— Увидим, Сэм. Мне кажется, у нас еще есть время, чтобы хоть что-то сообразить. Мы бы выкупили гостиницу, и нам не пришлось бы больше платить аренду…

— Но кто в ней будет жить, если делать там нечего, мэм? – видно было, что паренек не хочет меня обижать, а уж тем более ударить правдой прямо мне в лицо.

— Нужно сделать, чтобы она была нужна, - я размяла зерна так сильно, что влажная сердцевинка поддалась и лопнула, - овсяные хлопья…

— Что? – Сэм не понял, о чем я, и посмотрел на мои руки.

— Моя бабушка делала их, потому что невозможно было купить…

— Кто? – Сэм еще больше запутался, но не выдавал своего истинного удивления от моих слов.

— Не важно, Сэм. У нас дорожное строительство, а под боком целая угольная шахта.

— И что?

— А то, что это все было у меня перед глазами, а я ухватилась лишь за вершину айсберга, пытаясь заработать хоть что-то на обедах для них. Много по штатам таких строек?

— Думаю, очень много, мисс.

— А поесть им приходится готовить чаще всего самим. Редко кто из землекопов приходит в таверну. Даже наши дешевые готовые обеды мало кто покупает. Они же сами ловят тех же зайцев, а в других районах, наверное, каких-нибудь сайгаков или кто там в лесах водится… и варят каши. И эти каши надо варить долго…

— Это так. Обычно готовят сразу человек на пять–десять. Кто-то остается по очереди в лагере, охотится, а к вечеру готовит, чтобы вернувшиеся хорошо поели и осталось на завтрак, - Сэм отлично знал жизнь землекопов, поскольку и сам был из их братии.

— А если бы можно было быстро приготовить еду? Например, вернулся, вскипятил воды, заварил в миске кашу. И пока умывался, переодевался, она сама дошла до готовности?

— Это хорошая сказка, мэм, - Сэм хмыкнул и широко улыбнулся.

— Это не сказка, Сэм. Это реально сделать даже нашими усилиями. Чтобы опробовать, нам понадобится пару мешков овса, соль и еще две–три женщины. А потом, уверившись, что это возможно, мы могли бы все показать Лео.

— Так что же вы задумали, мэм?

— Овсяные хлопья[1], Сэм. Овсяные хлопья! – внутри вдруг словно загорелся огонек, который начал подогревать и мои мысли, и мое тело. Было ощущение, что эта эйфория не просто дает силы, а питает все вокруг. Я даже не могла начать более подробно рассказывать свои планы Сэму, потому что в голове крутились картинки: бабушка измельчает хлопья в ступке, потом заливает кипятком, выливает кашицу на железный противень и подсушивает эту смесь в печи. Потом получившийся тонкий, почти прозрачный хлебец она крошила и убирала в железную банку. Можно было заваривать эту смесь в кипяченом молоке, воде и даже добавлять в суп. Но я любила другое: я просила оставить несколько ломких кусочков, чтобы хрустеть ими, обмакивая в мед, а в лучшее время и в сгущённое молоко.

Я словно во сне ходила по городу, но ничего не видела перед собой. В голове я крутила варианты, как можно поставить это производство на поток. Хорошо, что были составлены списки, и мы с Сэмом просто покупали все по ним. Денег хватило впритык. Вся надежда была на то, что удача в охоте не изменит моему помощнику. Мяса мы купить не смогли, потому что везли поздно вечером в телеге, кроме ткани, круп и овощей, три больших мешка овса, пару железных противней, каменную ступку и ручные жернова.

Уорен с Лео встретили нас возле дома. Рабочих, как и бригадиров, живших в нашей гостинице, еще не было видно. Видимо, «начальство» вернулись раньше.

— Это что? – Уорен, в отличие от Лео, не был отягощен такими качествами, как скромность и сдержанность, и болтал обо всем, что думает. Эта его простота мне очень нравилась. Возможно, кто-то и считал его слишком прямолинейным: ведь для его службы требовалась больше хитрость. А для меня это было показателем доброты. Может, он просто никогда не попадал впросак из-за своего языка, а может, люди тоже не обращали на это внимания, поскольку его честность перекрывала все.

— Это овес, - Сэм начал переносить мешки за дом. А я забрала сумку с тканью и спустилась с телеги.

