Такой толчок не только выбил из него весь дух но и почти лишил сознания, даже шлем лишь ненамного смягчил столкновение со стеной. Застонав от боли оберштурмфюрер сполз по стене вниз и как сквозь туман видел образовавшуюся на полу рядом с ним кучу-малу. На Рауха накинулось пять или шесть эсэсовцев, вцепившись в него как псы в кабана на охоте. Рыча, тот пытался выбраться, отрывая от себя солдат, но дело спас сорванец Ханке, случайно или специально оказавшись в ногах гиганта. Тот споткнулся об него и с грохотом свалился на пол, едва не придавив одного из бойцов. Тут дело пошло легче, несмотря на то что баллон на спине "Сосиски" мешал его нормально держать. Навалившись на него всем скопом эсэсовцы мутузили огнемётчика и через пару минут тот почти затих, издавая звуки похожие на сдавленные рыдания.
Гюнтер с трудом смог подняться на ноги, опираясь о стену. В глазах всё плыло словно после хорошей контузии, зато в голове чуть прояснилось. Моральное отупение и шок, нахлынувшие на него после того как он увидел что случилось с погибшим мальчиком, отступили и Шольке снова стал единым целым, слив две свои личности в одну. Как ещё до переноса ляпнул Алекс: "Клин клином вышибают!" Правда, и в Германии есть почти такая же по смыслу пословица. Страшно представить что он мог натворить в таком состоянии если бы не приступ бешенства Рауха. Нет, последствия от невольного убийства ребёнка никуда не пропали, Шольке сильно подозревал что они ещё проявятся, но в данный момент ему чуть полегчало. Главное, полностью сосредоточиться на войне и тогда будет меньше времени вспоминать ту спальню..
"Сосиска" окончательно затих, содрогаясь в рыданиях, и сильно помятые эсэсовцы начали вставать с него, поправляя форму и обмениваясь понимающими взглядами. Все видели что случилось и не испытывали к великану злости за свои ушибы и синяки, благо обошлось без разбитых и сломанных костей.
Глубоко вздохнув, Гюнтер обвёл всех своих подчинённых взглядом и заговорил, спокойно и размеренно:
- Так, слушать меня внимательно! Сейчас мы пойдём и добьём этих англо-французских засранцев, которые убили нашего Карла! Их уже немного осталось но, думаю, сражаться они станут до конца, как и положено настоящим солдатам! Запомнить накрепко - больше никто из вас здесь умереть не должен! Понятно?! И так мы потеряли кучу людей на улице, кроме бедняги Карла, и я не хочу чтобы их число прибавилось! Поэтому! Действуем вдвойне осторожно! Патроны есть, гранаты тоже! А значит вычищаем этот проклятый дом начисто, чтобы ни один англичанин или француз не смогли в нас выстрелить! Но!.. Если видим гражданских, или подозреваем что они находятся в какой-то комнате, то зовём любого бойца кто знает английский или французский! Наш Ханке, кстати, знает оба.. - похвалил он слабо улыбнувшегося польщённого Эриха. - Те кто не знает английский, запомните фразу что должны кричать вы сами - "If there are women and children, go out! We won't shoot!" Это означает что мы не будем стрелять в женщин и детей, пусть выходят к нам! Повторите её про себя по пять раз каждый! Я не хочу чтобы вы случайно повторили мою ошибку, поэтому будьте очень внимательны! Вопросы?
- Командир, а если они станут стрелять из квартиры, мы её забросаем гранатами а потом там окажутся гражданские? - спросил кто-то из солдат. - Что тогда?
- Тогда вы всё сделаете правильно! - твёрдо ответил Шольке. - В этом случае вся вина за их гибель ляжет только на самих врагов, за то что оставили здесь мирных жителей. Ещё вопросы?
Больше вопросов не оказалось и Гюнтер занялся деталями плана который в теории позволял окончательно захватить дом без потерь. Или, по крайней мере, без больших. Люди наскоро проверяли оружие, перезаряжали его, словом, готовились.
Огнемётчик, видимо, полностью смирившись с потерей, тяжело поднялся с пола и, ни на кого не глядя, тоже стал механическими движениями осматривать своё горючее хозяйство. Его опухшее лицо ничего не выражало и Шольке мог только догадываться что творилось у гиганта в душе. Наверняка ничего хорошего, но вот проводить сеанс психоанализа сейчас точно не время. И поэтому он ничего ему не сказал когда тот, закончив с раструбом и баллоном, подобрал с пола сиротливо лежавший пулемёт брата. Крепко обхватил его своими широкими лапами и мрачно уставился в проём двери, ожидая команды на штурм. Оберштурмфюрер не стал тянуть и начал действовать..
