- Когда мы отобьём их первые атаки то они навалятся на нас всеми силами, пошлют в бой средние и тяжёлые машины, скорее всего вместе с пехотой! Вот тогда и настанет ваше время! - продолжал он, мысленно пытаясь представить варианты боя. - Подпустим их на семьсот или даже шестьсот метров и снова мощный огонь с высокой скорострельностью! Потеряв столько бронетехники всего за несколько минут они будут ошарашены и наверняка отступят для перегруппировки и уточнения обстановки. Это хорошо! Каждый час работает в нашу пользу! Помощь уже идёт и чем дольше мы заставим их топтаться на месте тем лучше...

- Смотрите! - прервал его Брайтшнайдер и показал рукой на юг.

По шоссе с большой скоростью ехал "Малыш". Должно быть, Майснер сейчас выжимал из двигателя всё что тот мог дать. За ним, не отставая, неслись ещё два броневика, отправленных в дальний дозор - "Забияка" Виттмана и "Всегда первый!" Ковальски. Видимо, они связались между собой по рации и решили отступать вместе. Правильно, сейчас Гюнтеру нужен весь его отряд, сжатый в кулак.

- Значит, "Панары" уже близко.. - сказал Гюнтер, тоже нащупывая свой шлем на поясе. - Всё, инструктаж закончен! Все всё поняли?

- Так точно!.. - вразнобой ответили его подчинённые.

- Мой штаб будет находиться в подвале того дома! - он показал на внушительный двухэтажный дом из красного кирпича, стоящий почти на окраине. - На позиции! И да поможет нам Бог!..

Южнее Вадленкура, Франция.

17 мая 1940 года. Утро.

Дивизионный генерал Антуан Гишар.

Прошло почти два часа прежде чем передовые батальоны дивизии медленно подтянулись в районы сосредоточения перед атакой. Разведывательная рота из броневиков "Panhard", под командованием подвижного и непоседливого лейтенанта Жюля Дюпона, недавно назначенного на эту должность, уже была на месте и ожидала лишь приказа наступать. Но танки, вытянувшись по дорогам, не могли так быстро ехать и только сейчас добрались досюда.

Сам Гишар, вместе со своим начальником штаба, за это время поднялись на небольшой холм покрытый густой растительностью в двух километрах от крайних домов городка, и в бинокли внимательно рассматривали немецкую оборону. Их охраняла группа пешей разведки в количестве восьми человек, внимательно оглядывающих окрестности. Конечно, не дело генерала лично этим заниматься но Антуан всегда старался проводить рекогносцировку сам. Одно дело прочитать или прослушать доклад и совершенно другое свои личные впечатления. После пятиминутного наблюдения, во время которого ни один из них не произнёс ни слова, Гишар отложил бинокль и посмотрел на полковника Ландрю, своего старого товарища, с которым они служили вот уже двенадцать лет, вместе поднимаясь в званиях и переходя из части в часть.

- Ну что, Поль, есть соображения? - спросил он, тихо отползая назад.

По настойчивой просьбе командира разведчиков Гишар накинул на свою генеральскую форму обычный офицерский плащ и напялил солдатский шлем. В опасность вражеских снайперов он не верил но и не хотел подвергать себя случайному риску. Стоит какому-нибудь немцу заметить их в тот же бинокль и, несмотря на расстояние, некоторые стрелки захотят попытать удачи. Зачем зря соблазнять "колбасников"?

Ландрю ещё несколько секунд осматривал в бинокль окраины Вадленкура а потом повторил путь своего начальника, к явной радости командира разведчиков, который опасался что начальство каким-то образом выдаст себя.

- Не нравится мне что-то, господин генерал.. - задумавшись, ответил старый товарищ.

