Малыш первое время его еще побаивался. Потом привык и простил.

Мое кресло теперь часто вытаскивали днем на веранду.

– Представляешь, у Аои-тян есть курица, несущая золотые яйца, – сказал мне Морган.

– В каком смысле?

– Ну, просто курица. Обыкновенная пеструшечка. Тут при Доме курятник есть. И все курицы как курицы, а эта каждое утро сносит яичко в золотой скорлупе.

– Да ладно.

– И вот Аои каждый день собирает яйца со всех куриц, и золотое вместе со всеми, берет их разом и делает, скажем, яичницу или пирог! А скорлупу выбрасывает! Можешь себе такое представить? Рыжий чуть ума не лишился, когда увидел. Теперь у него по утрам чуть не дежурство возле этой курицы. И вот как только она, значит, снесется, так он, болезный, хватает яичко и тащит его на кухню. – Морган вдруг захохотал. – Потому что у него, у Рыжего, еще ни разу не получилось это яйцо разбить! Жаль, ты не видел его обескураженную морду, когда он в первый раз пытался! Он его чуть к Нете не потащил, под гидравлический пресс! А Аои-тян так тихонько тюк!..

Я не выдержал и все-таки засмеялся тоже, хотя знал, конечно, чем мне это грозит. Но, хотя от смеха камни в груди снова пришли в движение, я таки не отключился. На этот раз обошлось.

Рыжий свил себе гнездо в самом тесном закутке Дома – на северной башенке. Он забирался туда, затаивался и спал, так что его не было ни видно, ни слышно. Иногда возвращалась Айрин и сидела на перилах веранды, молчала и мечтательно смотрела в лес. Приходил Малыш и взахлеб рассказывал о своих приключениях. Черный Пес при его появлении вылезал из-под крыльца и слушал издалека, сидя как изваяние и неподвижно поставив острые уши, похожий на изображения Анубиса. Аои очень ласково обходилась с ЧП, трепала его и чесала, приговаривая побасёнки, а он стеснялся и жался. Однажды я увидел, как Пес сидит под деревьями в лесу, а перед ним совсем близко стоит Малыш и что-то говорит. Пес сидел смирно и слушал, выпучив глаза. Потом они ходили вокруг Дома, и Малыш всё увлеченнее рассказывал ему что-то. ЧП, кажется, боялся сделать лишнее движение.

4.

На обед мы теперь часто собирались вместе (кроме Айрин: она почти никогда с нами не ела, и уж тем более не в обществе Рыжего). Мое выздоровление, по словам Маши, шло хорошо. И однажды я решил, что пора задать ей тот вопрос, который нас троих волновал больше всего.

– Маша, – сказал я.

Видно, было что-то необычное в моем голосе: Малыш даже повернулся на стуле, дремлющий в углу ЧП резко поднял голову, Рыжий перестал хлюпать стаканом, а Маша посмотрела на меня с интересом.

– Расскажи нам, наконец. Что с нами случилось? Что это за проект, которым хвасталась Нета? Почему мы так старательно спасали Колобка? Зачем у нас хотели отобрать твой эликсир?

Морган откинулся на стуле.

– Но ведь вы и так уже поняли, – сказала Маша. Она выглядела удивленной. Я замотал головой.

– Мы поняли только суть. А мне нужны подробности! Я, кажется, заслужил!

– Какая ерунда, – сказала Маша пораженно. – Что это такое – заслужил, не заслужил? Не думаешь же ты, что в этой Стране кто-то от вас что-то сознательно скрывает?

Вообще-то именно так мы все трое и думали, но промолчали.

– Ах да, – задумчиво сказала Маша. – Я всё время забываю, что вы лабиринтцы. У вас же всё по-другому в голове устроено. Нет, поверь мне. Сначала я не хотела рассказывать, потому что сама не знала, что у нас получится. Не о чем было еще говорить. Потом, когда мы вернулись, мне надо было сразу быть в Городе – отчитаться и узнать новости. А потом... ты оказался очень занят.

– Помирать – работа трудная, – криво усмехнулся я.

– А не помирать иногда – еще трудней. Да. Хорошо, Митя. Я предпочла бы дождаться, пока ты окрепнешь, но… я расскажу вам.

