом. При ударе обложка открывается, и бумага уносится ветром. Страницу из моей записной книжки, на которой Шесть написала мое имя.

— Забери свою дурацкую книжку. Сука.

— Ублюдок! Мои мышцы вздрагивают, когда я кренюсь на мотоцикле, и незнакомец сжимает мое бедро, удерживая меня на месте. Я хочу плакать от потери, но не перед этим куском дерьма, который наверняка почувствовал бы себя самодовольным, если бы знал, что это значило для меня.

Щелчок привлекает мое внимание к незнакомцу, который сидит передо мной с пистолетом, направленным на ребенка.

— Подними это. Развяжи ей руки и отдай книгу. Красиво.

Парень оглядывается на Горди, который резко кивает и делает в точности то, что ему сказали, ослабляя путы с моих рук.

Он кладет книгу мне на ладонь.

Я притягиваю его ближе и бью кулаком по его щеке, отчего он спотыкаясь, отступает на несколько шагов.

Незнакомец хихикает и заводит байк. Мы наклоняемся вперед, и я обнимаю его, крепко держа, пока он жмет на газ, мчась по дороге в облаке пыли.

Куда, черт возьми, я направляюсь, я понятия не имею.

После часа в дороге, парень с черепом отъезжает на мотоцикле в сторону. Мой желудок сжимается при виде пустоты ни в том, ни в другом направлении. Никаких гор, в которых можно спрятаться. Никаких деревьев, за которыми можно укрыться в тени. Бежать абсолютно некуда.

Без сомнения, он намеренно выбрал это место для остановки из-за этого.

— Почему мы остановились? Осмеливаюсь спросить, когда он слезает с мотоцикла.

— Убедился, что эти говнюки не последовали за мной.

— Следовать куда? Куда ты меня ведешь?

— Ты, мой прекрасный кусочек божественной задницы, это подарок.

Я хмурюсь, скрещивая руки на груди.

— Подарок? Что ты имеешь в виду? Подарок для кого?

— Для кого? Ты что, гребаный учитель английского?

— Кто, черт возьми, ты такой? Санта-Клаус? Отвечай на вопрос.

Его губы растягиваются в улыбке, и он качает головой.

— О, Рису будет весело с тобой, милая.

— Что такое Рис?

— Рис — единственный ублюдок, которому ты не перечишь. Если бы ты была чуваком, он бы, вероятно пристрелил такое острословное дерьмо, как ты. Но ты? Я полагаю, он воспользуется твоим ртом другими способами.

— Итак, позвольте мне прояснить это. Ты обменял меня на ящик фасоли — оскорбительно, между прочим, — чтобы передать меня какому-то мудаку, который думает, что засунет свой сморщенный член мне в рот? Этого не произойдет.

— Эй, не недооценивай себя. Бобы в наши дни трудно достать. И если Рис тебя не хочет, я чертовски уверен что оставлю тебя для себя.

— Думала я слишком тощая.

— Я нес чушь. Ты на самом деле идеальна. И если бы я не жаждал повышения, я бы наверняка воспользовался твоим ртом прямо сейчас. Он наклоняет голову в сторону, и я все еще не вижу его глаз за очками, которые он носит, но угол наклона его головы говорит мне, что они устремлены куда-то в район моих ног.

— И все остальное у тебя.

— Повышение? Этот Рис — твой босс?

— Он лидер Черепов.

— Черепа. Я откидываю голову назад, в отчаянии зажмурив глаза.

— Конечно. Слушай, ты отвезешь меня обратно в Шолен, и я удвою твою порцию фасоли, добавлю немного вяленого мяса и бутылку виски сверху.

— Заманчиво. Но не играй в кости. В тот момент, когда я увидел тебя, я чуть не обосрался. Ты как раз в том вкусе, который нравится Рису.

— Тип? Он держит где-нибудь в пустыне бар для одиночек? Насколько я знаю, здесь попрошайки не слишком разборчивы.

Он со смехом качает головой.

— Черт, ты продолжаешь говорить, и старине Рису, возможно, чертовски не повезло. Он наклоняется, чтобы устроиться передо мной.

— От такого отношения у меня начинается серьезный стояк, детка.

— Что он тебе предлагает? Говорю тебе, у меня есть дом. И еда. И лекарства, там в Шолене.

— Для тебя? Черт возьми, он вероятно, назначил бы меня дорожным капитаном.

— Что это значит?

— Уважение. Это значит, что я еду впереди.

Моя челюсть отвисает, я хмурю брови, выражение, которое даже не начинает отражать мое раздражение.

— Ты превращаешь меня в наложницу какого-то извращенного мудака, чтобы ты мог играть в вожака стаи со всеми своими друзьями?

— Наложница? Он поглаживает маску-череп, прикрывающую его челюсть.

— Черт, ты так выразилась… звучит лучше, чем какой-то дерьмовый подарок. Не забудь называть себя так, когда я передам тебя ему. В любом случае, я никогда не был склонен к сюрпризам.

— Похоже, он очарователен. Я ничего не могу тебе предложить? Предложение в моем голосе заставляет меня съежиться, но когда на кону моя свобода, к черту добродетель.

— Что-нибудь-нибудь?

Он фыркает, перекидывая ногу через сиденье, и снова садится верхом на байк.

— Это предложение заманчиво, детка. Любая другая женщина, и я бы накинулся на это дерьмо, как дикая собака на хамбоун. Но ты для Риса. Конец дискуссии.

Он заводит мотоцикл, давая один отвратительный рев двигателю, и мы трогаемся с места.

Солнце садится низко в небе, когда мы приближаемся к широкому синему зданию, испещренному граффити. Над холмами есть глаза, написано "Поверни назад". И вперемешку с другими, более красочными фразами — черепа. Много черепов.

Незнакомец, которого я узнала как Ригса, заезжает в здание и паркует свой мотоцикл в ряду по меньшей мере двадцати других, заполняющих внутренности склада. Я никогда не видела столько мотоциклов в одном месте. Рядом с ними стоят три грузовика, покрытые знакомым зеленым брезентом, похожим на те, что производятся в Calico.

Если я смогу взять одного, я смогу уйти.

Словно прочитав мои мысли, он быстро спрыгивает с мотоцикла и снимает перчатки, засовывая их в одну из седельных сумок сбоку. Обвивая пальцами мою руку, он поднимает меня с сиденья.