- Ну и ну, заварил же я кашу, отстранив этого Бахмана.. - усмехнулся Шольке, снова начав расхаживать по комнате. - Подумать только, какие последствия от, казалось бы, такого незначительного происшествия!

- Согласен, круги по воде пошли очень сильные.. - подтвердил Роске. А потом неожиданно добавил с каким-то восхищением в голосе: - Но это ещё не все неприятности, которые вам грозят, оберштурмфюрер. Как вы додумались самовольно состряпать приказ от имени самого фюрера?!

Гюнтер тяжело вздохнул и уселся на кровать, чувствуя что трудный разговор ещё не закончен. Что ж, глупо было ожидать что такая вот его инициатива останется без последствий. Ещё когда он сидел в приёмной коменданта Седана и приказал его писарю состряпать эту бумагу то он заранее знал что такое ему не простят просто так. Но в тот момент его волновало совсем другое и эти последствия были где-то там, далеко-далеко.. Теперь же они стояли прямо перед ним и надо было встречать их лицом к лицу, как и положено тому кто не привык бегать от ответственности за свои поступки.

- Просто понял что другой возможности подчинить себе проходящие через город части я не найду.. - признался он глядя Роске в глаза. - Никто не стал бы слушать какого-то офицера СС, требующего подчиниться его приказу и защищать маленький французский городок, когда у них были свои собственные задачи и командиры. И даже на приказ Дитриха бы не посмотрели. Но если всем проходящим можно наплевать на приказ оберштурмфюрера СС и даже генерала СС, то вот сделать то же самое с приказом самого фюрера.. - Гюнтер невесело ухмыльнулся.

- На это уже нужна большая смелость, а в немецких офицеров с самого начала военной карьеры вбивается строжайшая дисциплина и безоговорочное подчинение приказам вышестоящих. А кто может быть выше фюрера? Никто! Поэтому и решился на такую авантюру. Был почти уверен что большинство, хоть и не поверят этому приказу до конца, не станут лезть на рожон и пытаться его оспаривать. А сделают то что безопаснее и привычнее - просто подчинятся тому кто имеет право приказать и требовать исполнения своих распоряжений. Как видите, это сработало. Был лишь один случай когда офицер решил не подчиниться..

Шольке тепло улыбнулся, вспомнив бесстрашного старого офицера-сапёра, не дрогнувшего когда он направил ему пистолет прямо в лицо. - Но когда я ему объяснил безвыходность своего положения то он смягчился и сделал вид что поверил. А потом уже всё закрутилось так что я и забыл об этом..

Наступило почти минутное молчание. Гюнтер просто ждал новых вопросов а помощник Дитриха, видимо, пытался понять как Шольке смог найти такую наглость чтобы пойти на серьёзнейшее нарушение субординации и чёрт знает чего ещё..

- Вы понимаете, оберштурмфюрер, что за такое вам может быть? - тихо спросил Роске, наклонившись к нему. - Сейчас об этом знают только сам Дитрих и некоторые ваши командиры из тех кто выжил.. Но когда об этом расскажут те кому вы это показывали то от гестапо не спасёт даже Зепп! Подлог, посягательство на полномочия фюрера, превышение всего что только возможно.. Чёрт побери, да там кучу обвинений можно будет на вас навесить! Очень серьёзные последствия, вплоть до обвинения в заговоре или государственной измене! Это всё дойдёт до Гиммлера а уж он не упустит возможности в своё время доложить об этом фюреру в нужной интерпретации которая, конечно, будет крайне невыгодной для вас! Когда Зепп увидел этот приказ, лежащий в вашей планшетке, то решил что у него галлюцинации. Просил чтобы я лично прочитал его дважды! А потом гадал какой идиот надоумил вас на эту мысль..

- Никто! - твёрдо ответил Гюнтер. - Я сам это придумал, сам напечатал на машинке в приёмной коменданта Седана когда его писарь вышел покурить! Поэтому не надо искать корни какого-то заговора, Роске! Виноват во всём я один! Виноват что удержал город вопреки громадному перевесу противника, благодаря мужеству моих солдат и ошибок противника! Виноват в том что выжил а не погиб, как многие мои подчинённые, срывая планы французов и сохранив пути снабжения для наших танкистов! И я готов ко всему что может последовать! Я знал что меня может ждать ещё тогда когда это сделал! Прошу лишь передать Зеппу что единственной причиной моей авантюры было понимание того что другой возможности выполнить приказ о обороне Вадленкура у меня не было! Не будь этой бумажки то сейчас оба города были бы захвачены французами и мы не сидели бы здесь с вами!

