Тот, несмотря на его знак что можно сидеть, всё равно встал, одёрнул китель и заговорил:
- Мой фюрер! Я частично согласен с генерал-полковником фон Рундштедтом и генерал-лейтенантом Гальдером. Танковые части действительно понесли серьёзные потери в технике, испытывают нужду в снабжении, а люди устали и измотаны двухнедельным непрерывным наступлением. Также согласен с тем что существует опасность нового контрудара как со стороны Парижа так и Дюнкерка. Но.. Я за продолжение наступления! - твёрдо сказал он и обвёл всех вокруг спокойным взглядом.
Гальдер едва заметно скривился и неодобрительно качнул головой. Мильх и Шпеер остались равнодушны, один живёт только самолётами, другой вообще не военный. А сам Гитлер постарался удержать улыбку, заранее зная что Гейнц всегда рвётся вперёд. Что он что Роммель, они друг друга стоят.
- Поясните, генерал! - попросил он, с интересом глядя на танкиста.
- Дело в том, мой фюрер, что нам нельзя сейчас останавливаться! - энергично сказал тот. - Мы должны, несмотря ни на что, использовать каждую свободную минуту, каждый час для наступления, потому что потом может быть уже поздно! Сегодня англичане и французы растеряны провалом контрудара, подавлены потерями и слухами об эвакуации. Но не следует недооценивать противника! Уже завтра, если мы дадим ему время, он может прийти в себя и начать ожесточённо обороняться! Время на войне на вес золота! Мой фюрер, я лично разговаривал с нашими танкистами перед тем как лететь в Берлин! Да, они устали! Да, они тревожатся за остаток горючего в баках и считают каждый снаряд в боеукладке! Да, они мечтают выбраться из тесных металлических коробок и поспать хотя бы четыре часа под ближайшим пыльным кустом! Но я абсолютно уверен в том что на последний рывок их хватит! Готов поставить на это мои лампасы, мой фюрер! Союзники сейчас держатся из последних сил! Стоит крепко ударить ещё раз и они просто побегут к морю, бросая оружие и снаряжение куда попало! Я уверен в этом, мой фюрер! - упрямо сжал губы Гудериан.
- Господин генерал, видимо, вы не до конца осознали смысл моих слов! - не сдержавшись, ответил нахмурившийся начальник Генерального штаба. - Если высказанных мною причин вам мало то ответьте мне на несколько вопросов!
Гитлер не мешал спору. Было интересно послушать Гудериана, которому он внутри благоволил, и его оппонента и высшего армейского начальника, по совместительству предателя Рейха. Фюрер знал что своенравный Гейнц не отличался педантичным выполнением приказов вышестоящих, за что 16 мая Клейст временно отстранил его от командования корпусом. Впрочем, инцидент был быстро улажен и Гудериан снова вернулся обратно.
- Слушаю вас, господин генерал-лейтенант! - с готовностью отозвался генерал-танкист, имеющий то же звание что и сам Гальдер.
- Как вы собираетесь наступать при такой нехватке всего жизненно-необходимого для танковых войск? - напористо вопрошал Гальдер, явно недовольный тем что Гудериан не разделяет его точку зрения перед Гитлером. - Чем замените снаряды, патроны и топливо? Где возьмёте пехоту для сопровождения танков и закрепления занятых позиций? Сообщите мне меры защиты от огня корабельной артиллерии и вражеской авиации?
Гитлеру тоже было интересно узнать каким образом Гейнц рассчитывает преодолеть столько преград и выполнить боевую задачу. Ведь по всем законам снабжения нужно дать хоть небольшую передышку войскам, подтянуть тылы, восполнить потери, уплотнить боевые порядки на случай контратак противника. Что же, интересно, придумает Гейнц?
