- Фамилия, солдат? - гаркнул Гюнтер своим командирским голосом.

Тот вскочил как подброшенный, вытянулся, оттопырил локти и отчеканил:

- Стрелок Дильс, господин оберштурмфюрер!

- Хорошо, Дильс, майор Альтман приказал чтобы вы напечатали для меня один приказ.. Очень важный приказ, понятно? - многозначительно уточнил он.

- Так точно, диктуйте, господин оберштурмфюрер! - писарь выразил готовность к выполнению приказа.

- Отлично! - кивнул Гюнтер, пытаясь вспомнить все нужные нюансы и составить в голове текст. - Печатайте!..

"Берлин.

16 мая 1940 года.

Имперская рейхсканцелярия

Экз. № 1..."

Дильс прекратил печатать и круглыми от изумления глазами воззрился на Шольке. Тот наклонился над столом и властно повторил:

- Продолжайте печатать, стрелок! Это приказ! - и добавил: - Всю ответственность беру на себя! Выполнять!

"...Я, фюрер германского народа и рейхсканцлер Тысячелетнего Рейха, приказываю всем армейским частям в районе города Седан, Франция, оказать всемерную помощь моему личному порученцу, оберштурмфюреру СС Гюнтеру Шольке, в выполнении его задания! Все другие приказы и распоряжения, ранее полученные их командирами от своих непосредственных начальников и штабов и идущие вразрез с данным мною приказом, признаются недействительными до того момента пока вышеупомянутый оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке не отдаст соответствующий приказ! Любой командир и офицер, вплоть до генерала, не подчинившийся предъявителю сего приказа, должен быть немедленно отстранён от должности и арестован как злостный нарушитель моей воли!"

К тому моменту когда Дильс допечатал "исторический" документ у него мелко дрожали пальцы а из-под серой пилотки по вискам поползли капли пота. Гюнтер отлично понимал что тот чувствует и решил провести с ним "разъяснительную работу":

- Слушай меня внимательно, стрелок.. - тихо начал он, убедившись что никто из проходящих мимо людей по-прежнему не обращает на них внимания. - Ты же понимаешь что будет если гестапо узнает о твоей роли в создании этого приказа?

- П-прошу вас, господин оберштурмфюрер.. Зачем вы.. - умоляюще посмотрел на него бедный парень.

- Успокойся! И запомни то что ты сейчас должен сделать! - строго произнёс Гюнтер. - Этот приказ печатал не ты, понял? Ты куришь?.. Вот и отлично! Ты вышел покурить, потом направился в уборную.. Тебя не было примерно десять минут! Ты не знаешь кто мог напечатать эту бумажку в твоё отсутствие! Когда вернулся обратно то не заметил ничего и никого подозрительного! И самое главное! Не вздумай сейчас никому говорить об этом, тем более майору Альтману! Иначе вы оба станете моими соучастниками! Поэтому, если хочешь жить и быть на свободе, вставай и иди курить прямо сейчас!

Дильс вскочил, едва не уронив стул, и с безумными глазами торопливо вышел из приёмной, на ходу доставая из кармана пачку сигарет.. Вот и хорошо! Шольке было жаль невиновного парня которого он был вынужден заставить напечатать поддельный приказ но у него не было выхода. Сам он со старомодной пишущей машинкой не дружил и если бы попытался лично напечатать текст без неизбежных ошибок то это заняло слишком много времени..

Дождавшись когда писарь исчезнет за дверью Гюнтер сел на его место, с трудом засунул листок в машинку и несколько минут делал вид что что-то печатает. Скорее всего, всё равно никто не заметил его действий но он решил перестраховаться. Не ради себя, ради Дильса. Незачем парнишке отвечать за его, Гюнтера, грехи..

Поставив внизу документа максимально похожую на настоящую подпись Гитлера, которую он видел на бланке приказов когда служил в охране, Шольке полюбовался приказом и, тяжело вздохнув, засунул его в нагрудный карман. Как жаль что у него нет печати из имперской канцелярии для правдоподобия! Будем надеяться что фронтовые офицеры, особенно в невысоких чинах, не слишком хорошо знают как может выглядеть личное распоряжение фюрера и побояться ослушаться своего Верховного Главнокомандующего. Главное, вести себя властно и не пасовать перед старшими по званию, делая вид что он имеет полное право приказывать майорам и полковникам!

