- Холкомб, назад, мерзавец!!! - буквально взревел раненым медведем Барнс, бешено разевая рот. - Под трибунал пойдёшь, сукин сын!!! Выполняй приказ!!!
Но беглец, не обращая внимания на крик сержанта, продолжал удаляться, стремясь поскорее достигнуть нетронутой снарядами растительности и оказаться в относительной безопасности. Ещё полминуты и у него это получится, учитывая то что немцы так и не стреляли, быстро приближаясь без единого выстрела.
- Господин лейтенант, надо что-то делать.. - тихо сказал ему Барнс, стараясь чтобы ближайшие солдаты не слышали его. А таких рядом было маловато, многие оказались убиты или ранены, нуждаясь в эвакуации. Увы, сейчас это было невозможно организовать, людей и так не хватает для отражения атаки, а если отрядить их помогать раненым товарищам то некому станет стрелять. - Дурной пример заразителен а в нашей чёртовой роте есть типы и похуже этого Холкомба. Нужно показать людям что у них есть только одна возможность выжить - это остаться на позициях и стрелять до конца.
- Что вы хотите этим сказать, сержант? - не понял его Юджин, хотя внутри ворохнулось какое-то неприятное предчувствие.
- Я хочу сказать что если Холкомб добежит до укрытия то его примеру могут последовать и остальные солдаты. Вы сами знаете какой у них низкий боевой дух и если они увидят что он спасся то тоже захотят попробовать сделать то же самое, понимаете? - голос Барнса, хоть и звучал спокойно, но был полон внутреннего напряжения. - А это не только прямое нарушение приказа полковника Болсома но и угроза всему нашему участку обороны. Мы не имеем права этого допустить, сэр!
Осознание того на что ему намекает сержант ударило Питерса словно пыльным мешком по голове. Это что же, он должен.. убить Холкомба?! Нет, это неправильно! Так нельзя! У любого офицера должен быть какой-то другой способ как удержать людей в окопах даже в самых трудных ситуациях! Но какой?! Как вообще можно выстрелить в собственного солдата, пусть и струсившего?
А тот уже почти добежал до спасительных зарослей. Через несколько секунд он скроется из глаз и тогда последствия могут быть необратимы! Что же делать?! Впервые Юджин понял что не знает как поступить, оба варианта решения проблемы были настолько неприятны что на миг захотелось просто закрыть глаза и будь что будет.. Быстро оглянувшись по сторонам лейтенант почувствовал что по телу побежали мурашки. Почти половина его подчинённых, из тех кого он видел, смотрели не на врага по фронту а на него самого и этого ублюдка Холкомба, поставившего Питерса в безвыходное положение. Они словно ждали что сделает Юджин, как решит судьбу своего солдата.
- Сэр?! - голос Барнса был холоднее Северного полюса.
А потом он вскинул к плечу свою винтовку и мгновенно прицелился в дезертира. И не успел Юджин даже рот раскрыть как сержант выстрелил. Даже отсюда было видно как Холкомб, уже добежавший до деревьев, изогнулся в спине и замер, поражённый точным выстрелом. Через секунду его ноги подогнулись и он повалился на землю не двигаясь.
- Никто не уйдёт отсюда без приказа господина лейтенанта!!! Понятно, трусливые ублюдки?!! Кто ещё хочет бросить товарищей и спасти свою жалкую душонку?!! Смелее, сукины дети, у меня ещё полно патронов для вас!!! Стоять и стрелять, слышите?!! Ваш враг там, он наступает, но если хотите жить и вернуться домой то убивайте его!!! Скоты, именно из-за таких как вы мы оказались в этой заднице, и я не позволю чтобы вы опять подставили нас всех!!! Слушать команды господина лейтенанта и своих командиров!!! - проревев во всё горло эту короткую поясняющую речь Барнс как ни в чём не бывало дозарядил оружие и обычным голосом добавил лично ему: - Порядок в роте восстановлен, сэр. Думаю, на какое-то время это их остановит от глупостей.
