Оливер кивнул:

— Расстанусь. Буду жить один. Не жрецом, нет. Композитором, целителем… Если мы с тобой вновь станем парой, то разойдемся опять. Наверняка. А сейчас, когда мы формально чужие, мне безумно не хватает тебя.

Они шли по лесу, солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, Анеля остановилась:

— Давай сейчас на этом закончим. Иначе мы натворим глупостей прямо тут.

Оливер смотрел на нее в упор, тяжело и пристально, не оставляя Анеле шансов на капитуляцию:

— Давай. Иначе… Ты любила меня и раньше и еще не знала жрецом… Мои способности, мой Дар от Магнуса… — Анеля всем существом ощутила, о чем идет речь. — Остались в полном объеме. Представляешь, как тебе понравится со мной теперь?

В последние годы Анеля все чаще ловила себя на серьезности. Она призналась без тени улыбки, вытянувшись напряженной струной:

— Возвращайся, когда сможешь показать их в полном объеме. Не раньше. Иначе слишком больно, Оли.

Оливер кивнул.

— Где ты будешь жить? — скрестившая руки на груди Жизель казалась равнодушно-спокойной.

— Хм, — Оливер призадумался. Раньше он жил с Анелей в качестве ее мужа, а потом обзавелся жреческими покоями, из которых перебрался к Жизели. Теперь он мог бы поселиться у Магнуса или же создать дом где-то в окрестностях. Оливер беспокоился больше о чувствах Жизели и не размышлял всерьез о собственной судьбе.

Жизель закончила предложение:

— Оставайся здесь, пока не придумаешь.

— Что… Но я же…

Жизель пожала плечами:

— Это наш менталитет. Клятв перед законом мы не давали.

Оливер не мог понять, была ли вежливость Жизели напускной, в то время как ее сердце вот-вот разлетелось бы на мелкие кусочки, или подобные повороты в отношениях действительно не являлись у анамаорэ редкостью. Так ли иначе, коря и проклиная себя, Оливер не желал причинять боль еще одной важной женщине.

Жизель произнесла:

— Я еще не насладилась тобой сполна. Будешь ли ты встречаться с другими или нет, расстанемся, когда я сама так решу.

Оливер смотрел в пол:

— Люблю тебя. Не хочу расходиться.

Жизель усмехнулась:

— Ты многому меня научил. Уверена, прочие мои отношения станут счастливее. Мне стоит наверстать упущенное, исправив свои прежние ошибки…

— Рыженькая, — Оливер болезненно скривился, — неужели тебе… совсем не больно?

— Я никогда не была особенно сентиментальной. Сразу понимала, с кем имею дело. Метания, — Жизель взглянула на Оливера в упор, — твоя натура. Нечему удивляться.

Вернувшись из постцеремониального путешествия, Лукас и Тамико решили не мариновать больше названную дочь, переродив Паолу в анамаорэ.

По стечению обстоятельств Паола стала первым ребенком Лукаса и Тамико как официальной пары.

Тамико смеялась:

— Маю я опекаю вместе с Максом, Маринку ты один, Эстелла отказалась. Кацуо мы вместе, но уже давно. Флав примет наше предложение ох, как нескоро. Мы многодетные родители!

Лукас довольно улыбался вместе с любимой — факт, что Тамико вполне спокойно приняла материнские обязанности, совмещая их с построением карьеры на новом месте, не желая перегружать Ринальдо, вызывал его огромное уважение. Впрочем, Лукас обожал Тамико, что бы она ни вытворяла.

К его немому изумлению у его свежеиспеченной дочурки Паолы образовался поклонник, хотя этот мужчина проявлял интерес к ней и раньше. Оливер.

Лукас предложил:

— Води ее на занятия в Дом Магии. Ничего серьезного у вас не выйдет, это очевидно, но в качестве опыта ты ей сгодишься. Идет?

Лукас перехватил Оливера на полпути знакомства с Паолой, и тот смущенно признал, что не представляет пока, согласится ли Паола даже на подобные урезанные отношения.

Лукас глядел насмешливо:

— Попробуй, узнаешь. Пока малышку отвожу я, однако, на твою замену соглашусь охотно. По дороге общайтесь, разрешаю.

