Алёне нравилось, как Лум рассказывал. Голос у него был приятный, живой. Заслушавшись, она не заметила, что отошли от Алнорских гор уже далеко. А между тем ущелье они покинули не по знакомой Алёне Вилокской дороге, а через другой его конец, северный, один из многих, укрытых в толще Алнорских гор. Отсюда тянулся узкий тракт, Краткий путь, проложенный совсем недавно, как объяснил Лум, по воле Колдуна, для удобства перемещения его войск, и соединял он город Вилок с Багровыми скалами, откуда узкой горной тропой уходил в Кетум-Адамас. Кратким он был назван не напрасно, оба горных хребта тракт соединял по прямой, через равнину и по каменному мосту над рекой Альбулой. В самом деле, самая короткая дорога в Валлее.

— Удивительно неприхотливый народ эти швили, — продолжал Лумитор. — А впрочем, как они там живут в своём Подгорье, кто их знает. Вижу, сопровождает нас не меньше пятидесяти нукеров, надо же, это нас-то двоих. Ценные же мы для них пленники, выходит. Но я-то понятное дело, меня они давно мечтали заполучить, а вот ты-то зачем им понадобился, ума не приложу.

— Я не знаю, — честно сказала Алёна. — Колдун уже давно пытался меня поймать.

И не только меня, мелькнуло у неё в голове. Где-то сейчас Юлька, Алёшка? Почему брата не ведут в той же колонне, что и Алёну с Лумом? Зачем их разделили?

— Почему нас в Кетум-Адамас ведут, это понятно, — говорил тем временем Лум. — Захотелось Колдуну лично с нами пообщаться.

Кто-то в чёрном плаще стремительно приближался на вороном коне от передовых.

— Смотри-ка, — хмыкнул Лум. — Сам Чёрный Принц к нам пожаловал.

— Чёрный Принц?.. — ахнула было девочка и во все глаза уставилась на всадника.

Тот, о ком так красочно рассказывал Лум, осадил коня перед пленными. Данное принцу прозвище вполне ему соответствовало: чёрным был не только плащ, но и вся одежда ависа. Голову покрывало подобие шлема и кожаная маска на всё лицо.

Лум и Алёна остановились. Авентин молчал, пристально разглядывая девочку.

— Так вот вы какие, — произнёс он, наконец, голосом незрелого юноши. — Ты и тот, второй.

Алёна напряглась, ведь принц упомянул только что её брата.

— Где он? — спросила она, но Авентин уже потерял к ней интерес и заговорил с Лумом. — Вы — наши самые ценные пленники. Впрочем, других пленников в отряде нет. Лумитор. О твоей доблести наши воины слагают легенды. Говорили, ты непобедим.

— Жаль тебя разочаровывать, — в тон принцу ответил Лум. — Легенды слагал не я, а правда, она всегда другая. Если ты ещё это помнишь…

Принц рассмеялся звонко и весело.

— Ты мне нравишься, Лумитор. Будешь служить нам, мне и Гельсэру, обретёшь не только славу…

— Но и позор, — спокойно закончил за него Лум. — Я должен разочаровать тебя ещё раз, но я не предам Владычицу Форитэль.

— Ничего-ничего, скоро передумаешь. Гельсэр переубеждать умеет. Знаешь, он ценит настоящих воинов. Он поставит тебя во главе нашей армии. Он приблизит тебя к нам, и мы станем править Валлеей втроём. Что скажешь?

— Нет уж, спасибо. — Медленно Лум обошёл коня Авентина стороной. Алёна семенила рядом. — А ты скажи своему отряду, — добавил Лум, чуть задержавшись. — Мост впереди разрушен, ещё с неделю назад. Вы, верно, нечасто этой дорогой ходите, если не знаете этого.

— Эй, это точно? — совсем не по-королевски окрикнул его принц.

— А ты пойди и проверь, — бросил Лум.

Вдруг он охнул словно от резкой боли.

— Лум? — забеспокоилась Алёна. — Что с тобой, Лум?

— Ничего… — выдавил тот. — Нога…

Его лицо побледнело, пальцы судорожно сжались, однако солдат не останавливался и даже не замедлил шагов. А на штанине его левой ноги ниже колена появилось кровяное пятно. Тут Алёна поняла: недавняя едва зажившая рана Лумитора открылась.

— Подожди, Лум, остановись, — сказала она. — Я попрошу у них лошадей.

— Не… надо… — прохрипел Лум. — Пройдёт…

— Но так нельзя, — возразила девочка. — Я знаю, рану нужно перевязать, а тебе надо лежать. Лум, ну нельзя всё оставлять как есть!