Наедине они могли называть друг друга по имени но при посторонних Поль всегда соблюдал субординацию, как и положено офицеру. Ландрю было ровно сорок лет и Антуан точно знал что тот как минимум пару раз отказался уходить на повышение ради того чтобы остаться вместе с ним. Вдобавок, они дружили семьями, их жёны были близкими подругами а дети часто общались во время отпусков или семейных торжеств. Именно по настоянию полковника Антуан ещё 10 мая отправил своего адъютанта в Сен-Кантен с приказом немедленно эвакуировать свою семью из-под накатывающего удара Вермахта. С тех пор ни от жены с двумя детьми и старой матерью ни от самого адъютанта не было вестей.. Гишар каждый день ждал телеграмму из их парижской квартиры что с ними всё в порядке, или же звонка своего офицера. Но ни того ни другого не было.. И сердце замирало, подстёгиваемое воображением, которое рисовало картины одну хуже другой. Господи, хоть бы Николь успела уехать вместе с детьми!..

Семья самого Поля жила в Труа и генерал сам слышал как в тот же день его друг напряжённым голосом буквально приказывал своей Эжени немедленно собираться и уезжать к родственникам в Нант или Брест, подальше на запад, чтобы спасти детей. Слава Богу что у них была своя машина и запас бензина, иначе было бы намного хуже. Дороги забиты беженцами и в то же время военными колоннами, двигающимися в пункты назначения. А это значит пробки и риск налёта вражеских самолётов. Любой военный знает что воевать намного легче когда семья в безопасности, вот только про него самого этого пока сказать нельзя..

- А именно? - поинтересовался Гишар, желая узнать подробности.

- Трудно сказать.. - поморщился тот, словно желая подобрать слова. - На первый взгляд всё спокойно, но..

- Поль, мне нужно знать твои впечатления и то что ты увидел! - настойчиво сказал Антуан, глядя ему прямо в глаза.

Тот глубоко вздохнул и начал выкладывать:

- Большая часть домов на окраине приготовлена к обороне, в некоторых окнах и чердаках я заметил движение. Видны свежие траншеи рядом с ними. Видимо, их пытались замаскировать но времени или опыта не хватило. Ещё заметил мешки с землёй между домами и на подоконниках. Вот только людей почти не видно. Всего пару раз мне на глаза попались их шлемы и всё.. Ни пулемётов ни пушек! И это настораживает! Слишком всё гладко.. Вы же знаете, господин генерал, я не люблю когда всё выглядит как воскресная прогулка! - экспрессивно закончил друг, аккуратно вытирая сапоги о траву.

- По сведениям воздушной разведки у немцев нет орудий вообще.. - нейтрально заметил Антуан. - Это подтвердил местный житель сегодня утром. У меня нет оснований не верить им. Пулемёты, конечно, есть но германцы не дураки выдавать нам свои позиции. Я понимаю твои опасения но у нас здесь почти сто тридцать машин! К тому же я обещал Юнцеру что встречу его на площади Седана..

- Он далеко в тылу а мы здесь! - не поддержал его Поль. - Но, возможно, вы правы, господин генерал.. У меня действительно нет доказательств что это какая-то ловушка. Может и на самом деле немцы до сих пор уверены что им ничего не угрожает и теперь нам противостоит лишь горстка пехотинцев.. Дай Бог, если так! - воскликнул он. - Я очень хочу ошибиться в своих мрачных ожиданиях и выпить бокал вина на той же площади вместе с вами..

- Думаю, так и будет! - кивнул Гишар, и добавил: - К тому же, сколько бы не было там бошей, у нас приказ! И сил для его выполнения нам дали очень много! Да и де Голлю, уверен, сейчас приходится намного труднее. Так что, давай, отбрось свои сомнения и прикажи лейтенанту Дюпону провести разведку боем. Пусть выдвинется как можно ближе к немцам, вызовет огонь на себя. Возможно, нам повезёт и противник раскроет свою систему обороны.. Этот был бы настоящий подарок для нас.

- Слушаюсь, господин генерал! - вытянулся товарищ, вернув на своё лицо непроницаемое выражение. Минутная слабость и сомнения прошли, приказ получен, надо действовать.

Когда Ландрю ушёл Антуан мысленно пожелал чтобы пессимизм полковника сегодня не оправдался. И в самом деле, что может остановить целую танковую дивизию? Только другая такая же дивизия, которой тут точно нет. Или же десятки противотанковых орудий, притом не маленьких пукалок, которые сейчас состоят на вооружении у немцев, а что-то более серьёзное.. Но и этого у них тоже не обнаружено.