Вскочив на ноги, я бегу за ним, добегаю до верха лестницы, когда он поднимает ружье и направляет его прямо на Энцо, который стоит на полпути по коридору со свирепым выражением лица.

Должно быть, в какой-то момент он схватил ружье, когда поднимался.

— Вернись в свою комнату, сынок, — предупреждает Сильвестр, его тон ровный, словно он пытается не напугать дикого медведя.

— Этого не случится, — рычит Энцо, побуждая Сильвестра нажать на цевье пистолета, что является явной угрозой.

Клянусь Богом, если он выстрелит, я надеру ему задницу и не буду испытывать угрызений совести.

Как будто потревоженный суматохой, звук волочащихся цепей прерывает все, что Сильвестр собирался сказать. Он вскидывает голову и смотрит в потолок: по полу тяжелыми шагами идет беспокойный дух.

— Ты их разозлила, — плюет он через плечо.

— Я? — повторяю я, ошеломленная. — Это ты ведешь себя как сумасшедший.

— Ты еще не видела сумасшедших, юная леди. А теперь иди туда! — я тот момент, когда последнее слово покидает его рот, шаги наверху замирают, усиливая звук его голоса до громоподобного.

Куда?

На мой вопрос быстро отвечают, когда замечают, что он показывает пистолетом в направлении своей комнаты.

Мои глаза расширяются до невозможности.

— Нет, блять, — рявкаю я. — Я не останусь с тобой.

Энцо делает шаг в сторону обезумевшего мужчины, но Сильвестр замечает его и направляет на него пистолет.

— Отойди! Я снесу твою чертову голову.

— Энцо, просто уходи, — рявкаю я. Его взгляд устремляется на меня через плечо Сильвестра.

Я тихо произношу:

— Пещера.

Ему придется довериться мне, чтобы уйти. Это то, что я умею лучше всего.

Энцо сжимает челюсть, мышцы грозят лопнуть. Его глаза становятся обсидиановыми, а взгляд обещает смерть, когда он снова медленно отступает в сторону комнаты.

Он не отводит взгляд до самой последней секунды. Сильвестр захлопывает дверь нашей спальни и запирает ее на ключ.

Прежде чем он успевает направить оружие на меня, я поворачиваюсь и бегу к лестнице.

— Черт возьми, вернись!

Я спускаюсь по ней достаточно быстро, чтобы чуть не упасть лицом вперед. Сильвестр несется по коридору и спускается по ступенькам за мной, но я выбегаю из парадного входа прежде, чем он успевает добраться до последней ступеньки.

— Вернись! — его крик прерывает хлопнувшая дверь. Тяжело дыша, адреналин и паника борются за место в моей крови, я бегу к пещере.

Это единственное место, куда я могу добежать.

Я могу только надеяться, что он не найдет меня там.

Энцо

Я смотрю сквозь облако красной ярости, когда поднимаю ногу и с силой бью в дверь, раскалывая дерево. Мне нужно добраться до Сойер — это все, что я могу чувствовать, все, о чем я могу думать, все, чем я могу дышать. Добраться до Сойер.

Как раз когда я готовлюсь пробить дверь во второй раз, я слышу звон ключей, прежде чем замок щелкает.

Я готовлюсь, когда дверь распахивается, и первое, что вижу — это направленное в мою сторону ружье.

Сильвестр смотрит на меня из-за оружия, делает шаг назад и направляет ружьё в сторону лестницы.

— Иди.

В ярости и молчании я выхожу из комнаты и направляюсь к ступенькам. Давление металла впивается мне в спину, пока я медленно иду, деревянный колышек Сильвестра несет его прямо за мной.

— Где Сойер? — рычу я.

— Ушла, но не волнуйся, я ее верну.

— Ты сделал ей больно? — вырывается у меня.

— Знаешь, не нужно было так поступать, сынок, — говорит он, игнорируя меня. Моя ярость усиливается, и теперь я смотрю на него сквозь черное облако. Я с радостью отдам свою душу дьяволу, если он причинит ей боль. — Я слишком снисходителен к тебе, хотя должен был с самого начала снести тебе голову.