Непредсказуемая Маю вступила в новый виток своей жизни, и на этом вираже не представляла себя без Макса, настаивая:

— Давай уже назначим дату Церемонии и покончим с этим!

Максимилиан обиделся, выпятив нижнюю губу:

— Как это «покончим»? Может, тебе захочется покончить и с самими отношениями?!

Он был ревнивым и злопамятным, ее мужчина, и Маю уже не раз аукнулось ее решение расстаться с ним и пожить во владениях бога, набираясь разнообразного опыта.

Маю подольстилась, нежно обняв Макса:

— Хватит дуться. Хватит. Я решила стать твоей женой и хочу ей быть, а не вечно ожидать чего-то невестой!

Максимилиан тяжело вздохнул. Они оба обладали трудными характерами, ни один из них не любил идти на уступки первым, но сейчас смягчением и упорством Маю стоило воспользоваться, поскольку любые другие прелестницы миров уже нисколько не интересовали Макса, он понял за время разлуки.

Паола даже растерялась от того, что какой-то анамаорэ счел ее интересной.

«Никаких потусторон…» — ее мысль оборвалась на полуслове.

Перерождение произошло столь легко и естественно, что Паола сообразила: теперь она лично это самое неведомое.

Конечно, и речи не стояло, чтобы объявить правду бывшим сестрам и прочим родственникам, хотя Лукас и сказал, что рано или поздно Ванесса, плотно общающаяся с царевичами, также станет анамаорэ.

Паола полюбила литературные вечера и актерские представления, на которых замечала несколько хмурого мужчину с пронзительным взглядом из-под густых бровей, обладающего строгим очарованием — замечала потому, что незнакомец не сводил с нее глаз, и Лукас, к которому Паола бросилась за разъяснениями ответил, что этот загадочный наблюдатель — всего лишь ее тайный поклонник, коих у нее будет множество.

Тамико дивилась — Марину Лукас ловко вручил Мареку, Кацуо опекала Агнес, а на Паолу Лукас как будто не имел планов, позволяя ей без ограничений познавать обычаи анамаорэ.

Однако, новые знания и развлечения интеллектуального толка кружили Паоле голову намного сильнее перспективы непонятного романа, и Паола предпочитала делать вид, что попросту не замечает пристальное внимание Оливера.

— Не бойся, милый, — Магнусова привычка говорить, сладко растягивая слова, используя уменьшительные ласковые обращения, иногда сильно раздражала Лукаса, — мой народ прекрасен и не причинит вреда твоему! А если мы совсем надоедим вам, то уйдем, как не было, оставив вам легенды-воспоминания…

Лукас поморщился:

— Опять ты за свое. Хочешь оставить нас без детей, прикормил их своей дурманящей заразой!

Число жрецов и жриц, доносящих страждущим божественную волю, росло.

Изменчивый Магнус теперь редко показывался простым поклонникам лично, предлагая желающим перерождение в новом качестве — существом нового образца стал Леон, чувствующий себя отменно.

Магнетическая аура и сексуальность Леона не только не отпугивали анамаорэ, искушенных в плотских удовольствиях, но и наоборот служили им вожделенным примером.

Магнус только потирал руки, предвкушая ведомые ему одному радости.

Анеля, изящная танцовщица, задорный игривый колокольчик…

Почему в твоих васильковых глазах поселилась грусть, твой смех не слышен на публике, и отчаяние сквозит в твоих жестах?

Конечно, Флавиан, постоянно навещающий родителей, не мог обойти вниманием появление во дворце Паолы. И так как Паола не сильно возражала, иногда Флав подменял Лукаса, сопровождая юную царевну.

Жадный взгляд Оливера, с которым Флав как-то сцепился как раз из-за Паолы, Флав заметил сразу и провел параллели. Причины печалей Анели становились очевидными.

Флавиан негодующе восклицал, размахивая руками и обращаясь к Лукасу:

— Оливер снова мечтает подкатить к Паоле! Мне…это… Это не нравится!!

Бровь Лукаса ехидно приподнялась.