— Сегодня. Меня и брата там поймали. Залезли в нору и догнали. У входа в город рядом с Вилокской дорогой.

— А-а-а, — понял Лум. — Там нежилые норы. Там — может быть. А тут тальпы живут. И могут стать нашим спасением, — добавил он тихо.

Дальше шли молча. Бугристая местность ушла за спины. Быстро приближалась снизу река. Широкая, спокойная и медленная.

— Всё, — выдохнула Алёна печально, бросив прощальный взгляд на холмы. А ведь на какое-то мгновение она и правда поверила, что тальпы станут их спасением.

— Не всё, — тихо сказал Лум. — Земля тальпов тянется до самой реки и даже дальше.

— Да, но нам-то от этого что? — недоумевала девочка.

— Смотри, что сейчас будет.

К этому времени передовые достигли глинистого берега.

Лум явно чему-то радовался.

— Дураки, — с полуулыбкой произнёс он. — Они думают, что брод там, где тропа упирается в Альбулу.

— А что, нет?

— Ты смотри, мальчик, смотри. Брод-то, он ближе к мосту.

Ничего не понимая, Алёна смотрела. Смотрела, как заплескалась, захлюпала вода, взбудораженная сапогами головных отрядов. Как швили погружались в неё всё глубже и глубже, по щиколотку, по колено, по пояс; река и вправду распахнула себя им без намёка на брод. Швилей это не смутило. Они бы и так перешли Альбулу, невзирая на глубину, но вдруг…

Тихая поверхность реки забурлила, запенилась — это забились в воде зашедшие далеко швили, оглашая окрестности дикими воплями.

Алёне, наблюдавшей трагедию с холма, почудилось, что это какие-то местные жуткие хищные рыбы напали на швилей.

Но это были не хищные рыбы. Это вообще не были рыбы. Самоуверенные, идущие напролом нукеры напоролись на колья, воткнутые в дно реки в месте переправы. Остро наточенные деревянные клинья, торчащие из ила, пробивающие твёрдые подошвы сапог насквозь. Лум позаботился о том, чтобы враги не могли легко добраться цели, не только подорвав мост, но и устроив из обнаруженной им удобной переправы опасную ловушку…

— Назад! — заорало недальновидное командование, изумлённое и сбитое с толку не меньше Алёны.

Что тут началось… Назад ринулись не столько несчастные в реке, сколько их более удачливые сотоварищи на берегу. Строй смялся. Раненые решили, что их бросили, и словно обезумели от ужаса и боли. Отдирая от дна пробитые ноги, многие нукеры не удерживали равновесия и валились на колья уже всем телом.

Под шумок Лумитор оттеснил Алёну к краю тропы.

— Наше время, — зашептал он, бледнея всё больше и больше. Глаза его лихорадочно блестели.

— Лум, тебе плохо?

— Не смотри на меня, не надо, — хрипло ответил он. Каждое слово давалось ему с явным трудом. — Тут всё — земля тальпов, беги не оглядывайся. Не жди меня. А добежишь до холмов, заляг. Понял? Всё, беги!

— Но, Лум…

— Беги же!

И Алёна побежала. Она бежала, не разбирая дороги. Проваливаясь в травы почти по пояс и размазывая по лицу слёзы. Понимала она: Луму с его больной ногой не уйти, и он хотел спасти хотя бы её. И она ничего не могла сделать, чтобы помочь ему.

В какой-то момент перед ней возник травяной бугор. Алёна упала за него лицом вниз и тут же приподнялась, ища глазами Лума. Он был далеко, очень далеко, и шёл слишком медленно, болезненно припадая на раненую ногу. Они ещё могли достать его.

Суматоха на берегу поутихла, и тут бегство особо ценных пленников обнаружилось. Кто-то указал на ковыляющего Лума.

— Ну же, — шептала Алёна, — давай, Лум, ты сможешь…

К краю тропы подъехал Чёрный Принц. Не спеша, он выхватил из-под плаща изящный ависийский лук. Вложил стрелу. Натянул до звона тетиву…

— Нет! — беззвучно крикнула Алёна.

На её глазах Лумитор замер, а потом рухнул в траву.

— Нет, нет, нет! — в отчаянии шептала девочка.

Он не далеко ушёл с дороги. Швили рискнули-таки, вынесли его бегом с земли тальпов. Теперь будут искать её.

Алёна притаилась среди цветов.

