Мать вовсе перестала обращать на меня внимание после моего девятого дня рождения, когда выяснилось, что я Вестник смерти. Это тоже дало свои плоды. Волны презрения, исходящие от матери, я научилась принимать. Прочитав достаточно книг, чтобы понимать, откуда столько ненависти к клану Вэй, я осознавала, какую позицию занимала в этой семье. Никакую, если быть точнее.

К Вестникам смерти тысячелетиями взращивали всеобщию ненависть. Про них говорили, как про какую-то болезнь. А уж когда такой родился в клане Лирая, который занимал одно из важнейших мест в Совете Истребителей, то это и вовсе стало трагедией.

Но в рассказе Дэна была одна неточность, про которую тот, к моей великой радости, не знал. Я не была обделённой. Да, я не могла распознавать ложь, как истинный Лирайец, но лишь из-за того, что принадлежала к другому клану. Однако, и способности Вестника смерти не были доступны мне в полной мере. Слухи были правдивыми — моя мать действительно обращалась к клану Аггин — одному из выживших кланов Тёмного круга. Вот только просьба её заключалась не в пробуждении моего дара, а в его уничтожении. У участников клана Аггин был весьма уникальный, по моему мнению, дар. Аггнийцы искусно владели оружием и славились в своё время ритуалами огня. Изначально их дар позволял с помощью собственноручно сделаного оружия запечатывать дар любого человека и даже свой собственный. Со временем, до гонений на Тёмный круг, Аггнийцы развивали этот дар, но для меня ничего нового придумывать не было нужды.

Дар Вестников смерти всегда считался сильным, поэтому мою мать сразу поставили перед фактом, что навсегда мой дар уничтожить не выйдет. Так что, ежегодно я посещала клан Аггин, который скрывался в катакомбах, и обнавляла ожоги на шее и ступнях, блокирующие мою силу. Чаще всего меня сопровождал Руслан, но моя мать и так ясно давала понять, что меня ждёт, если я откажусь от этого ритуала.

Научить контролировать, а уж тем более понимать, свой дар меня было некому. С девяти лет я хоронила в себе эту способность, поэтому вырвись она наружу, долго я удерживать её не смогу. Тем более, противостоять кланам, которые видели в Вестниках смерти только источник множества смертей, войн и распрей, мне было не по силам.

На протяжении одиннадцати лет я оставалась наедине с Аггнийцами раз в год. Моего сопровождающего не пускали в помещение для нанесений печатей. Некоторые из членов клана прознали о моём происхождении, но из-за страха перед советом держали язык за зубами. Тем не менее, выяснять, на что были способны Аггнийцы по отношению к Вестнику смерти на своей территории, у совета не было ни возможности, ни желания.

— Вы так реагируете, будто до этого момента вы прежде не слышали об этом, — будучи сытой по горло рассуждениями о моей никчёмности и деяниях собственной матери, я попыталась перевести тему. — Вам не надоело мусолить все эти слухи, про которые вы уже знаете столько и всякого?

— На самом деле ты права, но мы никогда не обсуждали семью Введенских, — ответил Дэн, задумчиво потерев подбородок.

— Если быть точнее, то мы просто поливали Василису безумную и её отпрысков грязью, — уточнил Рейк, с каждым словом разваливаясь на диване всё больше. В конце концов, Карина ткнула его локтём в бок, и он, подавившись собственным вдохом, откатился на противоположную сторону.

— А что на счёт тебя, Софи? — теперь уже девушка обращалась ко мне. В пальцах у неё красовался новый свёрток. Откуда она их столько достаёт? — Как ты относишься к главе клана Лирая и самому совету? Ты у нас тут самая приближённая ко всему этому.

— Боюсь, что так и есть, — даже больше, чем тебе кажется, — добавила я мысленно. — Не хотелось бы вас огорчать, но я находилась на низшей ступени в клане Лирая. Мои родители работают секретарями у одной высшей семьи. Поэтому и моё мнение о совете нельзя назвать ни хорошем, ни плохим. Совет на то и совет, чтобы вызывать противоречия.