— Тихо! — грубо оборвал её он. — Это ненадолго.

Алёна удивлялась, чего ради этот человек не попросит помощи, а старается не подать виду, как ему плохо. Гордость, что ли не позволяет? Ерунда какая.

Мимо на вороном пронёсся Чёрный Принц.

— Понял, наконец-то, — сквозь сжатые зубы проговорил Лум. — Сейчас станут решать, как перейти реку.

Едва он это произнёс, как весь отряд встал.

Алёна тут же упала на песок и вытянула вперёд утомлённые ноги.

— Лум, — позвала она, шевеля ступнями. — А откуда ты знаешь, что мост разрушен?

Лумитор ответил не сразу. Он выпрямился, разглядывая, о чем жестикулируют явно спорящие Принц и ведущий отряда.

— Потому что я его и разрушил. До того, как меня сцапали.

Алёна ахнула.

— Ты?

Лум не ответил. Потом произнёс:

— Всё, решили. Выбрали то, на что я и надеялся. Впереди от дороги отходит тропа, тоже вполне подходящая для отряда, где есть конные. Она выведет к реке гораздо ниже моста. Там брод. Похоже, наш проводник тоже знает о нем. Вот найдёт ли?

Алёна вскочила, отряд вновь двинулся в путь.

— А ведь принц ещё совсем мальчишка, — снова заговорила Алёна. Она подставила Луму своё плечо, и теперь сама плелась еле-еле. — Ну, судя по голосу.

— Он не намного старше тебя, — пояснил Лумитор. — Лет на двенадцать-пятнадцать. У него и раньше ветер был в голове, а сейчас ещё эту самую голову заморочил ему Колдун. Эх, не верю я, что он сам к власти рвётся. Не похоже это на Авентина. Я его с пелёнок, можно сказать, знаю, нет в нем ни алчности, ни властолюбия. Добрая наивная душа. Сиротой рос, в старшем брате души не чаял. Мать-то родами померла, да и отец ненадолго её пережил. Уж очень братья любили друг друга. Только вот жену брата Авентин никак признавать не хотел, чужой считал. На этой почве и пошли у них ссоры. А тут и наследник родился. Понял Авентин, что лишний он теперь. У брата семья, власть, у Авентина же — лишь братова любовь. Тогда-то он и решил: уйду из замка бродить по свету, в замке не жизнь. Хотел свет посмотреть. Жизнь попробовать. Ребёнком ещё был, лет тринадцать, почитай. А тут мы узнаем гром-весть: Колдун собирается свергнуть Беладора и посадить на трон его брата. А потом Авентин убил Владыку. Да… изменился наш мальчик неузнаваемо. Кто бы мог подумать?..

— Гельсэр наверняка и постарался, — предположила Алёна.

— А ты, я вижу, храбрый мальчик, — заметил Лум. — Я не шибко суеверный, но всё же предпочитаю не произносить имени Колдуна.

Справа от дороги долина до самого горизонта пузырилась холмами, словно некогда земля здесь кипела и клокотала, да так и застыла.

— Смотри, — тихо сказал Лум Алёне. — Видишь? Это земля тальпов. Любят они равнинные места, а место здесь тёплое, солнечное, сухое, хоть и река рядом, тальпам и хорошо. Здесь, почитай, у каждого бугорка их норы будут.

— Тальпы? — Алёна на носочки приподнялась, вглядываясь в пространство долины. — Так близко⁈

Вот бы узнать, подумала Алёна, добралась ли Юлька по норе до гостиницы Рипопо? Прислушалась к своей интуиции. Кажется, Юля в безопасности.

— Мне говорили, что швили боятся тальпов, — произнесла Алёна, вспоминая вероломного «торговца с тремя детьми». — Наврали.

— Ну, боятся — сильно сказано, — согласился Лум. — Избегают — вот это точнее. Но не сами, а скорее, под влиянием Колдуна. Вот уж кто действительно тальпов боится. Ведь швили сейчас слуги Колдуну, враги ависам. А значит, и тальпам, хоть те и держат нейтралитет до последнего. Может, и зря, да это их право. А дорога — это уже не их земля. Вот швили и шастают по ней туда-сюда. Однако, — тут Лум понизил голос до шёпота, — шаг в сторону с дороги они не сделают. Не рискнут.

Лумитор задумчиво смотрел на холмы.

«Ну, конечно», усмехнулась про себя горько Алёна. «Как же, не рискнут. Знаем мы, как не рискнут».

— Делают они шаги в сторону, — сказала Алёна вслух. — И даже в норы залезают.

— Да? — удивился Лум. — Когда это было?