— Когда они покинули Кетум-Адамас? — уточнила Арнис.

— После полуночи.

Значит, она отстаёт всего на одну ночь. Армия движется не очень быстро. Можно догнать.

Прощаться с принцем она не стала. Закинула за спину отданный им лук и направилась в сторону запада. Перебираться через реку больше не было необходимости. Арнис и так была на нужном берегу.

Через несколько ударов сердца она услышала позади цокот копыт и умоляющее:

— Подожди!

Остановилась. Обернулась.

Авентин догнал её, ведя на поводу хромающего коня.

— Ты ведь за ним? За мальчиком?

Арнис не стала отвечать. Ему-то какое дело?

— Тогда я пойду с тобой.

На это нахальное заявление Арнис и среагировала соответственно. Она выронила сумку.

— Что?

Принц повторил, ошибочно полагая, что девушка не расслышала. Арнис перебила его на середине фразы:

— А с чего ты взял, что я тебя возьму?

— Разве я сказал, что ты меня возьмёшь? — искренне удивился принц. — Я сам пойду.

— Ещё чего! — немедленно взбунтовалась Арнис. — Нужен ты мне, иди, куда шёл!

— Нет, Арнис, послушай! — Авентин воспринял собственную идею с воодушевлением. — Я теперь понял, что мне делать! Уйти и прятаться в чужих землях — это не для Авелонга. Мои предки никогда не сбегали, когда могли быть полезны своему народу. Они вообще не сбегали! И если я могу хоть как-то загладить свою вину перед Валлеей, я это сделаю!

— Ну-ну, — тихо высказалась Арнис.

Принц моментально скис.

— Ты мне не доверяешь, — безнадёжно вздохнул он.

— Интересный какой! А почему я должна тебе доверять? Ты Чёрный Принц. И душа у тебя чёрная. Да ещё и северянин. С каких это пор северяне и восточные уживаются в одной упряжке?

— Беладор и Форитэль ужились, — сказал Авентин, поскучнев. — И не только в упряжке.

Арнис только руками развела: мол, и не такие встречаются исключения. Только она-то здесь причём?

Историю женитьбы Владыки ависов, северянина Беладора Авелонга и простой уроженки одного из восточных селений красавицы Форитэль знала вся Валлея. Знала и до сих пор восхищалась. Но там, как рассказывала Великая Волшебница, была настоящая любовь, которая стёрла все различия. Любовь — и фамильные упрямство и решимость правителя ависов, не побоявшегося пойти против предрассудков и устоявшихся традиций собственного народа.

Но сейчас-то совсем другая ситуация!

Принц мрачнел, водя по земле носком сапога. Думал о чём-то неприятном. Вдруг он поднял голову, как-то нехорошо посмотрел на Арнис и спросил, что называется, в лоб:

— Арнис, а это правда, что Беладора убил я?

Девушка поперхнулась. Ошалело глянула на Авентина.

— А ты что, сам не знаешь?

Он покачал головой. Арнис почти поверила, что боль и невыносимая тоска в его глазах настоящие, искренние.

— Я ничего такого не помню, — проговорил принц. — Я вообще… мало что помню. Словно меня не было. И просыпался я как-то… не сразу. Помню, привели в Вилок новую партию пленников. Был там среди них… такой отчаянный. Не авис, нет. Из мауров. Увидел меня и кричит: «А, братоубийца! Вот и встретились. Недолго тебе за злодееву спину прятаться». Это как первый толчок был. Тогда я вдруг ясно понял — Беладор мёртв. И это слово… Братоубийца. Я хотел пойти к Гельсэру и обо всем его расспросить. Уж он-то знал ответ. Но я испугался.

Он помолчал. Арнис не торопила. Она уже не вспоминала, что собиралась не верить ни единому слову.

