— Не многим девушкам понравилось, если бы их трогали, когда они спят, — глаза Николая опасно сверкнули. Готова поклясться, что ещё немного и они бы покрылись корочкой льда. — Но ты спишь настолько крепко, что тебя даже растормошить не удалось.
Брехня. Большую часть времени я сплю отвратительно. Только когда во сне мне является Гризон, моя мать или Иван — тогда я словно теряю сознание. И всё же… причина по которой Гриил так на меня смотрел, невольно вогнала меня в краску.
— Что, на руку тебе не хватило наглости, да? — в шутку сказала я, желая избавиться от этой неловкости.
— Получилось только промыть рану, — Николай сделал ко мне шаг, позволяя лучше рассмотреть его лицо. Рука Гриила заползла под рукав плаща и осталась там. — Спишь ты крепко, да. Но беспокойно.
— Проблемы минувших дней, — облачно отозвалась я и махнула рукой, избегая смотреть Гриилу в глаза.
Одно дело знать о своих беспокойных и полных ужасов снах, и другое — осознавать, что чужой тебе человек стал этому свидетелем. Кричала ли я во сне? Вряд ли, хотя моё горло раздирало при разговоре, словно я исполняла многочасовую оперу. Но если бы я действительно кричала, сомневаюсь, что Томас всё ещё так крепко бы спал. Странно, для Войда и стража он удивительно крепко спит. Мне кажется, или его кожа приобрела зеленоватый оттенок?
— С Томасом всё в порядке? — спросила я, радуясь в душе, что удалось перевести тему. — Выглядит неважно.
— Он жаловался на усталость, но уверял меня, что всё отлично. Поэтому я взял дежурство на себя, всё равно не спится, — Николай говорил тихо, но его голос бойко отбивался от молчаливой лесной коры.
— Бессонница? — тихо поинтересовалась, отводя взгляд от умиротворённого Войда. Ночная темнота сглаживала его острые и суровые черты лица, а расслабленность делала даже вполне безобидным на вид.
— Единственная и неповторимая, — словно признался Николай напряжённым голосом. — События минувших лет никак не дают о себе забыть, — Гриил замолчал на мгновение и затем ещё тише добавил: — Да и месяцев тоже.
Точно, он упоминал, что его брат погиб около месяца назад, если мне не изменяла память. Я не знаю, какие отношения у Николая с его семьёй. Гриил никогда не выказывал скорби или горя, когда мы встречались. Конечно, мы были едва знакомы (да и не то что сейчас стали близкими друзьями), но обычно по людям видно, когда они переживают утрату близкого им человека. По крайней мере, приучаясь мыслить как Лираец, для меня не было проблемой понять, когда не стоит лезть с разговорами. С Николаем было сложнее. Этот парень словно носил фарфоровую маску: и днём, и ночью. Поэтому с ним я всегда действовала по наитию. И редко успешно.
Вот и сейчас я решила сказать то, что было у меня на уме:
— Прими ещё раз мои соболезнования на счёт твоего брата. Знаю, уже прошёл месяц, но всё же…
— Спасибо, Красавица, — мягкая улыбка заиграла на его губах, а у меня перехватило дыхание.
— Представить не могу, каково тебе, — я слегка помотала головой. — У меня не самые лучшие отношения с братьями. Со старшим так вообще всё плохо, но если бы умер Михаил… Хоть мы и особо не общались, но он всегда был на виду. Мне бы точно стало не по себе.
— С Денисом у меня были не самые лучшие отношения, — признался Николай, смотря на Томаса. Уже успела опуститься глубокая ночь, и меня начал пробивать лёгкий озноб даже сквозь плащ. — У него накопилось множество проблем за последние годы. Я часто уезжал из страны по поручениями Короля, а с остальными Денис полностью разрушил отношения.
— Что значит «разрушил»? — осторожно спросила я, с болью отмечая глубокую печаль Николая.
— У него была зависимость, Красавица, — с грустной кривой улыбкой пояснил Гриил. — От дурмана Друмов.
Все слова сожаления вмиг улетучились. Зависимость. В мире существует столько трав и корней, способных оказать расслабляющий эффект забвения на организм. Многие травы прописывают в качестве лечения, а некоторые наркотические растения даже разрешаются в Тмисане, потому что используются для всяких похоронных ритуалов. Если верить славе о семье Николая, то у его брата не должны были возникнуть проблемы с пересечением границы. Да даже в Хорайа можно раздобыть снотворное и лёгкую травку. Но дурман Друмов…
Друмы способны вырабатывать любые виды дыма и тумана. Как например, ядовитые. Тогда в лесу Друм, на которого я спустила дар Вестника смерти, был охвачен горячей лихорадкой, оставленной после использования ядовитого дыма. Карина вообще всегда находилась под действием собственного дурмана. Правда небольшой дозы, ведь Аггнийское железо мешало ей полностью использовать свои способности.