Вываливаться в коридор толпой было бы верхом глупости, гранату не докинешь, поэтому пришлось использовать метод ловли на живца. И приманкой должен был стать он сам. Не сказать что Гюнтеру так уж хотелось ей быть но и доверить эту роль другому после гибели Карла ему не улыбалось. К тому же весьма кстати он вспомнил про свой дар регенерации который, к счастью, после Берлина почти не использовался. И Слава Богу! Так что выжить даже в случае самого неблагоприятного развития событий у него куда выше шансов чем у любого другого.
Шольке напряг ноги и одним могучим прыжком перескочил коридор, достигнув проёма соседней квартиры, где дверь также отсутствовала. Там укрылись ещё двое его бойцов из тех что раньше караулили лестницу на третий этаж, и ждали. Минуту назад, сразу после инструктажа, Эрих поведал ему почему присоединился к Гюнтеру без его приказа.
Оказывается, этот несносный сорванец самостоятельно поднялся на третий, а потом и на четвёртый этаж, пробежался по квартирам и обнаружил что там, кроме пары-другой укрывшихся гражданских и нескольких вражеских трупов возле окон, нет ни единого солдата противника. А раз так то зачем сторожить впустую? Логика, конечно, спорная но опять же для разбора его непредусмотренной инициативы не было времени. Пришлось глубокомысленно кивнуть и сделать вид что так и надо. Естественно, потом он накажет парня, но не сейчас.
Британский пулемётчик опоздал всего на полсекунды. Короткая очередь ударила в стену возле входа, отколола куски штукатурки и некоторые пули зарикошетили по коридору. Предупреждающе кивнув одному из солдат, стоявшему возле двери в той квартире откуда он сюда прыгнул, Шольке высунул наружу свой пистолет-пулемёт и выдал очередь почти на половину магазина, не заботясь о точности. Англичанина это только раззадорило и "Bren" снова застрочил, выплёвывая новую порцию свинца. Вроде получилось..
Один из снайперов, оказавшийся в его штурмовой группе со своей винтовкой с оптическим прицелом, чуть высунулся из-за расколотого и обагренного кровью Карла косяка двери и, мгновенно прицелившись, выстрелил. А затем снова укрылся в квартире.
Вражеский пулемёт захлебнулся и затих. Неужели план осуществился без сбоев? Это было бы здорово! Чтобы убедиться в этом Гюнтер лёг на пол и одним глазом посмотрел в коридор.
Английский пулемётчик, тот самый британский лейтенант, лежал на полу и слабо шевелился, видимо, раненый. Рядом лежала его дурацкая каска, похожая на тазик для бритья. Хотя крови не видно.. Куда там попал его снайпер? Из-за дальности был непонятен характер ранения врага но стрелять, по крайней мере пока, тот не мог. Прямо на глазах Шольке, прежде чем снайпер снова решил высунуться в коридор, кто-то затащил раненого лейтенанта в квартиру, почти так же как это сделал сам Гюнтер с погибшим Карлом. Но этому пулемётчику ещё хватило силы зацепить рукой свой пулемёт и утянуть его за собой. Что ж, цель выполнена, проход свободен!
Вскочив на ноги оберштурмфюрер выскочил в пустой коридор и Ханке, согласно плану, присоединился к нему вместе с таким же "МР-38". Держа на прицеле дальнюю квартиру они оба дошли до следующей пары жилых помещений и, молча кивнув друг другу, ворвались внутрь вместе с одним из стрелков каждый, оставив остальных, вместе с пулемётчиком-огнемётчиком Раухом лежать в коридоре на всякий случай.
Осмотр занял пару минут, никого внутри не оказалось, несмотря на предупреждающие крики Шольке обращённые к гражданским. Затем последовало дальнейшее продвижение в том же порядке. На удивление враги из дальней квартиры не высовывались и вообще оттуда не было слышно ни звука. Зато отчётливо приблизился грохот боя со стороны западной лестницы, откуда должен был пробиваться Бруно вместе с другой группой. Потом стрельба и взрывы гранат стихли, послышался топот множества сапог и Гюнтер инстинктивно дал команду не стрелять пока он сам не даст приказ.
