— Я прошу тебя, Красонька, убери их из Башни, убери, пока беда не нагрянула!

— И не подумаю! — для вящей убедительности Краса топнула ногой. — И хватит на этом, Иорил!

— Они с утра так ссорятся, — шепнула Алёне Юля.

Эхсан театрально схватился руками за грудь и воскликнул:

— Ох, чует моё сердце, заберут они тебя. Краса, я не переживу этого!

— Переживёшь, — пообещала Краса. — И прекрасно будешь жить дальше.

— Нет, Краса, нет! — завопил Иорил. — Не уходи! Хочешь, я в ноги тебе кинусь?

— Куда это она собралась? — спросила Алёна у Юльки.

— Смотри дальше, — тихо ответила та.

— Ещё чего не хватало, — сердилась Краса. — Слушай, Иорил, мы с тобой уже не раз обсуждали эту тему. И раньше ты, в общем-то, не был против моего ухода. Что изменилось теперь?

— Раньше я не верил, что ты уйдёшь. Ты же понимаешь, сны, пророчества — это всё так несерьёзно!

— Несерьёзно — это твоё поведение! Я видела вещие сны и раньше, ещё когда жила с матерью, и они всегда сбывались. И когда сердце позвало меня в дорогу, я тоже понимала, что это не просто мой каприз. Я говорила тебе, что с юга в Минон придут дети, авис и тани. Я просила тебя сразу же сообщить об их приходе мне. А ты? Запер их в своём кабинете, обвинил в том, что они шпионы. Мало того, мечтал выдворить их вон или казнить как соглядатаев Гельсэра. Ведь так, признайся?

— Это всё ради тебя! — взвыл толстяк.

Но тут Краса увидела стоящих в дверях девочек и миролюбиво кивнула им.

— Заходите, ребята.

— Э-э… — замешкалась Алёна, встретившись с гневным взглядом эхсана.

— Иорил! — угрожающе предостерегла Краса.

Тот, понурив голову и с непередаваемой печалью на лице, поплёлся в коридор.

— Привет, соня! — Краса источала дружелюбие и гостеприимство. — Не обращай внимание. Юля уже рассказала мне, что вы любите есть, так что пробуй. Надеюсь, у меня получилось.

Юля глазами указала на Красу и шепнула сестре:

— Поняла?

Алёна кивнула и прямо посмотрела на девушку.

— Иорил зовёт тебя Красой. Но ведь тебя не так зовут, да?

— Зовите меня тоже Красой, — пожала плечами девушка. — Я не против.

— Нет, — сказала Алёна. — Мне больше нравится другое имя. Армида.

Краса нахмурилась.

— И… причём тут я?

— Вчера я рассказывала тебе про Расану и Кверкус, — сказала Алёна. — Правда, не стала говорить про её дочь, не думала, что это важно. Теперь понимаю — это ты. Расана хорошо нам тебя описала. Сны, пророчества, про которые ты сейчас сказала. И ещё рисунки. Это ведь ты разрисовала ткани в комнате? У тебя вот даже пятно краски на руке осталось.

Краса машинально подняла руку, взглянула на пятна краски, оставшиеся на коже. Вздохнула.

— Потому меня и прозвали Красой… Хорошо, я Армида, ты права. Это что-то меняет?

— В общем-то, ничего, — пожала плечами Алёна. — А почему ты сразу не сказала, что Расана твоя мама?

— Не думала, что это важно, — в тон Алёне отозвалась Армида и улыбнулась. — Ладно. Поняла. Никаких больше недомолвок и тайн. Я действительно дочь Расаны. Мой отец тани, пришелец из вашего мира. Я сильно похожа на него, поэтому меня саму все принимают за тани. И у меня есть дар, безумно редкий. Я вижу прошлое, настоящее и будущее. Нечётко, не всё, кусками, но вижу. Не всегда понимаю, что мои видения означают. Да, я знала, что в Минон придут дети. Я увидела это во сне ещё несколько лет назад, когда отправилась путешествовать по Валлее. Поэтому я добралась до Минона и поселилась здесь. К счастью, мой другой дар, художника, очень понравился минонцам, и меня приняли тут охотно. Иорил вот вообще отпускать не хочет. Я же ещё не успела расписать его гнездо и закончить портрет, — Армида усмехнулась каким-то своим мыслям. — Я не знала, что это за дети и что мне с ними делать. Но если я их увидела, значит, это важно. Знаю, что должна помочь им в их поисках. И я сделаю всё, что в моих силах. Айтл хотела отправить вас в Диаму — что ж, я тоже пойду в Диаму. С вами. Что бы там ни говорил Иорил.

