— Горди, — говорит сзади одна из женщин.

— Ты не убьешь этого мужчину на глазах у мальчика.

— Замолчи, женщина! — рявкает он и снова обращает свое внимание на меня.

— С чего бы Легиону слушать его? Он не кто иной, как падальщик.

— Так и есть. Но они знают, что он мой друг. Он может перехватить их. Скажи им, что я мертва, а ты сбежал. Я обмениваюсь кивком с отцом Зары.

— У тебя не так много времени.

Следует короткая пауза, как будто они совещаются.

— Я стою больше, чем она, верно? Взрослая женщина. Чистая.

— Горди. Нам не нужен Легион на наших задницах, — говорит один из темноволосых мужчин рыжему. Он машет рукой в сторону женщин.

— Собирай это дерьмо. Мы выбираемся отсюда.

Двое мужчин приближаются, все еще направляя на нас свои пистолеты.

Я поворачиваюсь к отцу Зары и понижаю голос:

— Возьми грузовик. Охранника у стены зовут Денни. Скажи ему, где я. Поторопись вернуться.

Он обнимает меня, притягивая к себе для объятий.

— Спасибо тебе.

Клетка распахивается, в то же время жесткая хватка тянет меня вперед. Мужчина, которого я ударила камнем, рычит на меня, и его глаза обводят мое тело вверх и вниз.

— Ты должна мне за камень, сука. Я сниму это наказание в обмен, позже.

— Пошел ты. Я плюю ему в лицо, и его рычание превращается в рык.

Холодная пощечина обжигает мою щеку, причиняя боль. Он разворачивает меня, связывая мои руки веревкой.

Я оглядываюсь и вижу, как Зару и ее отца выводит из лагеря один из других мужчин, прежде чем мою голову толкают к земле и меня запихивают в клетку.

— Мы получим кругленькую сумму за этот кусок задницы. Рыжая похлопывает рок-парня по спине.

— Мы будем есть как короли, когда Черепа доберутся до нее.

— Что, черт возьми, это за Черепа? Я сжимаю зубы, прижимаясь спиной к стене клетки, когда человек, которого я ударила, приседает передо мной.

— Милая, ты скоро увидишь совершенно новую сторону ада. Его улыбка становится шире, обнажая кривые коричневые зубы, которые изо всех сил держатся за его распухшие десны.

Я опускаю взгляд на свою сумку в его руках и снова на него.

— Посмотрим.

Мужчина наблюдает я с другого конца кузова грузовика, моего грузовика, пистолет у него на коленях, пока грунтовые дороги толкают нас через пустыню к месту, где я уверена охрана никогда меня не найдет.

Если они вообще потрудятся искать меня.

Единственное, что могло бы предположительно побудить к поискам, — это если бы у солдат Легиона, в частности у Альберта, был шанс пролить немного крови. И поскольку мародеры отправили Зару и ее отца без грузовика, могут пройти часы, прежде чем кто-нибудь узнает, что я уехала.

С заходом солнца справа от нас моя надежда на спасение тает.

После часа путешествия, грузовик съезжает на обочину дороги, где у подножия горы во всем своем обветшалом великолепии стоят заброшенные развалины старого мотеля.

В той же полосе зданий стоит разрушенный торговый пост с разбитыми окнами и каменный памятник коренным американцам, покрытый черными граффити.

— Каковы ваши координаты? — доносится искаженный голос, и Джинджер, стоя рядом с грузовиком, подносит ко рту рацию.

— Старый торговый пост на пятнадцатой улице.

Не то чтобы это мне сильно помогло, но приятно знать, где я черт возьми нахожусь.

— Вы будете довольны этим, — добавляет он.

Следующий час мы сидим на обочине дороги, под брезентом, который один из мужчин натянул, чтобы защитить меня от солнца.

По иронии судьбы, человека которого я ударил камнем, зовут Рокки — открытие, которое заставило бы меня рассмеяться, если бы не тот факт, что я взбешена.

Он сидит, скрестив ноги напротив меня, листая папин дневник, как будто может его прочесть.

— Какого черта тебе нужна книга? В ней нет картинок.

Есть несколько в конце, но я не говорю ему об этом, и то как этот засранец небрежно переворачивает страницы, натягивает струны напряжения на мои мышцы.

