Немцы, видимо, обнаружив что англичане сумели незаметно отступить, тут же последовали за ними и Юджин увидел как с хрустом ломая кусты, из тех самых зарослей сквозь которые они сами выбрались буквально пару минут назад, показался знакомый покатый нос немецкого броневика. И едва он сам, а также все его люди, успели скатиться в окопы как маленькое тонкое дуло машины озарилось огнём, а земля услужливо передала Питерсу мелкие колебания почвы из-за попадания маленьких снарядов в бруствер. Ду-ду-ду-ду! Снова очередь, к которой добавился рык такого знакомого немецкого пулемёта. И начался нескончаемый ад..

На той позиции они продержались всего пятнадцать минут, не больше. Кроме беснующегося огнём восьмиколёсника из зарослей повалили вражеские пехотинцы, стреляя на ходу из пистолетов-пулемётов и винтовок. Они отбили эту атаку, свалив не меньше семерых эсэсовцев, не считая вопящих и стонущих раненых. Но за это им пришлось заплатить тремя своими погибшими и двумя ранеными, потому что высовываться из окопа под шквальным огнём на таком близком расстоянии это смерть. Чудо что остальные успели выстрелить и снова нырнуть вниз.. А потом налетели самолёты и Юджин понял насколько он ошибался, думая что хуже просто быть не может.

Геринговские стервятники с отвратительно воющими сиренами пикировали прямо на них, строча из пулемётов и бросая бомбы прямо на головы. Это был просто адский ад! Земля ходила ходуном, сыпалась им на спину и за шиворот, душа и сердце трепетали, мысленно прощаясь друг с другом. Ни о каком отражении атаки не было и речи, в голове Питерса, впервые попавшего под прицельную бомбардировку, творился настоящий хаос. Вой сирен, надрывный гул авиационных моторов, кислый запах взрывчатки, содрогающаяся земля, истошные стоны совсем рядом.. Сжавшись в комок и приникнув к земле на дне окопа Юджин молился лишь о том чтобы это всё поскорее закончилось. Он не знал сколько времени вражеские штурмовики кружили над ними но когда гул моторов наконец стих и Питерс сумел немного прийти в себя то понял что придётся отступать снова..

Наполовину заваленные окопы, из которых кое-где торчали окровавленные части тел солдат.. множество больших и малых воронок, из которых ещё поднимался дым.. мёртвые глаза незнакомого уорент-офицера с оторванными по самый пах ногами, с которым Юджин не успел даже словом перемолвиться.. хрипло кашляющий рядовой Райан, мутным взором смотревший на свой "Boys" с погнутым стволом. Помимо него самого, ирландца и грязно ругающегося Торнтона на тихой перекличке отозвалось всего восемь человек, из них четверо раненых. А ведь когда он со своими парнями ввалился к ним в гости то навскидку заметил не менее двадцати голов в касках, мелькавших над краем траншеи..

Пользуясь тем что нацисты, видимо из-за налёта, сделали сами себе передышку, Питерс тяжело поднялся на дрожащие от напряжения ноги и тихо подал команду отходить, предварительно захватив раненых. Никто не возразил ему, скорее всего подсознательно желая покинуть то место где они чуть не остались навечно..

Затем всё повторилось снова.. и снова. Атака за атакой, эсэсовцы наседали на них, поливая огнём и закидывая гранатами, если им удавалось подобраться поближе. И каждый раз им помогал тот самый треклятый броневик, чтоб он провалился! Восьмиколёсник как будто превратился в злой рок Юджина, вызывая у него почти неконтролируемую ярость. Ох, как же ему хотелось любым способом уничтожить эту эсэсовскую машину, олицетворяющую в себе всю мерзость нацистского рейха и его сраного Гитлера! Но командир, тот самый надменный ублюдок с биноклем, был очень осторожен. Броневик никогда не приближался на расстояние броска гранаты а никакого другого оружия, чтобы поджечь хитрую тварь, у лейтенанта не было.

Двухфунтовки, оставленные им для обороны, видимо, располагались на других улицах, "Vickers" больше не попадался, а неисправный "Boys" Райан оставил ещё там, два дома южнее.. В довершении всего, самому Питерсу пришлось бросить немецкий трофейный пистолет-пулемёт, потому что все магазины к нему закончились а найти новые было невозможно поскольку они отступали. Револьвер для такого боя явно не годился, винтовка тоже не слишком ему нравилась и поэтому Юджин назначил сам себя пулемётчиком. Подобрал "Bren" с боеприпасами у раненого которого унесли в тыл, приказал Торнтону быть вторым номером и начал воевать как обычный пехотинец. Да это было неправильно, словно забивать гвозди микроскопом, но сейчас вокруг него творился такой бардак что его поступок по сравнению с этим был невинен как слеза младенца. Да и кем командовать? Он видел вокруг себя только капрала и Райана, державшегося рядом с ним. Остальные либо убиты либо их унесли ранеными на северную окраину города. А брать под начало чужих людей, так у них есть свои командиры которых те знают и подчиняются им. Оставалась лишь надежда на Барнса, что ему повезёт сильнее чем Юджину и он сохранит как можно больше парней..