- Разрешите ответить по порядку? - обратился тот к фюреру и Адольф кивнул. - Что касается боеприпасов и топлива.. Оставлю на месте часть самых изношенных или повреждённых машин, солью с них всё топливо, перегружу снаряды и патроны в другие танки и брошу их в бой! Пехота? Она мне не так уж и нужна! Но если без неё никак, то есть выход - посадить на все свободные машины и бронетранспортёры как можно больше солдат, перебросить их к моим танкам, а потом они будут наступать в качестве танкового десанта.. этакие панцергренадёры. Ну а что касается защиты от кораблей и самолётов.. там всё просто. Как только мы прорвём вражескую оборону.. если она там вообще есть.. то окажемся как лисы в курятнике! Из-за опасения попасть в своих солдат нас не смогут ни бомбить ни обстреливать с моря. А если ещё с востока ударит Лееб то уверен, большая часть англичан, французов, бельгийцев и всей этой мелочи просто вздёрнет руки вверх.. Вот мой план, господин генерал-лейтенант! - слегка улыбаясь, закончил Гудериан.
На Гальдера смотреть было одно удовольствие. Крайне ошарашенный вид начальника Генерального штаба порадовал Гитлера, хоть он и сам не вполне верил что у Гейнца получится его смелый план.
- Мой фюрер, да это же самая настоящая авантюра! - возмущённо воскликнул тот, глядя на Гитлера. - Генерал-лейтенант Гудериан не понимает последствия этого своего решения! Я категорически против такого бессмысленного риска! Он не берёт в расчёт возможные действия противника, а ведь враг не станет сидеть и спокойно ждать пока командир 19-го армейского корпуса осуществит всё что он тут придумал!
- Совершенно с вами согласен, не станет! - тут же отозвался Гейнц, к удивлению Гитлера. - Именно поэтому нельзя терять ни минуты! Если фюрер одобрит мой план то я уже через час смогу вылететь обратно во Францию!
Адольф едва не рассмеялся, поняв что Гудериан использовал слова Гальдера против него же. А пока начальник Генерального штаба приходил в себя от такого афронта Гитлер обратился к Мильху.
- Что вы скажете о состоянии авиации на этом участке фронта? - спросил он недавно назначенного командующего всеми "Люфтваффе". Была надежда что Эрхард к этому времени успел привыкнуть к новой должности и вникнуть в положение дел.
Тот встрепенулся, прокашлялся и заговорил:
- Мой фюрер, положение дел в боевых авиационных частях действительно довольно серьёзно. С 10 мая бои идут непрерывно и с большим напряжением. Мы почти выбили французскую авиацию, по существу её больше нет. Но что касается английской.. Тут сложнее. В районе Дюнкерка противник почти не имеет аэродромов, пусть и не оборудованных. Но главная опасность исходит от британской авиации базирующейся в южной Англии. Им лететь до линии фронта очень близко, благодаря чему они висят над передовой почти непрерывно, оказывая поддержку с воздуха союзникам. А вот нашим самолётам, из-за того что они не успевают за наступающими частями, приходится намного сложнее. Захваченные аэродромы разрушены, либо завалены битой вражеской техникой, полосы сильно повреждены, нет складов для топлива и боеприпасов для машин, а также специальной техники. Лётчики не могут приземлиться а наземные службы не успевают за ними, так как вынуждены освобождать дороги для пехоты, танков и их колонн снабжения. Так же периодически происходят нападения на эти службы со стороны мелких отрядов противника в нашем тылу. Конечно, заявки наземных войск мы стараемся удовлетворять как можем но только ограниченно. Дело в том что истребители, прилетающие в район Дюнкерка, встречают в воздухе численно превосходящего противника, в том числе на новых моделях "Спитфайра", и с трудом могут защитить только себя, да и то не всегда. Посылать туда беззащитные штурмовики - верная смерть без всяких шансов вернуться обратно. Больше всего шансов у бомбардировщиков, летящих группами на большой высоте, но говорить в таких условиях о точности бомбометания бесполезно, разброс слишком велик. И ещё одна проблема.. Пилоты очень устали, мой фюрер! Они делают по пять а то и больше вылетов за день! Те кто возвращаются, едят прямо возле самолётов, или вообще засыпают едва вываливаются из кабин. Как только самолёт заправят то их будят выливанием холодной воды в лицо, иначе храпят дальше.. Из-за такой хронической усталости резко возросла аварийность. Бьются на взлётах и посадках, даже опытные эксперты. Кессельринг настоятельно рекомендует проводить ротацию пилотов, если уж нельзя снизить частоту вылетов, иначе через несколько дней люди будут просто засыпать в воздухе.