- Уорен, будь добр, помоги с овощами, - я указала на два ящика. Уорен, улыбнувшись, стащил один из них и пошел за Сэмом.

— Ты умело руководишь людьми, - Лео перехватил из моих рук сумку и чуть поклонился в знак приветствия.

— Если он хочет общения, то пусть участвует в забаве с разгрузкой.

— Так… значит, овес? – Лео, похоже, тоже был удивлен нашим грузом, но ему хватало воспитания, в отличие от напарника.

— Да, овес. У меня есть идеи, и завтра я начну воплощать их в жизнь, - я проконтролировала, чтобы в телеге ничего не осталось, поблагодарила Уорена и направилась в дом. - Уорен, ты не поужинаешь с нами?

— Я бы рад, но что-то мне подсказывает, что мисс Виктория снова хочет что-то получить от меня, - Уорен улыбался, переглядываясь с Лео, и я засмеялась.

— Ты как всегда проницателен. Идем, обещаю, что сегодня мы поужинаем без разговоров о работе, - я открыла двери и с радостью вошла в дом.

На столе уже были расставлены тарелки, и Элоиза, увидев Уорена, поторопилась добавить приборы.

Она умело накрывала на стол, помогая при этом убрать шляпы и куртки мужчин по положенным местам. В это время я успела сходить за дом в хозяйственную часть, где под навесом умылась, помыла руки и прибрала волосы. Сэм уже ужинал при свете масляной лампы. Я отметила, что Элоиза не жалеет для него еды, и порадовалась этому.

— Видите, я уж продлил навес. Завтра начну делать пол и стены. Хорошо, что ваши тыквы растут значительно ниже, иначе их пришлось бы пересаживать. Курятник я уже перенес, - Сэм отложил ложку и поторопился проинформировать меня о своих планах.

— Ужинай, Сэм. Ты большой молодец, и я не знаю, что бы делала без тебя, - с благодарностью положила руку ему на плечо в тот момент, когда он поторопился встать, улыбнулась еще раз и отправилась в дом.

Мужчины за едой обсуждали мост, какие-то детали по обводным путям, дополнительной линии и много чего еще. А я просто автоматом жевала: набирала новую ложку еды, засовывала ее в рот и жевала снова. В голове моей крутилось только одно: я могу основать здесь целую фабрику. Есть река, есть железная дорога. На первое время для развития есть даже те, на ком я могу опробовать свой продукт, продавая его очень дешево.

— Так странно, Виктория, - наконец произнес Лео, когда Уорен, отказавшись от чая, покинул дом, а Элоиза, наполнив наши чашки ароматным напитком, вышла.

— Прости, Лео, что? – я вынырнула из своих мыслей и уставилась на него немигающим взглядом.

— Не узнаю тебя. Что-то случилось? Ты даже не попрощалась с Уореном. Я должен что-то знать? – он явно беспокоился обо мне, и это радовало, но и напрягало в то же время. Было ощущение, что я не заслуживаю этого внимания, этой заботы.

— Точно, все хорошо, Лео. Просто надеюсь, что задуманное мною не обвалится на начальном этапе.

— Хорошо. Тогда пообещай, Виктория, что если начнется что-то, что можно поправить в самом начале, ты, не стесняясь, расскажешь.

— Обещаю, Лео. Я не знаю, как отблагодарить тебя, но думаю, то, что я придумала сегодня, решит многие проблемы.

— Это связано с Бентоном?

— Напрямую.

[1] Овсяные хлопья впервые появились в 1894 году в Денсвиле штат Нью-Йорк на одном из спа-курортов. Хозяин этого курорта, доктор Джеймс Джексон - готовил для отдыхающих новое блюдо. Из овсяной муки делали тесто, затем раскатывали тонкими пластинами и запекали. Потом пластины разламывали на мелкие кусочки и снова запекали.

Сэм с раннего утра стучал молотком, торопясь доделать пристройку, а мы с Лиззи, накормив всех завтраком, приступали к выпечке хлеба и приготовлению обеда. Казалось, жизнь вошла в какое-то русло. Можно было даже планировать все, находя время для отдыха.

Я же торопилась закончить рутинные дела, чтобы скорее заняться моей идеей. Как минимум, еще одни руки нужны были как воздух. Но сейчас я хотела увериться, что вспомню весь рецепт, смогу повторить то, что делала моя бабушка.