— Тогда верни это мне.

Глаза мерцают весельем, его губы изгибаются, и он поднимает книгу, дразня меня ею.

— Ты хочешь это, дорогая?

— Забудь об этом. Оставь это себе.

Расстроенный, он швыряет книгу через кузов грузовика, и я следую туда, где она приземляется сразу за клеткой.

— Чувак, к черту эту книгу. Горди, почему мы должны отдать ее так быстро? Что за чертова спешка? он кричит через плечо мужчине, шагающему рядом с грузовиком с пистолетом.

— Я умираю с голоду. Мой мальчик умирает с голоду. И моя жена тоже.

— У меня нет ни жены, ни мальчика. Рокки указывает на меня грязным пальцем.

— Я хочу эту.

— Черт возьми, нет. Она стоит чертовски дорого. Следующая. Я обещаю.

— К черту следующую. Ты говоришь это каждый чертов раз. Устал отдавать каждую чертову женщину, на которую мы натыкаемся, этим обосранным черепам. Мне нужно что-нибудь трахнуть, иначе мой член усохнет!

— Эй! Охранник у грузовика останавливается.

— Следи за своим чертовым языком в присутствии моего мальчика.

— Что заставляет тебя думать, что я позволю твоему сморщенному члену находиться где-то рядом со мной, — упрекаю я.

Он пинает клетку, и твердая панель грузовика ударяет меня по голове.

— Закрой свой рот, сука.

— Нанесешь ей хоть одну гребаную царапину, и я сдеру с тебя шкуру и оставлю на растерзание Рейтам, — предупреждает охранник, и я убираю волосы с лица, одаривая Рокки самодовольной ухмылкой, растягивающей мои губы.

От оглушительного грохота мои мышцы напрягаются, и я извиваюсь внутри клетки, изгибая свое тело по неловкой дуге, чтобы посмотреть, откуда он исходит.

— Как дела, Ригс? Говорит Горди, проходя мимо грузовика, вне моего поля зрения.

Рокки наклоняется к клетке, ухмылка теперь растягивает его губы.

— Кто сейчас улыбается, пизда?

— Отвали, беззубик, — говорю я, когда он выбирается из грузовика.

Топот сапог приближается. Насколько я могу различить, один комплект, и все что я вижу, черное. Черный кожаный жилет, из-под которого выглядывают бронзовые мускулистые руки. Рука в кожаной перчатке скользит под брезент и приподнимает его, пока на меня не смотрит лицо в виде половины черепа.

Я отстраняюсь от него.

Я имею в виду, верхняя часть его лица нормальная, но нижняя половина закрыта маской-черепом, похожей на зубы. Темно-черные солнцезащитные очки закрывают его глаза, не предлагая никаких отличительных черт, которые могли бы сделать его человеком.

— Я не знаю. Глубокий, скрипучий голос незнакомца заставляет голоса других мужчин звучать как пронзительные писки.

— Какая-то тощая.

— Костлявая! Голос Горди повышается, переходя в визг.

— Она чертовски уверена, что не костлявая.

— Черт возьми, детка. Теперь ты моя, сучка. Рокки наклоняется между двумя мужчинами, облизывая губы, и я плюю ему в лицо.

— Иди нахуй.

Незнакомец хихикает, наклоняя голову.

— Если подумать, она мне нравится.

— Круто. Прохладный. Что у тебя? Спрашивает Горди, щелкая пальцами вытянутой руки.

— Ящик фасоли и шесть бутылок воды.

— Какого хрена? Горди срывает с головы шляпу и швыряет ее на землю.

— Ящик с фасолью? Она идеальна, чувак. Появилась из стены. Чистая. Наверное, у нее есть все ее гребаные уколы и все такое. Чище этого ты не найдешь.

— Ты сказал мне, что Легион охотится за ней. Следовательно, ты должен мне обычную долю за то, что я прикрываю твою задницу.

— Чувак, я не знаю, придут они за ней или нет —

— Так и есть, — вмешиваюсь я. — Ваши задницы превратятся в траву, когда они вас найдут. Моя единственная цель — выбраться из клетки до того, как беззубик решит, что я его новая игрушка. Я придумаю, как сбежать оттуда.