Несмотря на то, как сильно болит мое лицо, я поглощена быстро нарастающим оргазмом внизу живота. Мои конечности дрожат от его угрозы, желая быть опустошенными чем-то, кроме собственного отвращения к себе.

Я киваю, слюна начинает стекать с моих губ и капать на подбородок. Звуки, которые следуют за этим, неконтролируемы, их громкость усиливается, когда он подводит меня ближе.

— Вымой руки в воде, когда она смоется, а потом потри свой клитор для меня. Я хочу посмотреть, как ты кончишь с такой широкой улыбкой на лице.

Почти бездумно я жду, пока холодная вода скатится по моим ногам, чтобы смыть песок с пальцев, затем перемещаю их между бедер и тру свой клитор, поскальзываясь от того, насколько я промокла. Но я неумолима в своем стремлении, и вскоре я достигаю пропасти.

— Вот так, тебе нравится быть хорошей девочкой для меня, не так ли, детка? — тянет он. — Точно так же, как тебе нравится кончать на мой член, как отчаянная маленькая шлюшка.

Я зажмуриваю глаза, чувствуя, как еще одна слезинка скатывается в тот самый момент, когда оргазм находит меня. Моя рука на клиторе замирает, и каждый мускул в моем теле застывает, не в силах пошевелиться, как ураган, проносящийся сквозь него.

Я вскрикиваю, чувствуя, как Энцо обхватывает мой живот и прижимает меня к себе. Я теряю всякое ощущение времени и пространства, переносясь в совершенно другое измерение.

Цунами могло бы смести нас в этот самый момент, и я была бы в безопасности от этой бойни. Я больше не там, где была, только там, где должна быть.

Кажется, что проходят дни, пока мое сознание медленно вползает внутрь, хватает меня за руку и направляет обратно на землю.

Позади меня Энцо чувственно двигает бедрами, доводя меня до оргазма, его собственные мышцы напряжены.

Мои кости превратились в желе, но мое тело мгновенно становится гиперчувствительным к его телу. Он так близок к разрядке, и его скорость снова нарастает, чувствуя мой спад.

С теми небольшими силами, что у меня остались, я жду, пока он не окажется на грани, а затем вырываюсь из его хватки, заставая его врасплох.

Я изворачиваюсь, хватаю его за горло и практически сбрасываю его на песчаный пол.

Он легко падает, застигнутый врасплох, но мое окно ничтожно мало.

Его лесные глаза расширились, когда я расположилась между его раздвинутых ног, взяла в руки его намокший член и заглянула в него сквозь ресницы.

— Ты был так близок к тому, чтобы кончить, а я отказала тебе, не так ли? — в его глазах вспыхивает гнев, и уголок моих губ изгибается вверх. — Это больно, детка?

Он рвется ко мне, но я быстрее, обхватываю ртом кончик его члена и резко сосу, пробуя себя на нем. Его пальцы погружаются в мои кудри, крепко сжимая их, и я кладу руки ему на бедра, лишая его контроля.

— Черт, Сойер, продолжай испытывать меня. Твоя улыбка красива только благодаря этим зубам. Я бы не хотел видеть их отсутствие.

Его угроза усиливает мою ухмылку, и я смотрю на него широкими, невинными глазами.

— Я отчаянная маленькая шлюшка и хочу почувствовать, как ты кончаешь мне в горло.

Я смотрю в две ямы с золотистой расплавленной лавой, когда он крепко сжимает рукой мои волосы, удерживая меня, пока он грубо берет свой член и проводит кончиком по моим губам.

— Хорошие шлюшки просят вежливо, — пробормотал он, прикусив губу, когда я высунула язык, побуждая его шлепнуть по нему членом.

Я обхватываю его запястье рукой и откидываю подбородок назад достаточно далеко, чтобы прошептать:

— Я никогда не говорила, что я хорошая. Я сказала, что я в отчаянии.

Затем я снова засасываю его в рот, несмотря на его хватку за мои волосы. Он громко стонет и рычит, когда я провожу зубами по его чувствительной плоти, а затем языком ласкаю нижнюю часть его кончика.