— Должен был, — соглашаюсь я. Это было бы единственное, что могло спасти ему жизнь.

— И я сделаю это, как только Сойер вернется. Думаю, если я убью тебя преждевременно, она унесет себя в океан.

Не очень уверен в этом, но я все равно позволю ему в это поверить. Несмотря на то, что думает Сойер, она боец. Большую половину своей жизни она только и делала, что боролась.

Она не стала бы маленькой рабыней, решившей провести остаток жизни где-то в ловушке. Нет, она сделает все, что в ее силах, чтобы выбраться оттуда, даже если это означает еще больше крови на ее руках.

Черт, я люблю ее.

Маленькая воровка способна на многое; это будет только гибель Сильвестра, если он заставит ее оказаться в таком положении.

Но у него не будет такой возможности. Вместо этого я стану его гибелью.

Сохраняя молчание, я дохожу до ступенек и быстро спускаюсь по ним, чтобы Сильвестру было трудно догнать меня. В момент попытки я слышу, как он спотыкается.

У меня буквально две секунды, но я вполне привык обходить акулу на ее собственной территории. Я не сомневаюсь, что смогу справиться с человеком, у которого бревно вместо ноги.

В мгновение ока я переваливаюсь через перила, пол всего в пяти или около того футах ниже. Он выстрелил, и пуля с жаром пронеслась над моим плечом. Она ударяется обо что-то на кухне, а я хватаюсь за длинное ружьё и вырываю его из его хватки.

— Сукин сын! — прошипел он, пытаясь удержать оружие, но я слишком силен для него.

Я направляю на него ружьё, наслаждаясь тем, как он замирает, его лицо багровеет от гнева.

— Не останавливайся из-за меня. Посмотрим, как ты закончишь свой путь вниз.

— Я собираюсь...

— Мне не очень интересно слушать о твоих снах, Сильвестр. Поторопись, — огрызаюсь я.

Ворча, он добирается до нижней ступеньки и смотрит на меня из-под своих кустистых бровей. Я оглядываюсь вокруг, замечая, что ковер и стол отодвинуты в сторону. На их месте — погреб, дверь которого широко открыта. Я предполагаю, что именно там он планировал держать меня до поры до времени.

— Не думаю, что у тебя есть все, что нужно, чтобы убить человека, — говорит Сильвестр. Он обильно потеет, края его бейсболки испачканы.

Он ошибается. Я буду рад показать ему, что не он один знает, как отнять жизнь. Он может получить все, что когда-либо хотел. Навсегда остаться на Вороньем острове, даже в загробном мире.

Как бы сильно мне ни хотелось его убить, меня больше волнует то, что будет с нами после, чем удовлетворение потребности почувствовать его кровь на своих руках.

— Залезай, — говорю я, указывая пистолетом в сторону подвала.

— Моя нога...

— Это бесполезно, я знаю. Не моя проблема. Заставь меня попросить еще раз, и я отстрелю другую, чтобы у тебя был подходящий набор.

Он хмурится, бросая еще один взгляд в мою сторону, пока ковыляет к погребу. Как только он оказывается перед ним, я решаю облегчить ему задачу. Подняв ногу, я с силой бью его прямо в спину, отчего он летит в дыру.

Он кричит, и то, как он, должно быть, приземлился, не слишком красиво, учитывая, что его крик переходит в откровенный рев.

Опять. Не моя проблема.

Когда я смотрю вниз, то нахожу его всего в двадцати футах внизу, он перекатывается на спину, проклятия и плевки летят с его губ.

У меня нет сочувствия. Бросив на него последний взгляд, я хватаю дверь и захлопываю ее. Запирается она простым скользящим механизмом, и хотя я бы предпочел засов, это лучшее, что я могу сделать на данный момент.

Сильвестр так и не сказал, пострадала ли Сойер, и каждая молекула в моем теле сейчас сосредоточена на ней.

Пробираясь к двери, я замечаю одеяло, бессистемно лежащее на диване. Я хватаю его, на случай, если мне понадобится зашить рану, или, черт возьми, даже если она немного замерзла.

Мне требуется всего несколько минут, чтобы добраться до пещеры, но каждая секунда кажется слишком долгой.