Сама идея появилась у него внезапно, когда он вспомнил эпизод из любимой в детстве книги "Три мушкетёра", где миледи, схваченная бравым гасконцем, предъявила мощную бумагу подписанную самим кардиналом:

"То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства.."

За точность текста Гюнтер не ручался но смысл был именно таким. Другое дело, там был роман, вымысел, а здесь реальная жизнь! От осознания того на что он отважился ради того чтобы наперекор всему защитить тылы наступающей группировки и выполнить приказ пересохло в горле. Сердце стучало от волнения, в голове хаотично вертелись разные тревожные мысли. Когда всё выяснится, а это лишь вопрос времени, его ждёт трибунал! За такой подлог и злостное превышение полномочий, нарушение субординации и множества пунктов армейского устава Шольке могут повесить, расстрелять.. Да многое что могут сделать, если у начальства развита фантазия! Он надеялся лишь на две вещи - то что Дитрих заступится за него, зная что Шольке оказался в безвыходном положении и что Гитлеру, несомненно, доложат о таком самоуправстве его бывшего личного охранника и тот не решится убивать его, помня о той пользе которую уже принёс и может принести дальше немец из будущего. Да, надежды слабые, но шансы есть.

Гюнтер не помнил из истории что именно произошло и как получилось в прошлой истории что контрудар французов на север не смог перерезать пути снабжения наступающей немецкой армии, но пока не видел ни малейшей возможности удержать город силами своего крохотного отряда. Он знал одно - чтобы выполнить приказ, причём тот, важность которого сам великолепно понимаешь, иногда нужно действовать нагло, решительно и абсолютно нестандартно. Иначе поражение!..

Спустившись вниз Гюнтер вышел из ратуши, направившись к своему броневику, стоявшему неподалёку. На глаза попался Дильс, нервно куривший чуть в стороне. Встретившись с ним взглядом Шольке ободряюще улыбнулся, подмигнул и быстро залез на своё место в башне. Короткая команда водителю Хассе и "Здоровяк", взревев мотором, устремился на восточную окраину города, минуя многочисленные каналы, одетые в камень, и махину Замка.

Разрушения в городе были незначительны, немцы взяли Седан в течении одного дня, но часть домов была повреждена артиллерией и авиацией. На восточной окраине, куда Гюнтер прибыл через минут десять, его глазам предстала вполне ожидаемая картина..

Вдоль дороги и в обе стороны от неё стояли разрушенные и обгоревшие доты, пулемётные и пушечные, исклёванные множеством снарядов, оставивших на бетоне свои "укусы". Глубокие воронки от бомб рядом с ними указывали что пилоты "Люфтваффе" по мере сил пытались помочь пехоте и танкам прорвать оборону города и у них это получилось. К сожалению, не бескровно.. Среди бетонных противотанковых "зубьев", цепочкой в несколько рядов преграждавших путь бронетехнике, и словно нанизавшись на них лежали изуродованные останки "Штукас". Загнутый винт, отлетевшие крылья с крестами и закопчённый разрушенный корпус.. То что совсем недавно это был боевой самолёт, хищный и смертельно опасный, напоминало мало.

А возле двух дотов, от которых остались только части раскрошившихся стен, стояли обломки сапёрных танков "Pz.Kpfw I. Ausf. B", которые подрывали доты путём подъезда к ним вплотную и дистанционного сбрасывания пятидесятикилограммового заряда взрывчатки под стены. Судя по всему оба танка были уничтожены прежде чем смогли это сделать, так как сами заряды по-прежнему висели на своих местах над двигателями. Неизвестно выжили ли их экипажи но если так то им очень повезло что не произошла детонация заряда иначе от самой машины вряд ли бы осталось хоть что-то кроме огромной воронки. Вот уж точно, самые настоящие смертники, подумал Гюнтер. И, наконец, метрах в пятистах от него виднелась ещё одна интересная машина, легко узнаваемая за счёт характерного высокого силуэта.