— И всё же, — возразил Рейк. — Даже среди ваших нашлись мятежники. За что ты здесь оказалась?

Именно этого я и опасалась. Конечно, соврать я могла, но как долго продержится эта ложь, когда мне придётся столкнуться с двумя другими жителями обвала? Мне было известно, что их всего пятеро. С тремя я уже познакомилась, и они навевали опасения. Дэн казался мне безобидным, а вот Рейк, который смотрел на меня, словно на наживу какую-то, и Карина, задорно подмигнувшая мне после вопроса, представляли угрозу. Остальных двоих я не знала, и теорий никаких у меня не имелось.

Решив, что буду плыть по течению и обойдусь без стратегических планов, я выпалила первое, что пришло в голову:

— Я напала на Ивана Введенского — будущего главу клана Лирая.

Выросший в клане Лирая любой, с даром или без, научится распознавать ложь. Являясь обделённой, я с детсва наблюдала за деталями, будь то человек или картина. Мало кто знал среди моего окружения, что я София Введенская — дочь главы клана.

Всю свою жизнь я находилась в собственной тени, вынужденная скрывать свою личность. Кто знает, не будь я Вестником смерти, то и таких радикальных мер моя мать не предприняла бы. Если выбирать между «пустым местом» и «причиной всеобщей ненависти», то для меня ответ был очевиден.

Я ничего не знала о клане Вэй, хоть и все возможные источники были собраны в нашей библиотеке, как у высшей семьи среди высших. Максимум доступной мне информации я изучила, а остальные факты были уничтожены столетиями до моего рождения. Мне было известно лишь о приблизительном даре клана Вэй, который заключался в управлении атмосферой. Этот дар, в какой-то степени, был похож на дар Друмов — рассеивать вокруг себя дурман. Только Вестники смерти, соответственно их имени, могли распростронять на других чувство первобытного страха.

В одном из учебников по истории, которые уже не использовались в наших школах, я прочитала следующее объяснение: «Представьте себе, что с вами происходит ваш самый большой страх. Все мы люди, у всех нас такой имеется. Вообразите, что столкнулись с этим страхом лицом к лицу. Он настолько реален, что вы можете ощутить, как смерть смыкает пальцы на вашем горле. У вас не будет иллюзий или видений. При столкновении с Вестником смерти, который, к вашей неудаче, применил на вас свой дар, вы будете видеть его лицо, выражающее ваши самые большие страхи. Животный ужас. Глаза в глаза со смертью. Бой, который вы проиграли, но почему-то по-прежнему дышите… Вестники смерти редко убивают людей, но их дар способен нанести непоправимый ущерб душе человека и его психическому здоровью».

Не самая радужная версия его сущности для десятилетнего ребенка. Наткнувшись на неё в детстве, я часто прокручивала эти строки у себя в голове. Скорее всего, это было написано после гонений на Тёмный круг, когда клан Вэй уже считали крайне опасным. Сохранились ли записи во время правления клана Вэй или нет, я не знала. Однако, была одна вещь, которая выделяла этот клан гораздо сильнее среди других, помимо дара. Раньше это было признаком, по которому распознавали Вестников смерти — на спине каждого члена клана Вэй имелся рисунок. Или, точнее будет сказать, шрам. Эту информацию мне рассказал однажды Руслан, когда я, будучи снова под арестом уселась с ним на кухне, потому что он был в вынужденном отпуске из-за травмы. По его словам, один его знакомый поведал ему о «Метке Вестника». Каждый, кто рождался Вестником смерти, имел изображение животного у себя на спине. Оно не обязательно должно было быть большим. И ни одна метка не повторялась. Она была белого цвета, едва выделяясь на коже, но при желании её можно было рассмотреть идаже слегка почувствовать, проведя пальцами.

Услышав эту историю, я постаралась состряпать самое невинное выражение лица, которое имелось у меня в арсенале, убеждая Руслана, что такого на моём теле нет. Отчасти я говорила правду. Я заметила сплетения бледно-белых линий у себя на спине, только когда мне исполнилось пятнадцать, и то, мне приходилось так сильно щурить глаза, чтобы рассмотреть детали, что начинала болеть голова.