Рабочие, заканчивающие с дверьми, окнами и крыше, были недовольны нашему приходу в будущую гостиницу. Я уверила их, что с управляющим все решено. И в течение пары дней до его возвращения обязательно нужно открыть салун. Мужчины переглянулись, почесали головы и, вздохнув, мотнули головами в знак согласия.

— Эти девушки будут тут главными. Сейчас мы наметим сцену, а вы сделаете ее как можно быстрее. Столы пока не нужны. Нужны будут лавки, - рабочие слушали меня явно без радости, потому что слушаться женщину они не были настроены.

— А мы? – почти в голос спросили Агнес и Марго.

— А вы должны за два дня придумать программу. Хоть на голове стойте, но понравиться должно всем! Вы сами будете оплачивать аренду. Ещё вам потребуется помощница, которая будет заниматься сдачей коек на втором этаже. Она же будет продавать билеты на ваше шоу, - быстро рассказала я, как представляю себе их новый бизнес, и поторопилась домой.

— А что нам танцевать? А как нам лучше одеваться? – девушки бежали за мной и задавали один вопрос за другим.

— Если я буду делать вам программу, проводить с вами репетиции и заниматься рекламой, мне некогда будет заниматься фабрикой. И… если я буду вашим директором, то вам снова только и останется, что получать зарплату. Сделаете сами и поймете, откуда берутся деньги и сколько нужно работать кроме того, что вечером вы полтора часа займете публику, - резюмировала я и направилась в сторону фабрики. А потом обернулась к ним и добавила:

— Наша гостиница сейчас пуста, и на первом этаже достаточно места, чтобы вы могли репетировать. Вечером мы с Пенелопой посмотрим, что у вас получилось.

Девушки переглянулись и поспешили к Элоизе, чтобы забрать ключи. А я пошла принимать почти готовую баню, в которую сегодня должны привезти два огромных железных котла, в которых над печью будет нагреваться вода. Мне надо было найти людей, которые будут на этой точке работать. Надо будет сделать какое-то расписание, определиться со стоимостью, чтобы цена не отпугивала, но и самим не работать в минус себе. Стоимость угля и работы я уже знала. Но пока у нас не было насосов, чтобы качать воду прямо в баню, и приходилось рассчитывать, что ее будут приносить из реки. Это тяжелый труд на весь день.

— Мэм, как вам? – Сэм с печником заканчивали замазывать щели на печи, а я прохаживалась по помещениям, которые эта печь и делила. Женская часть была раза в четыре меньше мужской. Но это мы уже продумали, потому что женщины могут прийти мыться даже днем. Мужчины же огромной толпой повалят сюда вечером после работы.

— Хорошо, Сэм, только нам нужна колонка. На фабрике ее уже забили?

— Да. И воду начали прокачивать. Скоро пойдет совсем светлая.

— Здесь тоже нужна, Сэм. Вы говорили, что речка не застывает?

— Да, мастер Уорен сказал, что максимум возле берега образуется немного льда, но это на неделю, не больше.

— Если сложно с колонкой, может быть прокопать сюда небольшой рукав от реки, а возле бани сделать запруду? Так людям не придется ходить с ведрами.

— Я поговорю с Льюисом. Он мастер придумывать разные водяные мельницы. И с этим делом, думаю, справится, - заверил меня Сэм. - Пенелопа велела собраться сегодня своим. Что-то случилось? – он явно переживал.

— Выслушай ее внимательно, только ни в коем случае не горячись и не лезь ни во что. Начинаются непростые времена, но если что и пойдет не так, вы должны быть чисты, как стеклышко. Тогда вы просто переедете в город.

— Так чего? – не унимался Сэм.

— Идем, нетерпеливый Сэмюэль, - Пенелопа снова спасла меня от расспросов, позвав Сэма с собой.

— Мне бы самой хотелось узнать, «чего». Чего нам ожидать от этого засранца, - пробубнила я себе под нос и отправилась на фабрику.

Холода начали подступать уже ощутимо: дождь мог затянуться на пару дней, часто с ветром, а солнце грело уже не так хорошо. Лео продвигались к Бентону, и я через день ездила к нему, чтобы поддержать, проверить, не ходит ли он под дождем мокрый с ног до головы, как это произошло в мой первый приезд.