– Значит, Колобок вам нужен был как объект эксперимента? Вы дали ему «выпейменя», чтобы посмотреть, сможет ли обычный лабиринтец после этого ходить через Границу? Но зачем для этого было ездить так далеко и с такими хлопотами? Взяли бы первого попавшегося. Вон, Моргана или Баламута.

– Потому что нам нужен был не просто лабиринтец, а потенциальный проводник. Да. Мы пока не знаем, как эликсир действует на людей без такой способности. Мы проверяли поступенчато, тестировали сначала на квалифицированных проводниках, потом на студентах Академии. Потом на абитуриентах, которые не прошли экзамены из-за недостаточной, э-э... можно сказать так: восприимчивости. Эликсир раскрывает потенциальную способность организма к распознаванию гейтов. Он, образно говоря, продирает человеку глаза. Но для этого надо, чтобы глаза были, ну, не совсем еще запечатаны. Конечно, нужны и еще кое-какие другие факторы, но это уже не относится к нашей истории. Ну и вот, мы выяснили, что после эликсира потенциальные проводники-фриландцы сразу получают огромный балл лабильности... и некоторые другие приятные бонусы. Ну, и мы поняли, что пора переходить на следующую стадию. Тестирование на потенциальных проводниках-лабиринтцах. – Маша помолчала.

– И вы откопали Колобка, – сказал Морган.

– На самом деле мы, конечно, нашли несколько десятков потенциальных проводников. Точнее, сорок шесть. – Маша опять помолчала. – Разного возраста, пола, в разных странах. Сорок шесть групп с эликсиром готовились к выходу в Лабиринт. И пока мы готовились, с нашими кандидатами стали происходить... катастрофы. Почти все они приобрели... Как бы сказать. У нас есть термин, который можно условно перевести как... Страх. Страх, печаль, сон, апатия. Митя должен понимать, о чем я говорю.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – сказал я.

– Безусловно. Больше всего от этого страдают взрослеющие проводники, не имеющие поддержки из Фриланда. Как-то так. Так вот, наши кандидаты в результате теряли свою способность. Даже в том редуцированном состоянии, которая у них была. Для лабиринтца случившиеся происшествия были неотличимы от обычного несчастного случая... или вовсе незаметны ни для кого, кроме самого переживающего их.

Меня мороз продрал по коже.

– Но это же были не случайности? – перебил ее Рыжий. Он побледнел и кусал губы.

– Да. Никто в здравом уме не мог бы подумать, что это были случайности. В Лабиринте против нас действует очень мощная сила, которая многое там держит в подчинении.

– Что это за сила? – спросил Морган неторопливо.

– Ну, если есть Лабиринт – должен ведь быть и Минотавр! Хозяин Ямы распоряжается не только в Яме. Чем дальше, тем больше он влияет и на Лабиринт, постепенно и его превращая в Помойку. А уж проводники всегда были его особой заботой. Любит он их, знаете ли... Ну и вот, способных кандидатов осталось всего пятеро, и к ним все-таки отправились группы. В числе этих групп были и мы с вами. – Маша снова помолчала. – Когда я вернулась во Фриланд, то узнала, что мы – наша группа – единственная уцелевшая. Все остальные фриландцы в Лабиринте погибли, не успев добраться до цели.

– Аптека! – вскрикнул Рыжий. – Маша, он опять!..

Опять, подумал я, в очередной раз падая в глухую вязкую пелену.

…Маша и Аои, конечно, снова меня реанимировали. В ближайшие дни им это придется делать еще не раз.

1.

Больше мы не пытались расспрашивать Машу об эликсире. Теперь в основном я сидел на веранде, смотрел на лес и слушал, как поет Аои-тян: она ходила по Дому, хозяйничала и пела – всё незнакомые песенки, одну за другой, а потом садилась отдыхать и рукодельничать.

– Отчасти мне это напоминает знаешь что? – сказал я ей однажды. – Как я восстанавливался после психушки. Я тогда так же жил. Только спал и ел, и ничего больше мне было не надо…

– После чего?

– Психиатрическая клиника. Ну, это такое заведение, там лечат душевные расстройства. Ну, то есть считается, что лечат, но вообще не об этом речь. Врачам там тоже не позавидуешь: они должны как-то восстанавливать то, что годами ломает Лабиринт. Это все равно что целители стали бы ходить в Глухоманье и лечить тамошних обитателей.