— Нет. В Диаму мы не пойдём, — возразила Алёна. — Не знаю, зачем Айтл отправляла нас туда, но теперь всё изменилось. Айтл исчезла, Алёшка вообще в плену. Так что никакой Диамы. Мы хотим только одного. Найти нашего брата.

— Хорошо, — покладисто согласилась Армида.

— Значит, — сказала Юлька, — ты поможешь нам найти Алёшу?

— Да — если это вообще возможно. Ну что, будем друзьями?

Алёна покачала головой.

— Я бы не хотела заводить друзей, — произнесла она тихо.

— Это ещё почему? — обиженно протянула Армида.

— Ну, — замялась Алёна, покосилась на Юлю. И всё же ответила. — Они почему-то долго не…задерживаются.

Алёна хотела сказать: «не живут», но при Юльке не смогла этого произнести. Даже вчера, рассказывая о своих злоключениях, она коснулась судеб Лума и Арнис обтекаемо, но Краса ее прекрасно поняла. И теперь знала, на что намекает девочка.

— Да ну⁈ — Краса улыбнулась.

— Но это правда! — горячо воскликнула Алёна. — Почём-то все, кто пытается мне помочь, быстро уходят! Арнис вела нас в Диаму и осталась в Вилоке, защищая нас. Лум тоже не смог уйти, когда он помог мне бежать.

— Глупости, — убеждённо сказала Армида. — В таком случае вы с братом и сестрой персоны гораздо более ценные для Гельсэра, чем кажетесь на первый взгляд. Всё, хватит спорить. Мы будем друзьями, иначе нельзя. А то как же нам всем вместе искать вашего брата?

Последнее, что она помнила — это боль.

Первое, что испытала — тоже.

Боль пылала во всем теле, сжигая сердце.

А сердце билось, билось за существование, за будущее.

Словно в невидимом коконе, сердце продолжало жить.

Дышать.

Чувствовать.

Помнить.

Она судорожно, с хрипом и клокотанием вдохнула — и села.

Она была в пещере. Тёмной, холодной и не очень просторной. Она сидела на каменной плите.

Она вернулась к жизни.

Перед мысленным взором мелькнули воспоминания. Бой. Прочерк летящего лука. Упоение битвой. Блеск клинка. Обречённость. А за спиной — дети.

— Дети… — жалобно выдохнула она.

— Это было два дня назад, — услышала она мягкий и печальный голос. Обернулась.

В глубине пещеры, едва различимая во тьме, сидела львица.

Айтл.

— Ты все-таки вернулась…

Айтл покачала головой.

— Поздно. Я не успела.

— Но ты же пришла…

— Я опоздала. Тебя убили, Арнис.

Она вздрогнула. Подняла руки к лицу. Покрытые кровью. В крови была и одежда. А напротив сердца — рваная прореха.

Арнис прижала руки к прорехе, но там, в совершенно целой грудной клетке, мерно и правильно, билось её сердце.

— Я защищаю тех, к кому обращаюсь за помощью, — сказала Айтл. — Как могу. Я не способна поднимать мёртвых. Но кое-какую защиту я тебе оставила. Она не дала тебе уйти, сохранила на грани жизни и смерти, поместила твою рану в кокон. Помогла дождаться, когда я приду и заберу тебя.

— Айтл…

Мысли неслись одна за другой. Исцелена. Спасена. Умирала. Боль. Ужас. Дети.

— Дети, — повторила Арнис.

Дети в беде. Это помогло согласиться с тем, что с ней произошло. Смириться с тем пугающим и магическим, что случилось с ней помимо её воли.

Дети сейчас важнее.

Львица сокрушённо покачала головой.

— Их здесь нет. Близнецов пленили. Мальчика сразу же переправили в Кетум-Адамас, в Багровые скалы. Торопились, отправили с помощью орлуха. Девочку чуть позднее. Туда же. Только уже с отрядом швилей.

Девушку шатнуло.

— Айтл… Я виновата… Только я. Знала ведь, нельзя верить вероломному швилю. Предатель…

Держать её в дальнейшем неведении Айтл не стала.

— Обе девочки в безопасности, — сообщила она убивающейся ависе. — Они у тальпов. Но мальчик у Гельсэра. Увы. Здесь мы оказались бессильны перед судьбой.

— Судьбой… — эхом повторила Арнис.

В голове мутилось. Арнис чудилось, что Айтл произнесла «девочки». Но ведь девочка одна. Девочка-тани. Мальчики-ависы. Такие одинаковые, такие…