Чёрный Принц долго ещё стоял, вглядываясь в долину. Затем махнул рукой, и вскоре весь отряд скрылся за рекой.

А девочка, свободная и одинокая, дала волю рыданиям.

Темнело быстро, а вместе с тем и холодало. Убывающая луна белела с высоты. Алёна стянулась в комочек. Дрожащая, она вспоминала доброго, грубоватого Лума, храбрую Арнис. Они погибли, спасая её. Они погибли, и она больше никогда не увидит их, не скажет, что всё бы отдала, лишь бы они оказались рядом, живые и невредимые. А Лум так и не узнал, что пришла Алёна из его родного и по-прежнему любимого им мира…

А когда по небу рассыпались звезды, Алёна уже спала.

Маленький тальп по имени Свии высунул из норы любопытную мордочку и, отчаянно щурясь на Владычицу ночного неба Инрис, потянул носом воздух. Кажется, только что снаружи слышался чей-то жалобный плач, но теперь всё стихло. Вот и чуткие ноздри уловили среди множества ароматов луга едва заметный запах чужака.

Свии выскользнул из норы и тут же наткнулся на дитя ависов, мирно спящее в траве. Свии ощущал запах не только его самого, но и слёз — значит, плакал ависёнок.

Свии неодобрительно покачал головой.

— Ребёнок ависов! Надо же. И спит у самого дома тальпов. Ну, кто же так делает? Нужно было зайти, а то на пороге…

Юный авис вздрогнул при звуках голоса Свии, но не проснулся.

Надо сказать о нем взрослым, решил Свии и нырнул в тёмный провал норы.

Алёна лежала в кромешной тьме, незрячая и оглушённая: казалось, из привычного мира разом вынули все звуки и свет, их заменял душистый сильный аромат сухой травы и земли. Приподнялась — руки оказались свободны, кто-то снял путы.

Глаза быстро привыкали к темноте. Алёна засыпала в поле, где был и простор, и лунное небо над головой. А здесь оказались стены — пещера не пещера, комната не комната, и без единого окна.

На какой-то миг девочка испугалась, что её поймали и вернули обратно в темницу. А может, и не было никакого побега, а дорога из Вилокской Башни ей приснилась?

— Лум! — позвала она негромко.

Нет, не было здесь Лума, Алёна это чувствовала. И находилась она не в темнице. Девочка не видела решёток, да и само помещение походило на бесформенный, пахнущий землёй и полем мешок. С чёрным провалом — выходом наружу. Алёна выглянула. Там оказался коридор, широкий, с низким сводом, смутно знакомый. Поверхность его была земляной, но, судя по виду, хорошо укреплённой. Откуда-то тянуло сквозняком.

Девочка медленно оглядывалась, уверенная, что уже когда-то видела этот или похожий на него коридор. И тут она вспомнила. Нора тальпов! Через такой вот подземный ход увёл Алёну и её спутников от магиргов Кет Ян Фей. Значит, когда она заснула там, наверху, тальпы нашли её и перенесли сюда. Алёна вздохнула спокойнее. Наконец-то за долгое время она снова почувствовала себя в безопасности. Швили сюда, в жилые норы, не сунутся, а сами тальпы за ней до сих пор не охотились.

Поняв, где находится, Алёна сразу же вспомнила о Юльке. Вот бы узнать, добралась ли её сестрёнка до гостиницы Рипопо? Как она? Покормили ли её? Бедный ребёнок, наверно, испугался и сильно переживает…

«Не бойся, Юля, я тебя найду. Обязательно. Я сбежала, я в норе, вот только найду среди подземного лабиринта нужный коридор и сразу же побегу к тебе».

За мысли о сестре зацепились и переживания о брате. Почему-то казалось, что с ним не всё не ладно. И вроде бы не грозило ничего, а сердечко за него сжималось тревожно так и тоскливо. А ещё в нем угнездилось стойкое такое ощущение, будто невидимая близнецовая связь брата и сестры стала… тоньше, что ли?

Словно ее пытались оборвать.

Только эта мысль проникла в голову девочке, как следом её накрыл ужас. До сих пор она думала, что страшнее разлуки с братом быть ничего не может. И даже её Алёна пережила, сначала, в первый раз, когда Алёшку унесла гигантская птица, и теперь, во второй раз, по воле злых швилей. Но ещё никогда за всю свою жизнь Алёна не заподозрила, что однажды почти волшебная ниточка между душами близнецов может оборваться.