Пенелопа в мое отсутствие должна была начать нашу игру. Ведь, как говорится: «Кот из дому — мыши в пляс.». Переживать за всех и за всё больше не было сил. Мне вдруг многое стало безразлично после того, как я открыла для себя свою любовь к мужу. Оказалось, жизнь не так уж и сложна, когда в ней есть смысл. Нет, я не собиралась бросать начатое. Даже больше: мне хотелось делать еще и еще, добиваясь цели, и аппетиты при этом только росли. Но теперь у меня были эти прекрасные чувства.

Когда Агнес и Марго показали мне свое первое представление, автором которого был неизвестный никому отец Агнес, я прослезилась. Раньше меня не трогали самые душещипательные книги и фильмы, включая «Титаник». Теперь я смотрела на жизнь совсем иначе.

Агнес играла молодую девушку, чей отец заставил ее выйти замуж за престарелого джентльмена. Марго приходилось играть и отца, и жениха. Но она великолепно справлялась с ролью властных мужчин. И теперь я увидела, какие они разные. Примерно часовое представление в стихах, где героиня борется за свою любовь с молодому бандиту, которого играл один из рабочих, заставило меня плакать. Рабочего мы уговаривали минут тридцать, и пока я не пообещала заплатить пару долларов, он не соглашался.

В день премьеры зрители заполнили все пространство первого этажа и лестницу. На улице недовольно галдели те, кому не хватило места в зале. И нам пришлось пообещать, что как только представление закончится, актеры начнут его снова.

Не зря все крутится вокруг «хлеба и зрелищ»! Простая постановка, в которой вся история разворачивается в гостиной героини Агнес, произвела такой фурор, что мы выпучили глаза, пересчитывая первый «навар».

Марго теперь даже не смотрела в сторону Ирэн. И у меня затеплилась надежда перетянуть в театр еще хотя бы парочку девушек. Но надо было отдать должное актрисам: девочки могли играть!

Следующие два дня они играли эту пьесу по два раза за вечер. В Бентоне побывали шахтеры, и не все смогли попасть на премьеру. По моему совету Агнес начала репетировать другие пьесы, показывая пока одну и ту же.

Поселок ожил! Луис начал улыбаться мне при встрече, предлагать помощь в постановках. Даже Ирэн отводила глаза, встретив меня на улице: всем хватало клиентов.

Салун решили расширять. Уже через неделю девочки сами могли рассчитаться со строителями, оплатить аренду. Их гонорар позволил снять ещё одну комнату на втором этаже. Мы решили, что цену на проживание можно задрать, поскольку живущие могли смотреть постановки бесплатно, и встала очередь из желающих поселиться там после расширения.

Тогда-то я и уехала к мужу на дорогу. Ширящаяся пустота внутри, казалось, вот-вот захватит меня, и в один прекрасный день, когда проснусь, все это окажется сном. Мне необходимо было увидеть его, обнять, заснуть и проснуться рядом.

Прошла только неделя с начала прокладки пути, но я не выдержала и напросилась с Уореном, заскочившим в поселок на пару часов.

Палатка размещалась на помосте, но, выходя из нее, я по щиколотку ступала в лужу. Кто-то спал на платформе поезда, накрывшись брезентом.

— Лео, неужели нельзя к этому поезду прицепить хоть один вагон, чтобы вы спали в сухом и теплом месте? – посмотрев на обстановку в первый свой приезд, заметила я.

— Милая моя, это реально, и мы уже ждем такой вагон, - удивившись моему предложению, ответил Лео. - Ты даже прозорливее, чем я думал.

— Давай поужинаем, пока все не остыло, - я разворачивала аккуратно укутанные кастрюли с тушеным мясом и пирожками, осматривая временный дом своего мужа.

— Хорошо. Только предупрежу мастера, что меня нет на дороге, иначе все покатится к чертям, - Лео вышел, а я присела на низенький табурет, замерев от увиденного. Станет чуть холоднее, и большинство просто сляжет с простудой!

Я переоделась в сухое, перетрясла его скромный топчан, на котором нам предстояло спать. Поставила чайник на небольшую печку, по трубе которой дождь проникал внутрь, как только она остывала. Лео всё не было и не было. А за дверью палатки лило как из ведра, и не было видно ни зги.