— Все равно у меня объемнее и естественно больше, Пушистик! Ну ты даешь!

Тамико обиженно засопела, но в итоге, поддавшись эмоциям милого, забыла об обиде и вернула свою внешность к прежней форме.

К большому облегчению Флавиана, Николь, уже нашедшая себе какого-то парня, чья личность практически не интересовала Флава — был парень и был — отнеслась к Лилит без ревности и даже с некоторым дружелюбием, взяв на себя дополнительную опеку над начинающей актрисой.

Безусловно, какие-то способности к игре у Лилит были, иначе бы Лилит не смогла вводить в заблуждение прихожан в амплуа жрицы, оставаясь по меркам анамаорэ чрезвычайно неискушенной.

После ухода Магнуса Лилит практически не видела смысла разыгрывать спектакль с интересом к мужчинам. Маг, нисколько не удивленный ее решением, назначил Лилит вместе с некоторыми другими девушками ответственной «за миллион сортов новых вин, и никто не догадается о моем отсутствии», что освобождало Лилит от постоянного присутствия где-либо.

Потому Лилит отдавала всю себя репетициям, совмещая театр со свиданиями с Флавианом. Флав завел кучу параллельных проектов, лишь весело отмахиваясь от шутливых предложений Тамико или Лукаса о перерождении — перерождение в их сына не требовало спешки.

Флавиан улыбался и сиял, любуясь одухотворенным лицом Лилит, ее глубокими глазами, вглядывающимися в суть роли. В конце концов, спустя время Флав даже был бы готов к профессиональному соперничеству с Лилит, а сейчас его безумно вдохновляло смотреть в одном направлении с ней.

Публика встречала их пару сравнительно ровно — умы не будоражила ни таинственная красота «незнакомки из чужого мира», ни скандальная связь в родном клане. Жрица Мага или кто-то из правящей семьи — подобного расклада народ и ждал для своего кумира.

Нужно было признать, что маленького уютного мира семьи и отлично освоенного профессионального небосклона перестало хватать для счастья. Роберт чувствовал — он способен на большее. Оставалось выбрать направление пути и как-то развиваться дальше.

Ответ пришел неожиданно — Роберт много времени уделял спорту, занимаясь для себя. Время и силы позволяли ему взять под опеку кого-то еще. Начать работать тренером.

Колетт идею одобрила — излишки агрессии уходили бы таким образом в безопасное русло.

Мягкий завиток густых волос над загорелым ухом, волнующий запах, живой блеск синих глаз — сейчас Лукас на несколько секунд отвернулся, и Тамико поймала себя на удивительно странной мысли: существовало множество других женщин, для которых ее муж вовсе не был красивым и даже притягательным!

Эти прочие женщины не пьянели от его бархатного голоса, не радовались его умным рассуждениям, не заражались его страстью и не восхищались его силой и сноровкой. Получались миллиарды вариантов иных отношений.

Ощущение, лишенное созвучия ее миру, не понравилось Тамико, и она упрямо мотнула головой. Лукас говорил, что Магнус, еще недавно преданный ей до боли Скиталец, врос в Томоко, в частичку их прежнего существа. Впечатался до полубезумия, которое в свое время возможно привело его к цепи мытарств. Но сейчас это влечение скреплялось взаимностью, Магнус и Томоко отправились исполнять танец бытия сообща.

Тамико поинтересовалась:

— Ну как, народ-то они новый создали?

Лукас ответил:

— Возможно. Маг не вдавался в подробности. Сделают, я уверен. Что-то более динамичное, чем наш закрытый мир. С препятствиями, опасностями, серфингом в волнах — он такое любит. К тому же, одних народов мало, нужна полная инфраструктура. И пиар. Кто-то будет соглашаться там играть, но анамаорэ я ему не отдам!

Увы, Эстелла все яснее осознавала, что ее планы сделаться Верховной Жрицей не только по выбору бога, но и его жреца Леона, терпят крах.

Леон относился к Эс с явным уважением, вежливо сносил ее взбалмошные выходки, однако выказываемое им терпение напоминало лишь снисходительность руководителя труппы к шалостям примы.

