И в то же самое время совершенно ясно, что в атомном аспекте мира живой организм целиком входит в биосферу, в среду жизни, в этом аспекте выраженную.

Очевидно, в таком случае и неразрывно, неотделимо в первую голову в основном связанная с совокупностями организмов биосфера, не может рассматриваться как механизм. Граница между организмами и биосферой есть граница логическая, и в научном смысле нереальная. Организм фактически, реально не отделим от биосферы. В нашей жизни мы непрерывно несем ее с собою, ибо мы являемся неразрывной и неотделимой частью биосферы. Слово «механизм» поэтому научно удобно отбросить, говоря не только о живом организме, но и о среде жизни – биосфере.

Надо приспособлять в биосфере атомную модель мира к организму, а не к механизму.

Делая это в одной, наиболее пока научно изученной части мироздания, неизбежно, то есть научно удобно, переносить это представление на всю научную картину мироздания.

Это основное следствие вхождения явлений жизни в атомную модель мира.

9. Я буду употреблять для выражения существующего единства биогеохимических процессов жизни с атомной картиной мира слово – организованность.

Под этим понятием, не предрешая формы и характера организованности, а тем более их происхождения, я буду понимать существование в пространстве-времени соотношения, научно точно количественно и качественно определяемого, между организмами и той средой, в которой они живут.

Организованность обозначает, что эта среда – биосфера – не случайна, имеет определенное строение, сопряженное с явлениями жизни.

Жизнь, как много раз указывалось, рассматривается в геохимии как совокупность живых организмов, как живая природа. Мы получаем геохимическое выражение живой природы, когда сводим совокупность организмов к их массе, к их количественному атомному составу, к их геохимической энергии, к особому состоянию занятого ими пространства, к характерным объемам (формам жизни).

10. Организованность среды жизни – части планеты – отвечает прежде всего составу жизни из живых организмов.

В этом докладе я, конечно, не могу входить в обсуждение этого явления, могу коснуться его лишь в самых общих чертах. Но считаю нужным отметить, что, отбрасывая представление о механизме в структуре Космоса и вводя представление о его организованности, я предрешаю, считаю для научной работы нашего века удобным учитывать, что научная картина мира не может быть сведена всецело к движению, даже в своем материальном выражении. Еще недавно такое сведение являлось идеалом научной работы.

Этот этап научной мысли уже перейден и сдан в архив – беря научную мысль в целом и в господствующей ее части – в науках биологических. Сейчас быстро к этому подходит и физическая – даже механическая – научная мысль. Философская мысль мирилась с этим недавним, но длительно существовавшим, научным идеалом, или его принимала лишь в немногих своих течениях, в общем, никогда не игравших в мировой философской мысли большой роли.

11. И в научных исканиях, и в философской мысли сейчас ищутся новые представления.

В научной мысли наиболее плодотворными являются точные эмпирические представления, по возможности, не заключающие гипотез, а тем более экстраполяции. Новому создающемуся представлению о живом организме и oб организованности среды, в которой живой организм находится, то есть для биогеохимических явлений, которые изучает биогеохимия, отвечает следующая схема:

12. Это течение мысли многообразно выражается сейчас как в научной, так и в философской области. Я не имею здесь времени останавливаться на философских построениях, учитывающих новые достижения научной работы. Но все же несколько слов надо сказать о них, так как среди современного бурного, здорового, полного жизни и будущности брожения философской мысли, которое все повышается в своем темпе, выявляются течения, в которых понятия организма, организации, организованности получают значение, сближающее их с теми научными представлениями, к которым приближается научная картина мира при вхождении в нее явлений жизни.

Такова, например, философия А. Уайтхэда[97], «философия организма», как ее он называет, или философия Д. Сметса (J. Smuts), создавшего понятие «голизма» – «целого»[98].

Эти течения, тесно связанные с современной научной работой, имеют глубокие корни в философии XVII века, частью минуют идущие к Канту более новые философские представления.

В некоторых пониманиях монад лейбницианства можно искать корни некоторых из этих течений, поскольку дело идет об их философской традиции, а не о научном содержании их мысли.

При всем значении философских представлений и философского охвата нового научного материала для современной научной работы, мне кажется, в этом частном случае, можно оставить их без внимания и опираться только на научные следствия нового взгляда на окружающую природу. Ибо в этой области прежде всего необходимо расчистить место для быстрого создания фактической эмпирической основы, что возможно лишь при наименьшем отходе от чисто наблюдательной и описательной научной работы и при наименьшем внедрении философских исканий.

13. В чисто научной мысли отказ от признания неизбежности сведения явлений жизни на физико-химические системы и использование проявлений жизни как самостоятельных частей мира приводит к важным следствиям. Благодаря этому в научной системе мира наряду с физикой и с химией, как равные с ними, получают значение биологические науки. Такое влияние биологических наук быстро увеличивается, и многие ученые, задумывающиеся над ходом науки, например, биолог Д. Б. Гальдан[99], думают видеть признаки гегемонии биологических наук в научных построениях в ближайшем будущем. Космос, научно построяемый, станет ближе к человеку.

В это течение мысли входит сейчас и биогеохимия. Изучая влияние жизни на миграции химических элементов, то есть атомов, она берет жизнь эмпирически, берет за исходное живой организм как таковой, не давая и не ища ему пока никакого объяснения. Это дело будущего. Чисто эмпирическое изучение явлений должно показать, вносит ли живой организм (в своем массовом воздействии), изучаемый наравне и совместно с проявлением косной материи, что-нибудь особое в геохимические явления или же биогеохимические процессы неотличимы от обычных геохимических.

Прежде чем давать объяснения, надо установить эмпирические факты и вывести из них эмпирические обобщения, а не вносить в нашу научную работу эти объяснения как установленный или несомненный факт или как рабочую гипотезу. Это еще рано, и мне представляется в данном случае бесполезным.

Поэтому, здесь в научной работе надо отбросить всякие объяснения, в конце концов неизбежно основанные на вере; все философские предпосылки a priori, как представления виталистические, так и им противоположные. Энтелехия и тому подобное не могут сейчас иметь реального значения в науке, так как основные эмпирические обобщения для научного суждения отсутствуют. Старые философские построения отстали от богатого и мощного развития науки и едва ли могут быть к нему приспособлены, новые создаются, но еще не созданы.

Явления жизни, в их современном научном охвате, оказываются гораздо более сложными, чем это допускают те философские о ней построения, которые играют такую большую роль в мировоззрении нашего времени, при всем их чрезвычайном разнообразии они все недостаточны.

В биогеохимии сейчас реально научно должен быть поставлен вопрос: проявляются ли или нет в явлениях жизни в научно охватываемой форме новые основные в строении Космоса проявления, которые слабо выражены или, не выражены в природных физико-химических явлениях?[100]