Как только все, кроме Марии, все еще скачущей возле меня, уселись, я вынула коробочку, обитую зеленым бархатом. Внутри бархат был черным, и на нем лежали те самые серьги моей бабушки. Когда я взяла в руки одну из серег, то возле замка увидела гравировку. Букву «М».

К тому времени, когда они попали в мои руки в прошлой жизни, гравировка была так сильно вытерта, что от этой буквы остались лишь две палочки. И я искренне недоумевала, почему же эти царапины получились на обеих серьгах такими одинаковыми

Маша уселась ко мне на колени и с любопытством и нетерпением уставилась на коробочку в моих руках.

— Что это? – прошептала девочка, подняв на меня свои огромные зеленые глаза.

— Это подарок для тебя, Машенька. На память обо мне, - я открыла коробочку и протянула девочке. - Пусть эти серьги принесут тебе счастье, и ты передашь их потом своей дочери, а она передаст их своей… или своей внучке.

— О! Матушка, посмотри, - боясь поднять голос, девочка зашептала на русском.

— Они прекрасны! – Вера Борисовна взяла из рук дочери сережку и поднесла к глазам. В свете светильников и бра, щедро развешанных в библиотеке, я видела, как играет камень.

— Виктория, ты уверена, что можешь сделать подобный подарок? – Вера Борисовна присела рядом со мной.

— Да они просто созданы для Машеньки. Посмотрите, как подчеркивают они ее глаза.

Девочка подставляла сережки к своим ушкам и оглядывалась в поисках зеркала. Но потом вернулась ко мне на колени и, приуютившись, прижалась так тесно, что у меня заколотилось сердце.

— Даже если бы ты не сделала мне подарка, я все равно призналась бы, что полюбила тебя, - прошептала она мне по-русски на ухо, а я сжала ее ладошку в ответ и прижала к себе.

— Надеюсь, мы еще увидимся завтра? – спросила я у Веры.

— Конечно, Виктория. Я поражена, что моя дочь, очень избирательно относящаяся к людям, так прикипела к тебе за пару дней.

— Это взаимно, Вера Борисовна, - ответила я.

Я ловила каждое их слово, каждую нотку в голосе, ища тот знакомый бабушкин бархатный тембр. Вглядывалась в их лица, чтобы найти любимые черточки.

Мы проводили гостей и в узком семейном кругу сели пить чай. Да, Вера с Машей, хоть этого никто и не знал, были моей семьей. Я радовалась, что мой отец и мачеха ушли с гостями. Я избегала их весь день и когда провожала, почувствовала, как с плеч упал тяжелый груз.

За столом мы смеялись, слушая рассказы о путешествии маленькой Маши. Лео наблюдал за нами с какой-то особенной теплотой. Когда я поймала его взгляд, то получила в ответ ту самую улыбку умиления, которую не спутаешь ни с чем. Я была благодарна ему за то, что он не перетягивал внимание на себя, позволял мне заниматься тем, чем я хотела, общаться с приятными мне людьми и доверял.

Заснули мы вместе на широкой кровати, спиной к спине. Но не как враги, а как союзники и хорошие друзья.

Уезжая с моим новоиспеченным мужем обратно в наш поселок, на который пока у нас были разные планы, я горько плакала, вспоминая все время, проведенное с Верой и Машенькой. Но теперь я знала историю моей семьи и понимала, что моя бабушка просто чудом осталась жива. Семья российского подданного, столь близкого к императору, не могла выжить в смутные времена, которые мне, возможно, еще предстоит застать. Но меня не будет рядом с ними.

Лео, как мог, поддерживал меня, но молчал в недоумении, хорошо читаемом в его глазах. Я была благодарна, что он не спрашивал ни о чем. Но и понимала, что он надеялся на объяснение.

В Роулинсе нас не встретили, и мое сердце начало перескакивать, словно зайчик с кочки на кочку, пытаясь уйти от нехороших мыслей–волков. Ленни должна была приехать на вокзал. Лео суетился, передавая наш багаж, пока я всматривалась в лица людей, спешащих на платформу. Но среди них не было моей подруги.

Двери нашей конторы, а за одно и склада оказались запертыми. Грузчики, снующие в этом районе в постоянном поиске подработки, а потом и дворник подтвердили, что еще вчера со склада вывезли очень много телег.

