Когда я спустилась вниз и спросила Сильвестра, не хочет ли он посмотреть телевизор, я надеялась, что смогу отвлечься на мыльную оперу, учитывая, что Сильвестр, похоже, только ее и смотрит.

Но снаружи уже началась гроза, и у нас нет сигнала. Так что теперь мы просто сидим на диване, смотрим на потрескивающий огонь, пока оба пытаемся вести разговор.

У него нет практики, я понимаю. Но я думаю, что в данный момент я бы предпочла засунуть палец в горло и блевать ради забавы.

— Ты снова слышал призраков прошлой ночью? — спрашиваю я, когда очередная тема затухает.

— Неа, — хмыкает он, махнув рукой. — Я уже привык к этим звукам. Я сплю как младенец.

— Звук был такой, будто что-то скребется в пол над нами, — продолжаю я. — Как будто они пытались пробить себе путь наружу или что-то в этом роде.

Его взгляд на мгновение темнеет. Несмотря на то, как терпимо Сильвестр относится к призракам, он не любит говорить о них. Может быть, потому, что духи, живущие здесь, созданы его собственной рукой.

— Извини за это, — бормочет он. — Я не думаю, что через некоторое время это станет для тебя слишком большой проблемой.

— Ты думаешь, я привыкну к ним? — интересуюсь я.

— Что-то вроде этого. Я думаю, они просто неугомонные. Я позабочусь о них, не волнуйся, — заверяет он, похлопывая меня по колену. Я стараюсь не напрягаться под тяжестью его мозолистой ладони, но это почти невозможно. Такое ощущение, что по моему позвоночнику ползают склизкие жучки.

— Расслабься, — смеется он. — Тебе не нужно меня бояться. Я не причиню тебе вреда.

Я заставляю себя рассмеяться, но все равно вытаскиваю колено из-под его руки.

Может, я и пытаюсь вести себя хорошо, но это не значит, что я позволю ему прикасаться ко мне. Сильвестр из тех, кто испытывает удачу. Он будет прикасаться ко мне, пока я не запрещу ему, и даже тогда он будет настаивать еще сильнее.

Энцо уже говорил ему убрать от меня руки, но он все равно продолжает настаивать.

— Зачем тебе такая татуировка? — спрашивает он, указывая на два слова, которые Саймон выколол на моей коже. Fuck You.

Я смотрю вниз, и невольно на моем лице появляется улыбка, когда я провожу пальцами по черным чернилам. Я скучаю по нему. Наверное, больше, чем когда-либо по кому-либо.

Мы виделись всего два раза, но он был моим первым настоящим другом. Моим единственным другом.

Моя улыбка перевернулась. Он, наверное, думает, что я исчезла по его воле. И я уверена, что он поймет меня, но что, если я больше никогда его не увижу? Что если к тому времени, как я вернусь, он сам исчезнет?

Саймон уже говорил об этом однажды; он — странствующая душа. Он не задерживается на одном месте надолго, как я. Мысль о том, что я больше никогда его не увижу, заставляет мои глаза гореть.

— Мой друг сделал это для меня, — отвечаю я просто.

Он хмыкает, похоже, не впечатлен.

— Ну, я хотел бы задать тебе вопрос, — начинает Сильвестр, неловко сдвигаясь с места. Мое сердце падает, я уже знаю, к чему это приведет.

Я прочищаю горло, мои руки судорожно хватаются за всякую ерунду, на которую я им не давала разрешения. Они переходят с моих волос на рубашку, затем снова на волосы и каким-то образом приземляются на мою нижнюю губу.

— Да? — пискнула я. Я так плохо справляюсь с неловкими ситуациями.

— Я хотел официально пригласить тебя остаться здесь. — После странной паузы он добавляет: — Со мной.

Мне кажется, я снова прочищаю горло, но я не уверена в этом из-за стука своего сердца. Я даже не знаю, почему я так чертовски нервничаю. Все, что я могу сказать, это — нет, спасибо. Легко.

— Вау, — вздыхаю я. — Это так щедро с твоей стороны.

Он кивает, как будто уже знает это.

— Дело в том, что я думаю, что будет лучше, если я вернусь домой и, э-э, разберусь со своим дерьмом. — Я заканчиваю это натянутой усмешкой.

Он хмурится и поглаживает свою кустистую бороду.