Нет, если подумать то не всё было так хреново как ему казалось.

Питерс заметил это не сразу но, похоже, у немцев не было артиллерии. Они атаковали пехотой, танками, их поддерживала авиация, но ни разу лейтенант не заметил чтобы по ним били орудия. Может не успели подвезти к реке, или же "Спиты" накрыли её где-то во вражеском тылу, так или иначе германский "бог войны" не соизволил показать им свою мощь, за что Юджин был ему донельзя благодарен. Пусть так остаётся как можно дольше..

Потом он вдруг вспомнил что перед самым их отступлением из того самого окопа в саду первого дома, совсем недалеко раздался сильный взрыв, своим грохотом перекрывший всю стрельбу в окрестностях. А ведь это наверняка рванул мощный фугас, загодя приготовленный сапёрами полковника Болсома посреди улицы, в недрах разбитой легковушки. Стоило её толкнуть посильнее и тому кто это сделал сильно не поздоровится. Учитывая что их окоп в это время обрабатывал чёртов броневик, скорее всего на сюрприз наткнулся танк, самоуверенно решивший столкнуть раскуроченный автомобиль в сторону. Как минимум это на время выведет его из строя, а если Бог прислушается к желанию лейтенанта, то и вовсе разнесёт вражескую махину на части.

Минут двадцать назад, откуда-то из-за спины, на захваченные врагом участки начали падать снаряды и у Юджина, а также всех кто оказался рядом, на губах появились робкие неверящие улыбки. Их начала прикрывать собственная артиллерия, те самые двадцатипятифунтовки! Неизвестно насколько им хватит снарядов но эффект от огня британских орудий нацисты почувствовали быстро. Интенсивность атак снизилась и теперь эсэсовцы уже не бросались вперёд так словно им не дорога жизнь. Да, товарищи Юджина отступали, но за каждый фут этого города немцы платили высокую цену. Его грела мысль что они сбили спесь с этих вонючих тевтонов и заставили их ползти а не победно маршировать, как те, скорее всего, намеревались. Наверняка, после того как Питерсу и другим придётся отойти ещё севернее, на окраине Ватандама появится новое большое кладбище увешанное немецкими касками над крестами. И лейтенант, вместе с множеством другим солдат, намеревался сделать так чтобы вечных обитателей там оказалось как можно больше..

И, наконец, настроение им подняла сцена которая произошла буквально только что. Когда Юджин, Райан и Торнтон, вместе с десятками других незнакомых солдат сидели в окопах и с бессильной злостью смотрели вверх, где обнаглевшие нацистские штурмовики летали над головами и обрабатывали участок города чуть в стороне, случилось то от чего они вскочили и огласили округу радостным рёвом, вскидывая руки с винтовками.

Потому что увидели как возле пятнистого вражеского пикирующего бомбардировщика с неубирающимися шасси и изломанными крыльями появились трассеры от зенитных снарядов, а неподалёку ухо Питерса различило характерную работу 40-мм орудия "Bofors"! Глаза лейтенанта, жадно следившие за самолётом, увидели как один особо удачный трассер стеганул прямо по брюху стервятника. Тот вздрогнул, сразу прервал пикирование, шарахнулся в сторону и, натужно гудя мотором, полез вверх, пытаясь спастись на высоте. Но, на радость затаившего дыхание от напряжения Юджина, у немецкого лётчика ничего не вышло! Зенитчики очень не хотели отпускать свою добычу, сполна желая воспользоваться эффектом неожиданности. "Bofors" снова загрохотал короткой очередью и очередная порция трассеров плотно обложила удирающего ублюдка. У самолёта оторвало половину левого крыла вместе со стойкой шасси, брызнули осколки плексигласа и штурмовик снова начал резкое пикирование к земле, уже явно неуправляемое.. Беспорядочно вращаясь и разбрасывая вокруг себя обломки конструкции немецкий стервятник, только что безнаказанно расстреливающий их сверху, рухнул где-то за домами, там где уже находилась захваченная территория. В метрах в пятистах от них раздался мощный взрыв и сквозь листву деревьев вдали показался шар огня, поднимающийся ввысь..