Он вздохнул, с трудом отгоняя вдруг нахлынувшую ностальгию. Вот, вроде бы, большой роскошный город, столица Германии.. Можно купить множество таких вещей которые в Москве днём с огнём не сыщешь. Но это всё чужое! Не лежит у него душа к такой вот красивой западной жизни.. Да, по улицам ходят хорошо одетые горожане, даже немецкие рабочие выглядят ничуть не хуже чем их советские собратья. Вот только тяжело сознавать что они предали заветы Эрнста Тельмана и теперь, с присущей немцам основательностью и дисциплиной, помогают Гитлеру вести свою захватническую политику. Ему вдруг пришло в голову что случись война между СССР и Германией то именно такие вот рабочие и крестьяне, выслушав приказ своих "фонов", возьмут под козырёк и отправятся в поход на Восток, как это уже сделали их отцы и деды двадцать шесть лет тому назад. И было такое гадкое подозрение что классовая сознательность не помешает им убивать своих собратьев, советских рабочих и крестьян. Понятно что оболванили их, но как же грустно сознавать это! Где те смельчаки что поднимали восстание в Киле, Баварии, других местах?! Где их немецкие братья, чьи сердца, как и молодых советских революционеров, горели желанием пострадать за свой народ и вырвать его из цепких лап сначала монархистов а потом и всяких социалистов-буржуев?! Нет их.. Одни погибли, другие сбежали, третьи затаились.. А наверняка были и такие кто перекрасился, переметнулся от чистых красных флагов к красно-бело-чёрным, на которых уродливо красовалась паучья свастика. Конечно, у товарища Сталина с этим Гитлером договор, сейчас даже сотрудничество.. Но что-то настораживало Хайнца, несмотря на то что немецкие газеты отзывались о СССР в самом тёплом тоне.

Его размышления прервали знакомые шаги в коридоре и условный стук в дверь. Немудрёная сигнализация, но по ней было ясно что его товарищи не находятся сейчас под контролем гестапо и можно спокойно открывать дверь. Вошедшие обменялись с ним крепким рукопожатием, потом Хайнц направился к патефону а оба его спутника, наскоро помыв руки, снова собрались за знакомым столом. Только теперь с одной стороны никто уже не сидел..

Гостиную наполнила музыка очередного немецкого гения а Хайнц вопросительно посмотрел на Карла, который был каким-то задумчивым, в отличии от Петера. Дождавшись когда все с удобством рассядутся, его помощник достал из потайного кармана маленький листок и передал ему. Тот внимательно прочитал расшифрованное донесение и его брови удивлённо приподнялись.

- Однако.. - только и смог сказать Хайнц, осознав то что прочитал. Он был очень удивлён.

- Вот и я о том же! - усмехнулся Карл, переглянувшись с Петером.

- Сожалеют о потере.. на время отложить ликвидацию Шольке.. - перечислял Гротте, снова читая листок. - Зато появилась новая цель - Альберт Шпеер.. Хм, какая-то знакомая фамилия? Кажется, я уже её слышал.. - нахмурился он, пытаясь вспомнить. - Да ещё под иностранцев сработать.. В помощь выделяется агент А-25. Пароль.. Отзыв.. Встреча завтра в полдень, возле Бранденбургских ворот. В руке держать последний номер "Фёлькишер Беобахтер". Агент сам подойдёт и познакомится.. Нда.. Вот это поворот.

- Альберт Шпеер, новый гитлеровский министр вооружения и боеприпасов! - уверенно ответил Карл, видимо, уже наведя справки. - Тридцать пять лет, женат. До недавнего времени был личным архитектором фюрера. Не знаю каким местом думал Гитлер, назначая главой министерства своего любимчика архитектора, но что ещё больше меня удивляет так это приказ на его ликвидацию.. Чем может быть для нас опасен любитель строить здания, да ещё совсем недавно вступивший в должность, вот чего я не понимаю? - его помощник пожал плечами, явно находясь в недоумении.

- Должно быть в Москве знают что-то что не знаем мы.. - глубокомысленно ответил Хайнц, так же теряясь в догадках.

- Скорее всего, так и есть.. - кивнул Петер, вступая в разговор. - В принципе, логично. Шольке мы сейчас не достанем, да даже неизвестно где именно он сейчас.. К тому же есть шанс что этот эсэсовец сам себе голову на фронте свернёт. А раз уж мы здесь то вот вам новое задание, получите и распишитесь. Другое дело что убрать целого министра.. - он многозначительно хмыкнул. - Такого у нас ещё не было. Кстати.. - спохватился Баум. - Я вчера слегка пошарил на квартире у Шольке. Чуть не столкнулся с его квартирной хозяйкой но всё обошлось.. В общем, ни единой зацепки. Честно говоря, я и не думал что там окажется нечто полезное..