— Не думаю, что это слишком умно. Похоже, ты попала в неприятную ситуацию. Лучше тебе остаться здесь. Он похлопывает меня по бедру, как будто решение уже принято, а затем идет вставать.

— Ну, спасибо за помощь, но я ухожу, — вклиниваюсь я. Он делает паузу, затем снова садится. Отлично. Я бы предпочла, чтобы он просто принял это и продолжал двигаться дальше.

Он вздыхает, видимо, готовясь поделиться своей мудростью, которая навсегда изменит траекторию моей жизни.

— Это возможность раз в жизни жить свободно. У тебя больше не будет потребности в деньгах.

Мой дискомфорт растет. Честно говоря, я понятия не имею, почему решила, что остаться здесь будет хорошей идеей. Одна мысль об этом вызывает у меня тошноту.

— Да, я ценю это. Абсолютно. Но я думаю, со мной все будет в порядке. — Я пытаюсь смягчить удар улыбкой, но от него исходит тьма.

Волоски на моей шее поднимаются, и зловещее чувство вторгается в хрупкий мир, который был у нас с Сильвестром. Адреналин медленно поступает в мои вены, учащая сердцебиение, пока Сильвестр смотрит на меня.

— Я скажу им, кто ты, если ты уйдешь, — угрожает он, его тон стал более глубоким и суровым.

Я чувствую, как складка между моими бровями углубляется, когда я смотрю на него с недоумением. Мой рот то открывается, то закрывается, я не знаю, что сказать.

— Я думаю, если люди, преследующие тебя, настолько могущественны, как ты утверждаешь, им будет очень интересно узнать о твоем местонахождении. Я подозреваю, что ты бежишь от закона, и ничто не помешает им выдать твой арест.

Мое зрение сужается до игольного ушка, тяжелая доза паники смешивается с изумлением.

— Зачем тебе это делать?

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Я могу обеспечить тебе комфортную жизнь, если ты мне позволишь.

— Шантажируя меня? — я в ярости, вся нервозность забыта. Я слишком зла, и почему у него сложилось впечатление, что я не кусаюсь, когда меня загоняют в угол?

— Знаешь, любой другой беглый преступник был бы рад такой возможности, — огрызается он, избегая моего вопроса.

— Да, как те заключенные, которых ты убил? — насмехаюсь я. — С чего ты вообще взял, что я беглец?

— Ой, да ладно, может, я и стар и немного отстал от жизни, но я не дурак. Ты думаешь, я поверю, что такая молодая леди, как ты, не занималась незаконными делами, чтобы выжить?

Я открываю рот, чтобы ответить, но он продолжает.

— Проституцией, без сомнения. Может быть, даже воровала у людей. В любом случае, ты не свободна от греха. И я готов поспорить, что копы будут рады услышать о твоем местонахождении.

В течение нескольких секунд единственное, на что я способен — это таращиться на него. Я знала, что Сильвестр не такой дружелюбный, каким притворяется, но никогда не думала, что он зайдет так далеко.

Мои инстинкты борьбы или бегства активизировались, и я вскочила на ноги, даже пытаясь осмыслить ситуацию. Очевидно, он не собирается просто так отпускать меня. Я чувствую себя такой глупой из-за того, что раньше не замечала глубины его одиночества. Изоляция свела его с ума, и он впал в отчаяние.

Но хотя я, может быть, и бегунья, я точно не шлюха. Я всегда буду сопротивляться. Это то, чему Кев научился на тяжелом пути, и то, чему Сильвестр тоже научится.

— Ты прав. Я делала плохие вещи, чтобы выжить, и я определенно не свободна от греха. Так что не заблуждайся и не думай, что ты станешь исключением, — рычу я.

Выражение лица Сильвестра становится грозовым, это единственное предупреждение, прежде чем он встает и бьет меня сзади по лицу, от чего я падаю на задницу.

Он показывает на меня и рычит:

— Это последний раз, когда ты проявляешь неуважение ко мне в моем собственном доме.

Затем он устремляется к лестнице так быстро, как только позволяют деревянные колышки. Мне нужна секунда, чтобы очистить зрение от звезд, от огня на щеке и от крови во рту. Со мной случались ужасные вещи, но даже Кев никогда не бил меня так.

— Что ты делаешь? — воскликнула я в панике, когда он бросился вверх по ступенькам.