Эмоционально закончив речь Гюнтер лёг на кровать и закрыл глаза. Сердце часто стучало, постепенно успокаиваясь, в голове было пусто. Вот почему такая несправедливость?! Образно говоря, такой поступок, который совершили он и его солдаты, достоин награды, причём не какой-там нашивки.. А тут приходится надеяться о том как бы завтра не наступил последний день его жизни в наказание за превышение служебных полномочий! Сюрреализм настоящий! Проклятье, а как же его женщины, если Шольке не станет?!

Эта мысль повергла Гюнтера в ещё большую мрачность. Вот уж не было печали..

- Я подробно сообщу Дитриху о нашем разговоре.. - пообещал Роске, поднимаясь со стула. - Думаю, он обязательно постарается вытащить вас но, вкупе с делом Бахмана, ситуация выглядит довольно безрадостной.

- Постойте, унтершарфюрер! - окликнул его Гюнтер когда тот уже собрался уходить. - Вчера я не успел узнать какие именно у меня потери.. Кто выжил а кто погиб.. Можете ввести меня в курс дела?

Тот замялся и у Шольке засосало под ложечкой. Похоже, его ждут очередные неприятные известия. К удивлению, судьба подчинённых взволновала его куда больше собственной. Похоже, действительно он успел врасти в коллектив и теперь воспринимает своих солдат как.. пусть не младших родственников в семье но как близких товарищей, за которых несёт персональную ответственность.

- Хорошо, расскажу.. - решил Роске и снова уселся на стул, явно чувствуя себя не в своей тарелке. - Но мои данные не полные, поимённо назвать не могу.

- Пусть так! - кивнул Гюнтер, внутренне собравшись и приготовившись.

- Кроме вас и вашего заместителя Брайтшнайдера выжило сорок человек.. - признался помощник Дитриха и Шольке почувствовал как сердце болезненно заныло, заранее ощущая что многих он уже больше не увидит в строю. - На ногах остались семнадцать бойцов СС, ещё двадцать три человека отправлены в наш госпиталь с различными ранениями. Остальные погибли..

Гюнтер закрыл лицо дрогнувшей рукой, погрузившись в свои горькие мысли. Сорок!!! Всего сорок из общего числа почти под сотню человек, если брать всех членов экипажей броневиков и мотопехоту на "Ганомагах"! Это просто кошмар! Меньше половины тех с кем он начинал служить всего две недели назад! А за восемь дней до этого, в день наступления, они были полны жизни радовались каждому мгновению! Всего за неделю его отряд потерял больше половины личного состава! Это очень большие потери! И скоро в его "особом" блокноте список пополнится десятками фамилий тех кого он не смог уберечь от гибели, хотя и пытался как мог.. Слабым утешением служило то что при таком огромном несоответствии его сил и войск противника было вообще чудом что выжили хоть они. По всем правилам военной науки уцелеть под давящим катком целой танковой дивизии противника его отряду было бы невозможно! Даже учитывая неплохие укрепления и ПТО, которые и сделали основную часть работы.

- ..я не знаю поимённо но наибольшие потери, по словам солдат, они понесли когда сражались с прорвавшейся в город группой французских броневиков.. - продолжал рассказывать Роске, видимо, не замечая его состояния. - Эти "Панары" носились по улицам, расстреливая всех наших кто им попадался. Пока ваш посыльный добрался до резерва и передал приказ их уничтожить те успели натворить делов. Сначала бойцы пытались забрасывать их гранатами но получилось плохо.. А потом, когда ваши машины столкнулись с французскими, началась настоящая бойня. Никто не уступал! Броневики расстреливали друг друга в упор, сталкивались в таранах! Те кто выжил и смог вылезти наружу, бросались на противника с ножами, стреляли из пистолетов, били кулаками и душили.. Ни одного пленного из экипажей "Панаров" не было, все погибли в бою с нашими. Но прежде чем последний из них вспыхнул на улицах Вадленкура то и все ваши машины тоже были выведены из строя и сгорели. "Здоровяка" также больше нет.. - уточнил он, наверное, решив что Шольке это было особенно важно.