- Ясно, спасибо.. - сказал Хайнц, мысленно настраиваясь на новую цель. - Что ж, приказ есть приказ, будем выполнять. Карл, Петер, с сегодняшнего дня начинаем подготовку. Узнавайте распорядок дня этого Шпеера, где живёт, как передвигается по городу, состав его охраны, привычки и предпочтения, если получится.. Во времени нас не ограничивают но это не значит что можно бить баклуши и растянуть всё на месяц или больше. И запомните.. План должен быть таким чтобы всё прошло без сучка и задоринки! Герберта мы уже потеряли и я не хочу чтобы за этим столом оказалось ещё больше места. Понятно?

Карл медленно кивнул. Его лицо было серьёзно, ни малейших признаков недавнего веселья.

- Да, Хайни, мы с Петером об этом позаботимся. На этот раз всё пройдёт как надо! Верно? - обратился он к Бауму.

- Обещаю, командир, комар носа не подточит! И умирать не собираемся! У нас есть ещё дома дела.. - весело подмигнул Петер.

- Надеюсь на вас! Парни!.. - Хайнц встал из-за стола и склонился над подчинёнными. - Я вам раньше не говорил.. Но я горд тем что мы работаем вместе! И я верю что у нас всё получится!

Ответом ему было красноречивое молчание и горящие уверенностью глаза.

Берлин.

13 мая 1940 года.

Ева Браун.

"..Я бы хотел заявить Палате, как я заявил тем кто вступил в мой кабинет: - Я вам предлагаю только кровь, труд, пот и слёзы! Нам предстоят тяжелейшие испытания, долгие месяцы борьбы и страданий! Мы сражаемся в Норвегии, Голландии и Бельгии! Вы спросите, каков наш курс? Я отвечу: наш курс в том, чтобы вести войну на море, на земле и в воздухе, со всей нашей мощью и со всей силой, которую даст нам Бог; вести войну против чудовищной тирании, превосходящей любые примеры из тёмной и плачевной истории человеческих преступлений. В этом заключается наш курс. Вы спросите, какова наша цель? Я отвечу одним словом: победа, победа любой ценой, победа несмотря на все ужасы, победа, каким бы длинным и тяжёлым не был к ней путь; потому что без победы нам не выжить!"..

Ева сидела в кабинете фюрера и вместе с ним слушала по радио первую речь нового премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, герцога Мальборо, который был назначен на этот пост всего несколько дней тому назад вместо Чемберлена.

Она не хотела здесь быть. Её сердце тянулось туда, далеко на запад, где сейчас сражался тот кому она его отдала. Отдала полностью, не только сердце но тело и душу. Ева не знала как это случилось, но отчётливо осознала: теперь фюрер, тот кого она когда-то боготворила и была готова пойти за ним куда угодно.. он перестал для неё что-то значить. Девушка смотрела на него и удивлялась. Как и почему она увлеклась им? Что в нём такого? И не понимала себя.. Казалось, с неё сошёл морок и теперь голова обрела ясность. Да, Гитлер великий политик, вождь Германии.. но вот её мужчиной он больше не был. Пропала та влекущая тяга ради которой она забывала обо всём и бежала к нему по его малейшему желанию. Перед ней сидел просто мужчина с усиками и зачёсанной на бок чёлкой. Лишь его глаза, устремлённые на радиоприёмник, сверкали..

- Проклятый английский боров! - внезапно сорвался фюрер и вскочил со своего кресла. - Напыщенный аристократишка ничего не понимающий в политике! Победа?! О чём он говорит? Ты слышишь, Ева? Едва его назначили премьером как он тут же решил себя показать.. Я же предлагал им объединиться! Я предлагал вместе править Европой! А эти надменные, чванливые болваны отказались! Что ж, им же хуже! Я покажу чем обернётся для Англии такая недальновидная политика! Мои солдаты вышвырнут их из Норвегии, Голландии и Бельгии! Вермахт раздавит их жалкое сопротивление и преподнесёт мне Париж в качестве подарка! А эти трусливые островитяне пусть так и сидят на своём клочке суши, ожидая когда наши танки появятся на Трафальгарской площади и вдребезги разнесут английскую память о Нельсоне! Правильно говорил Шольке, нет веры этим англичанам, они никогда не согласятся на союз со мной, их устроит только моё поражение! Но этому не бывать, Ева! Никогда английский солдат не ступит на священную землю Германии!..