Магнус понял аналогию и смутился — они оба имели обязательства и прошлое.

Тем не менее, ситуация шла к тому, чтобы отдать жрецам больше полномочий, освободив себя от непосредственного участия в храмовых процессах. Забавная игра успела наскучить Магнусу, ему уже хотелось новых.

Разумеется, служителям культа стало бы сложнее вернуться к «обычной» жизни анамаорэ.

Размышляя, что делать с подопечными, Магнус учитывал обстоятельства.

Эстелла, первая, самая старшая жрица, бесспорно становилась верховной. К жизни простой пиарщицы она, давным-давно не заговаривавшая с Магом о потенциальном муже, возвращаться не собиралась.

Оливер, совершенно семейный, интересующийся творчеством и целительством, а в последнее время исполняющий лишь обязанности секретаря, наоборот нисколько более не соответствовал статусу служителя культа.

С Романом вопросов не возникло. Лилит Маг предложил выбор: верить в безумную мечту о царевиче или продолжать пользоваться благами нового привилегированного положения.

Магнус объяснял другу:

— Хочешь ли ты, Лукас, того или нет, сейчас они новая раса существ. Со временем я наберу еще жрецов, их дети со жрицами станут моим народом. Уйду из этого мира, чтобы иногда сюда возвращаться. Но конечно, с тобой я всегда буду поддерживать связь.

Лукас пожал плечами:

— Ты еще Леона переродить должен, помни.

Тамико позволяла Магнусу любить себя.

Кэйли замечала, что и она, не отступая от традиции, больше увлекает Магнуса, чем увлечена им, провоцируя у юного бога азарт преследования.

Был бы он счастлив с женщиной, обожавшей его сильнее, чем он ее?

Кэйли пока и помыслить не могла о расставании с Магнусом, не насытившись любовью вполне, однако ее пытливый ум прикидывал варианты. Ну а Магнус тем более не желал отпускать непостижимую женщину, в которой не находил дна.

Кэйли смеялась и кокетничала, ловя с каждым разом все более долгие взгляды того, в чьих зеленых глазах сияли вечные звезды. Как-то само собой вышло так, что Магнус проводил уже больше времени с ней, чем с анамаорэ.

Временами Кэйли легкомысленно задумывалась о желании большей свободы, но списывала это желание на то, что она отвыкла от серьезных отношений на равных, и ничего не меняла.

Воодушевленный рассказами Оливера о жизни жрецов, Роберт решил устроить службу прямо у себя дома, пригласив Оливера, но Колетт выступила против, капризно поджав пухлые губы:

— Это слишком интимно, это только наши с тобой отношения! Мне уже хватает влияния одной твоей богини!

Роберт поспешил унять ворчливую жену:

— Я подумал, что он как посланник бога любви разбирается в таких вещах, но если тебе не комфортно…

Колетт закрыла тему:

— Ты разбираешься гораздо лучше него! Сам все умеешь.

Выждав, пока сын уснет, разложив травы, расставив свечи, заполнив домашний бассейн водой приятной температуры, подготовив массажные масла и ритуальные украшения, оба, облачившись, как им подсказала фантазия, вели «службу»: поочередно брали что-нибудь из приготовленного и нараспев рассказывали, что собираются с этим сделать, одаривая друг друга комплиментами.

В самом деле, игра шла очень торжественно и серьезно, и Колетт находилась в легком трансе, когда названный жрецом любви Роберт объявил:

— Я поговорил с твоими родителями. Нам давно пора было познакомиться.

Отношения с родственниками оставались незаживающей раной на душе Колетт — поначалу она врала им, что продолжает учиться, как и сестра. Периодически пропадая со связи и не представляя, как объяснить строгой семье истинное положение вещей.

Колетт молчала, только смотрела внимательно из-под пушистых ресниц.

Роберт продолжил:

— Я взял всю ответственность на себя, уладил обстоятельства. Теперь нас при случае ждут в гости, и Эрин с ее мужем тоже. Скажи сестре.