— Лео, я не верю в то, что она так поступила, - прошептала я, присев на лестницу. Наша коляска, груженая багажом, ожидала нас, и мой муж, усадив меня в нее, велел отвезти меня в ближайшую гостиницу, чтобы пообедать.

— Нет, я не поеду одна, - поняв его намерения, я спрыгнула на землю и попросила выгрузить наши чемоданы. Кроме вещей, мы везли с собой два больших сундука, в которых лежали подарки.

— Вики, ты же понимаешь, что оставаться здесь просто бессмысленно. Я постараюсь найти хоть кого-то, кто знает, куда все вывезли.

— Мы вместе этим займемся. А багаж оставим на первом этаже. Я знаю хозяина, - уверила я мужа и пошла договариваться о хранении.

Время сейчас было не самое людное, ведь рабочие приходят сюда с самого утра, а днем уже разъезжаются кто куда. Но я решила опросить каждого. И только к пяти часам вечера я нашла одного из грузчиков.

— Дак это… хозяйка больно торопилась с отъездом. И хахаль ее нас подгонял. Правда, ругались они между собой. Он все звал в другое место, но она показала нам документы и грозилась городового вызвать, коли послушаем его, - бормотал уже сильно хмельной мужичонка лет сорока. Его привезли с другими сюда на телеге, и они всем гуртом повалили к таверне.

— А куда она все увезла, можешь показать? – я надеялась найти беглянку по горячим следам, с бьющимся сердцем переживая, что столько времени и сил наших ушло в пустую. Борясь с обидой и злостью, которые могли сослужить плохую службу и затмить рассудок, я все же представляла себе лицо Ленни, когда я найду ее.

— Смогу, но тогда…

— Если она окажется там, куда приведешь, я дам тебе пять долларов, - произнес Лео. И я увидела, как разум пьянчужки светлеет. Он мог заработать эти деньги только за пару-тройку дней, а дешевого пойла на них можно купить столько, что не выпьешь за неделю. Да ведь только после первой кружки находятся дружки…

— Поехали, - уверенно махнул рукой мужчина и пошел на дорогу ловить коляску.

Хозяин склада на первом этаже опросил своих людей. Но вчерашнюю суету этажом выше те приняли за обычный рабочий процесс. А самого хозяина и вовсе не было на месте. Сейчас он, похоже, понял, почему я так переживаю, и даже внимательно посмотрел на своих работников.

Вся надежда была на этого пьяницу, который то и дело засыпал. Я страшилась, что, проснувшись в очередной раз, он удивится, увидев нас, и не вспомнит ничегошеньки.

Мы только через час приехали в другую часть города. Дорогу развезло от шедших несколько дней дождей. Колеса легкой коляски вязли и съезжали с проторенного пути, ставшего кашей. Такие вот промышленные районы были в каждом городе, и здесь, в отличие от центральной части, совсем не было каменного настила.

— Вот тут и разгрузили, - к моему счастью, совершенно уверенно мужик указал на деревянный барак, выглядевший значительно хуже, чем остальные, стоящие рядом. Пьяные компании слонялись по улице, горланя песни. Время было не больше половины седьмого, и здесь оно еще считается рабочим.

— Заперто изнутри, - Лео подергал новую с виду дверь, которая явно отличалась от самого строения. Ее словно поставили вчера: новые доски, обшитые железом углы, свежие петли.

— Иди постучи и покричи, мол, ты грузчик и ищешь работу, - прошептала я мужичку.

— Я добавлю еще доллар, - понаблюдав за тем, как неохотно морщится мужик, понявший уже, видимо, что приехали мы не чаи распивать, добавил Лео.

— Эй, там! Откройте. Я вчерашний грузчик. Эй, - мужичонка за доллар колотил и пинал дверь с такой силой, что я представила, что бы он делал за десять.

— Иди к черту, - голос Дина за дверью я узнала моментально, и сердце, наконец, переместилось в нужное место.

Он растворил дверь, готовый разобраться с шумным алкашом, но замер, увидев нас. А потом за его плечом появилась Ленни.

— Как вы здесь оказались? – с удивлением и почему-то улыбкой спросила Ленни..