— А потом появились эти дети, — тихо продолжил принц. — Я стал ему не нужен. Теперь всё его внимание обращено на них, и, наверно, благодаря этому я пришел в себя окончательно. А сегодня днем я встретил одного старого знакомого. Того, кого считал едва ли не родным дядей. Друга моего брата. Увидел сожаление в его глазах, когда он смотрел на меня. Увидел храбрость, решительность и стойкость, которых мне самому никогда не достичь. Лумитора бы Гельсэр никогда не смог себе подчинить. А я… я побоялся даже просто дать ему понять — я тебя помню, Лум. И сам сожалею, что так вышло… Я малодушно склонял его перейти на сторону врага. И… я сделал нечто ужасное. Когда Лумитор пытался бежать из плена, я понял, что не могу позволить ему это сделать. Я испугался, что мой друг просто уйдет и оставит меня одного с тем, кто способен вновь забрать мой разум в любой момент… И… я не дал ему уйти. И всё равно остался один. А Гельсэр… он мог бы избавиться от меня, и я уверен, в скором времени так и будет. И я понял, что пора бежать. Пусть одному, без друга. Но бежать. Я опять оказался трусом. — Он обжёг девушку быстрым взглядом. — Так это я убил брата?

Она кивнула. Слов не требовалось. Авентин закрыл лицо руками.

— Почему ты меня не убила?

Арнис неопределенно пожала плечами.

— Я же сказала, ущербных не трогаю, — не отказала себе в удовольствии уколоть Чёрного Принца девушка.

И Айтл просила этого не делать, мысленно добавила Арнис, не собираясь рассказывать Принцу про Великую Волшебницу вообще. Похоже, с Авентином произошло то, что предвидела Айтл — он действительно возвращается на сторону добра, умудрившись, в конце концов, вывернуться из-под власти Колдуна.

— Так если ты не был уверен, что виновен в смерти Беладора, за что же ты обрадовался каре? — удивилась Арнис.

— За это самое и обрадовался, — глухо отвечал совершенно подавленный Авентин. — Даже если бы и не я… Я долгие годы служил Колдуну. Я! Брат Владыки, потомок Авелонгов. Да за одно это мне не место в Валлее. Арнис, я ведь пришёл к реке не топиться. Я знал, что там сваниры. И я собирался зайти в реку.

Послеполуденное солнце застало ависов всё ещё под Багровыми скалами.

Они спали.

Арнис завернулась в плащ, позаимствованный у принца, а сам Авентин свернулся калачиком на камнях, под боком у ависы, пристроив локоть под голову.

Авентину снилось что-то нехорошее. Он забормотал, перекатился во сне, натолкнувшись на девушку. Арнис мигом проснулась, а принц уже успокоился и мирно засопел.

Ависа несколько секунд смотрела на спящего, сонно мигая, потом осторожно приподнялась, выпуталась из плаща и укрыла Авентина. Принц даже не пошевелился.

Она встала и развела костёр, хоть и понимала, что подножие Багровых скал не самое безопасное место.

Конь Авентина наблюдал за ней с ленивым интересом. Это чудовище никто не привязывал, и конь бродил вокруг ночлега ависов, пощипывая редкую траву.

И как на таком исполине можно ездить? Конечно, Арнис уже приходилось кататься верхом, но только на спине Айтл. Но Айтл — другое дело, она никогда не сбросит, Айтл надёжная и внимательная.

Арнис села у костра, подобрав ноги к подбородку и обняв их руками. Покосилась на принца. Интересно, это хорошо или плохо — то, что она встретила решившегося сбежать от Колдуна Авентина Авелонга? Ну, ушёл бы он на восток, сгинул, при его-то безалаберности. Или съели бы его сваниры. И что?

И Валлея навсегда бы запомнила его как предателя-братоубийцу. А сейчас Арнис, пусть единственная во всем мире, знает о нем правду. О несчастном заколдованном мальчике, раздавленном грузом собственной вины.

Говорят, лучше всего человек наказывает себя сам.

— Мир перевернулся, — пробормотала Арнис то ли себе, то ли коню. — Враги и предатели раскаиваются в преступлениях и встают с тобой плечо к плечу, вызываясь в опасный и заведомо трудный поход… Не-е-ет, Валлея точно перестала быть прежней.

Она вспомнила, как ночью растерялась, когда Чёрный Принц вдруг разревелся у неё на глазах. Арнис никогда раньше не видела, чтобы мужчины плакали. В Плавучих Садах это не было принято. И поначалу к слезам Авентина она отнеслась с презрением. Но с другой стороны, какой из него мужчина? Ведь перед ней сидел ребёнок, которого выдернули из детства, но так и не дали повзрослеть.

Она нагнулась, чтобы подобрать ветку и бросить её в огонь (которую, как и остальные, уже скормленные костру, Арнис наломала у прибрежных кустарников). И увидела, что Авентин уже не спит и смотрит на неё. Отражение костра подрагивало в его зрачках.