Как-то Леон и вовсе сказал:

— Магнус тебя любит, — без тени ревности в голосе. Эстелла не знала точно, решил ли он так ее приободрить или наоборот показать свою полную в ней незаинтересованность.

Разумеется, сама Эстелла очень ровно воспринимала Леона, она хотела власти, а не брачных игр. Полная взаимность озадачила ее и лишила сил. Впервые в ней настолько явно не видели женщину.

Очаровать одного из царевичей представлялось Эс невозможным, а всякие прочие Двоюродные и Троюродные знатные эльфы не подходили ей по статусу. Младшие жрецы Мага также не вызывали ее интереса. В сложившейся системе Эстелле вообще не находилось счастливого места. Ей оставалось надеяться, что Магнус когда-нибудь изменит решение о ее ненужности в своей новой жизни и заберет ее с собой.

Все встало на места: таинственность братьев, ее любовников, их галантная, но весомая властность, неожиданное желание Паолы отправиться в длительное путешествие, принимая дар гостеприимных брюнетов, Лукаса в частности.

К своему ужасу, Ванесса просто не смогла бы отказаться.

Для родителей ситуация оставалась прежней: их дочери давно жили отдельно, периодически наведываясь в гости. Паолу теперь временами подменяла искусно созданная копия — известие об этом вызвало у Несс ступор. Ванесса не догадывалась, что мир может быть еще и таким!

Ринальдо постоянно находился с Ванессой рядом. Всегда рядом, когда ей требовалось, успокаивая и рассеивая ее страхи. Совершенно ее мужчина, чувствительный, но очень надежный, и Вэн точно знала, что пойдет со своим персональным царевичем, куда бы он ни пожелал.

В конце концов, если Паола — хрупкая, боязливая Поли — уже ушла в другой мир, взвешенная Ванесса уж точно справилась бы с этим и послушно готовилась к перерождению под неусыпным руководством любимого.

«Бей меня, будь сверху, что угодно… Только не этот холод!!»

«Оливер, выйди, у меня впереди работа с пациентами».

Оливер появился на пороге покоев Жизели — высокий, темноволосый, с пронзительным, почти безумным сейчас взглядом изумрудных глаз, на его впалых щеках полыхал румянец.

Пришел и застыл, обращаясь телепатией, и получил такой же ответ.

Жизель не обернулась, Оливер не видел, что лицо ее озарилось тенью улыбки.

Оливер стиснул пальцы в кулак, не зная, что добавить, Жизель пояснила:

— Мы с тобой вроде как расстались? Ты просто тут живешь, пока мне хочется. Нет?

— Рыженькая! — голос Оливера переполняла боль. — Давай опять будем вместе! Что нам мешает?!

— Твое непостоянство, — Жизель продолжала упражнение, которым занималась до прихода Оливера. — Впрочем… в тебе много энергии, почему нет? Но не отношения, а встречи. Тут.

Оливер просиял:

— Как во времена, когда я был жрецом?

Жизель пожала плечами:

— Примерно.

Глядя на мирно проплывающие в небе облака — кто-то играл с погодой в их секторе пространства, и Флавиан не хотел ничего менять — Флав заявил:

— Знаешь, Лил, Лукас подал мне идею, безумную, шокирующую, но, я уверен, спектакль прогремит, у Царевича не бывает плохих планов!!

На хорошеньком личике Лилит отразилось любопытство, ее черные брови выгнулись:

— Да?

— Это совершенно чуждо нашему миру, это всех напугает, разозлит, что угодно… Я буду рыцарем, а ты пленницей ужааасного дракона, и я спасу тебя из его лап! Хочешь посмотреть, что такое дракон?

Лилит не определилась, Флавиан решил за нее:

— Гляди!!

Ладошка Лилит прижалась ко рту, сдерживай вскрик:

— Ой!

Флавиан улыбнулся, гордый впечатлением, произведенным его мыслеобразом:

— А сначала мы устроим экскурс в драконологию, иначе народ подумает, что это простой окраинный монстр. Хотя он будет недалек от правды!