Я вкладываю все свои силы в то, чтобы доставить ему удовольствие, слюна скапливается на его животе, когда я с жаром сосу и облизываю его.

Проходит совсем немного времени, и я снова подвожу его к краю, его мышцы снова напрягаются. Его член набухает в моем рту, и он начинает двигать бедрами, его головка скользит дальше по задней стенке моего горла с его толчками.

— Блять, вот так, детка. Соси крепко, трахай, да, да, да, — повторяет он. Его голова откидывается назад; видно только его сильное горло, когда он извергается.

Он кричит, его подбородок снова опускается к груди, чтобы он мог видеть, как я глотаю каждую каплю. Рот приоткрыт, брови опущены над глазами, все его тело вибрирует от силы, и кажется, что я не могу выпить его достаточно быстро.

Наконец, он отталкивает меня, перевозбужденный.

— Господи, мать твою, — выдыхает он, глядя на меня расширенными глазами. Я просто вытираю рот от слюней, окрасивших мой подбородок.

От него исходит интенсивность, и это вызывает все те типичные реакции бегства. Я встаю на шаткие ноги, и его брови нахмуриваются в замешательстве, предполагая, что он чувствует мое отступление. Я тяну время, хватая свой купальник и надевая его обратно. Все это время его взгляд прожигает меня насквозь.

— Я выберу жизнь, потому что отказываюсь умирать ради Кевина. Но жизнь, которую я выбрала для себя, я должна пережить в одиночку, Энцо.

Он просто смотрит, стиснув челюсть так сильно, что мышцы вырываются из его щеки.

Прежде чем у меня сдадут нервы, я бросаюсь к маяку, с ужасом ожидая момента, когда окажусь запертой с ним в нашей комнате.

Я просила его причинить мне боль, но, похоже, я справилась с этой задачей гораздо лучше.

Энцо

— Она в порядке? — Сильвестр спрашивает сзади меня, заставляя мои мышцы напрячься еще сильнее.

Единственный ответ, на который я способен — это хмыканье.

Он что-то бормочет себе под нос, но слишком тихо, чтобы я мог расслышать, и, честно говоря, мне абсолютно похуй.

Я не спал прошлой ночью после того, как Сойер оставила меня на пляже. Думаю, она тоже не спала, но никто из нас не хотел нарушать тягостное молчание.

Я знаю ее чуть больше шести недель, а она уже заставляет меня падать к ее гребаным ногам.

Выбери меня.

Она не выбрала. Вместо этого она использовала секс, чтобы отвлечь меня, а потом предпочла жизнь в страданиях, а не со мной.

— Виски осталось?

Сильвестр ворчит, направляясь к шкафу.

— Ты так расстроился из-за удара по голове? С ней все будет в порядке, сынок.

Каждое слово из его рта действует мне на нервы, но я держу рот на замке, поскольку он протягивает мне алкоголь.

Я проглатываю его одним глотком и протягиваю чашку, пока он без слов наливает мне еще на три пальца. На этот раз я делаю глоток, оценивая кленовый подтекст, пока он прожигает путь по моему горлу.

— Скажу тебе, такие женщины встречаются нечасто, — замечает он в разговоре.

— Расскажи мне об этом, — бормочу я. Не каждый день ты встречаешь девушку, которая заманивает тебя между своих бедер, а на следующий день разворачивается и крадет твою гребаную личность. Не каждый день та же самая девушка тащит тебя за милю через океан в безопасное место.

Она — ходячая молния. И прекрасная, и разрушительная.

— И я хочу, чтобы ты знал, если она решит остаться, я позабочусь о том, чтобы с ней хорошо обращались.

С таким же успехом он мог бы вылить мне на голову ведро ледяной воды. Мой позвоночник выпрямился, и я опустил стакан, прежде чем разбить его.

— Почему она должна остаться? — медленно спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы уделить Сильвестру все свое внимание. Он смотрит на меня со странным выражением лица. Оно разгладилось, но я вижу правду в его глазах. Он взволнован.

— Ей явно не место за пределами этого острова, ты согласен?

— Нет, — отвечаю я.

Он пожимает плечами, не заботясь о том, согласен я или нет.