Вопросы вырвались сами собой:

— Как ты их нашел? Они сильно ругались?

Роберт сказал:

— Нашел, я же видел твои документы. Терпимо. Я произвел на них приятное впечатление, и они очень хотят увидеть внука. Пожурили, что мы не сразу им во всем признались, расстроились и что на нашей свадьбе не погуляли. Больше обиделись на нас, чем гневались.

Колетт, счастливая и прекрасная, не дала Роберту договорить, обняла его крепко-крепко, так, что украшения на ее груди вдавились в его кожу:

— Ох, Роооб…

Благодарность переполняла Колетт настолько полно, что у нее не находилось слов для ее выражения. Однако новоявленный «жрец» прекрасно понимал язык чувств. Довольный реакцией жены на подарок, Роберт словно убрал камень с любимой души.

— Это не повод для размышления и рассуждения, Анеля. Леон перерожденный воплотится жрецом, тебе же лучше всего стать жрицей, — Магнус выглядел величественно-спокойным, произнося это, и Анеле сложно было доверять собственной памяти — ничто не объединяло этого Мага с ее шутливым и ласковым братом из прошлого.

Магнус теперь являлся неоспоримым богом, озвучивая свою волю:

— У жрецов имеется масса иных обязанностей, помимо приема гостей, о своей верности не беспокойся.

Анеля замялась:

— Я… Но… Оливер…

Звучный голос обжег ее уши:

— У вас пока разные пути. Оливер проявил себя неподходящим для высокой миссии, тебе же придется или принять должность и продолжать свои танцы, либо отказаться от Леона совсем. Даю тебе время решить.

Селена не отступала, и звездный час для дерзкой оперативницы с обманчивой внешностью пробил: Магнус позволил Селене войти в ряды жриц, пригласив также некоего Виктора жрецом.

Лукас с интересом наблюдал за храмовыми кадровыми перестановками — взаимодействовать с представителями новой расы предстояло ему и Семье. Магнус пока не выдавал тайны самим служителям, однако царевичам раскрыл карты. Помешать они все равно не могли.

Однажды хрупкая фигурка предстала перед богами — Кэйли не решилась отказать Магнусу в удовольствии пронаблюдать визит Аурелии, и тот сидел невидимый, вальяжно подогнув ногу и подперев щеку рукой, глядя на белокурую царевну, пришедшую дать ответ лучезарной богине.

Тихо и твердо Аурелия сказала:

— Вероятно, моя Семья осудит меня, но для народов анамаорэ и ради собственной полноценной судьбы я приму предложение Алехандро, что бы ни случилось потерять!

Кэйли улыбнулась:

— Что ж, начнем приключение! Первый шаг сделает твой любимый, объявит о вас своим родителям. Не исключено, что Царь с Царицей свяжутся с твоими родителями и велят посадить тебя под замок, все возможно. Будем действовать мирно и бескровно. Жди любые знаки и сны от меня о развитии ситуации. Как бы тебе ни было страшно, помни: я взялась опекать вас и откажусь вести процесс, лишь когда вы сами твердо захотите прекратить это дело.

Лукас изогнул бровь:

— И с Кэйли не скажешь, что она не твой типаж, верно?

Магнус рассмеялся:

— Да уж! Ее образы на любой вкус. Все разное! Мечтааа. И тем сильнее я люблю саму ее сущность!

Больше он ничего не добавлял, а Лукас, весьма охочий до сплетен, ничего не требовал, хотя Магнусу и было чем поделиться.

Юная робкая нимфа на его глазах превращалась в дерзкую кокетку, угадывая его тайные желания, возможно читая мысли и вознося его к таким вершинам блаженства, что Магнус исступленно шептал, делясь хлещущей благодатью:

— Я весь твой, богиня. Весь! Бери!

Счастье, не представимое им ранее, текло полноводной, кристально чистой рекой.

Лукаса волновали его дети. Паола, как некогда Марина, ждавшая Церемонии для превращения. Сама Марина, все еще не нашедшая общий язык с Тамико и служившая объектом едких подколок его медовой невесты.