Ступор Питерса прервали несколько небольших взрывов взметнувших землю впереди и позади траншеи. Начали работать вражеские миномёты! На глазах Юджина слева произошло прямое попадание одной из мин в укрепление. Огненно-земляной куст расцвёл в ходе сообщения и вверх взлетел обрубок человека без одной ноги и руки.. Подлетев на пару ярдов бедняга перевернулся в воздухе, с размаху упал обратно в траншею и через секунду оттуда раздался даже не крик а дикий визг боли. Лейтенанту сжало сердце и он на миг почувствовал облегчение что не видит изуродованного солдата в подробностях. Медиков в роте у него не было, забыли выделить или их просто не хватало. А с такими ранениями выжить.. слишком мало шансов. Как ни ужасно но сейчас всё его внимание должно целиком сосредоточиться на противнике. И Юджин, мысленно приказав себе забыть об увиденном совсем недавно, снова вскинул к глазам бинокль, пользуясь тем что миномётные разрывы заплясали севернее, ближе к каналу.
А немцы, не подозревая о тех драмах что разразились сейчас на английских позициях, продолжали быстро приближаться, словно думая что в полуразрушенных окопах никого не осталось в живых и им осталось только спокойно занять их. Ну это они зря, тут ещё есть те кто может сопротивляться! Интересно, что у них осталось из противотанковых средств после вражеского артналёта? Оглянувшись, Питерс не заметил позади ничего обнадёживающего. Похоже, все пушки разбиты или лишились расчётов.. Что ж, тогда одна надежда на ружьё "Boys", которых в его роте было всего семь. Учитывая что его использование для наибольшей эффективности требовало изрядного хладнокровия и опыта то Барнс их выдал только тем кто был во взводе ещё с самого начала высадки во Франции.
Питерс смотрел на постепенно увеличивающиеся в размерах вражеские машины и лихорадочно прикидывал план боя. Немецкие пехотинцы ещё далеко, пробежали только половину расстояния до их позиций, значит надо думать как останавливать технику. В принципе, выбор был невелик. Либо сосредоточить огонь всех противотанковых ружей на одном танке или броневике, уничтожить его а потом остальных по очереди, либо стрелять по отдельности в ту машину которая будет максимально близко. Но первый вариант требовал высокой согласованности и скученности стрелков, а это опасно. Одно попадание мины или танкового снаряда и всё.. рота останется полностью беззащитна перед немецкой бронетехникой. Остаётся второй вариант. Бронебойности ружей хватит на броневики и лёгкие танки, так что можно надеяться поразить часть первой волны.
- Сержант, пусть передадут стрелкам из противотанковых ружей чтобы они целились в двигатели, если смогут! Если нет то по гусеницам! Дистанция открытия огня сто-двести ярдов! - произнёс он, не отрываясь от бинокля. - Как только цель остановится то пусть её добивают! И чтобы не забывали менять позиции! Три выстрела с одного места, не больше!
- Слушаюсь, сэр, сейчас этим займусь! - тут же ответил Барнс и, судя по быстро удаляющемуся бегу, лично отправился отдавать приказ.
Вражеская лёгкая бронетехника была уже близко, максимум ярдов двести от траншеи! И по-прежнему ни единого выстрела! Такая импровизированная кирасирская кавалерия, закованная в броню и набравшая разбег. Раньше такую лавину можно было остановить стеной копий в несколько рядов в руках опытной тяжёлой пехоты, или лавиной стрел по лошадям, или.. да какая сейчас разница? Прогресс не стоит на месте, как и методы войны. Уже слышался рёв чужих моторов и было видно как иногда чуть поворачиваются башенки, чутко выискивая угрозу для себя. Пора бы уже начать стре..
Бах! Послышался тугой хлопок неподалёку. Он словно подал сигнал остальным стрелкам и за несколько секунд раздалось ещё несколько похожих звуков. С сильно бьющимся от волнения сердцем лейтенант жадно смотрел на пятнадцать прытких машин, стремящихся нахрапом ворваться к ним в гости.
YES!! Маленький четырёхколёсный броневик, едущий одним из первых, словно врезался в стену! Он вздрогнул, башенка повернулась левее и разразилась длинной пулемётной очередью. Потом снова попытался двинуться с места но получил ещё одно попадание. Юджин сумел даже без бинокля заметить крупный сноп искр от сильного рикошета на лобовой броне. На этот раз броневику повезло но его водитель явно потерял самообладание. Машина резко сдала назад, из-за чего наступающий чуть позади него восьмиколёсник был вынужден резко взять в сторону, чтобы не врезаться в союзника. В довершении всего броневик угодил одним из задних колёс в какую-то воронку и завалился туда под углом, выставив беззащитное брюхо.