Но связываться с Друмами, которые торгуют наркотическим дурманом… Это чистое безумие. Очень немногим удаётся восстановиться после такой зависимости. Дурман сказывается на здоровии человека, его органах и даре. Мало удивительного, что брат Николая не смог пережить такую зависимость…
Вслух я, конечно же, этого не сказала.
— Я не знала твоего брата, но мне хочется думать, что он не заслужил такого конца, — мягким тоном заговорила я.
— Когда-то, может, и не заслуживал, — пробормотал Николай и потянулся к карману штанов.
Через секунду в его ладонях появилась белая лента… точнее, повязка. Такая же как и на моём бедре. Гриил сделал ко мне ещё один шаг, вытягивая руку. Я молча взяла повязку и принялась заматывать правую ладонь. Мысль о том, чтобы попросить Николая помочь, даже не возникла у меня в голове. Уж раны я умела себе перевязывать, даже одной рукой.
Быстро закончив перекрывать плотной тканью все пострадавшие места на ладони, я шумно выдохнула. Томас что-то забурчал позади, но быстро смолк. Я подняла голову к небу, всматриваясь на этот раз ясным взглядом в звёзды. Но небо было абсолютно чистым. Тёмно-синий купол распростёрся над нашими головами без привычных бликов. Только редкие волны скрытых облаков рассекали темень.
— Чтоб мне в гробу перевернуться, скоро же Реонасум… — прошептала я, не отводя взгляда от чистого неба. — Я совсем забыла.
— Реонасум? Что-то знакомое, — раздался голос Николая, что до этого тихо стоял рядом. — Отклик падших костей, кажется?
— Верно, — я опустила голову, чувствуя лёгкую боль в шее. — Бывал на нём?
— Нет, не повезло застать этот обычай, — Николай опечаленно поджал губы, выражая досаду. — Обидно, ведь это одна из немногих традиций, к которой причастны Лирайцы. А они довольно… невозмутимы.
Я подорвалась было исправить Гриила и напомнить ему, что я тоже из Лирая. Но осеклась, вспоминая, что уже давно не принадлежу этому клану. Да и вряд ли когда-то принадлежала. Судя по быстрому внимательному взгляду Николая, он спохватился подумать о том же.
— Я тоже никогда его не отмечала, — призналась я.
— Неужели? — светлые брови Гриила изогнулись в удивлении. — Это же одно из самых важных событий в году для Вириза. Чествовать голоса ваших предков на холме сумрака.
— Да, знаю, но очень часто в этот день мне наносили печати, и у меня просто не было сил куда-либо идти. А в остальные… В общем, моя родня не горела желанием брать меня с собой. Однажды мне удалось вырваться и сбежать из дома, но дорогу к холму сумрака я так и не нашла.
Николай лишь молча поджал губы. Рассказывать о том, как в ту ночь Иван толкнул меня так, что я налетела головой на книжную полку, я не стала. Они вернулись раньше с праздника, а я петляла по улицам, стараясь отыскать обратную дорогу. Матери и Ивану не понравилось моё отсутствие. Но если Василиса ограничилась лишь отработками у Аггнийцев (куда меня посылали всего дважды), то Иван был в ярости. Лёгкое сотрясение и головные боли на протяжении двух недель — яркое тому подтверждение.
Реонасум был праздником Лирая и Околь, проводившимся во всём Виризе в середине последнего месяца весны. Он брал своё начало из давних войн, когда ещё Лирайцы-шаманы нашёптывали в ауры воинов благословения в самые тёмные и безнадёжные битвы. Так было и во время войны с заморскими племенами Окольников. Лирая тогда терпели убытки и потери военных войск. Племена клана Околь намеревались присвоить себе земли и вести отдельное царствование, но и Лирайцы положили глаз на те земли. Окольники были в одном шаге от победы, расширения государств и возможности захвата других территорий. Но в конце весны, когда они пересекли хладное море, чтобы сразиться с Лирайской армией на суше — клану Лирая удалось добиться мира. Удалось провести переговоры со старшим сыном тогдашнего главы клана. Вскоре этот сын принял правление и заключил договор с Лирая, оставляя те земли за Окольниками, которые были рождены там. Сейчас эти земли во власти клана Околь, но там проживают только те члены, что брали своё начало ещё со времён хранителей. Ожесточённое сражение вооружённых всеми орудиями Окольников и отчаяных Лирайцев позволило главам выиграть время, чтобы сын сверг собственного отца. Однако, несмотря на окончание войны, Лирая и Околь потеряли многих солдат, чьи тела унесли воды хладного моря, где теперь уже похоронены их скелеты. Первые месяцы течение активно выбрасывало свежие кости на берег. Эти останки шаманы прибирали к своим руками и делали из них амулеты. По их (шаманов) словам, эти амулеты несли в себе дух мира и процветания.
