Но даже не успела задуматься о том, что привлекла ненужное внимание. Ведь за этим треском последовали другие. Они наполняли зал заброшенной тюрьмы, словно ломавшиеся замк и клеток. И тогда этот звон осколков смешался с шумом хлопанья крыльев. Я уже не знала, была ли боль в груди из-за Ворона, или меня действительно что-то резало изнутри. Но одно я знала точно — Ворон вырвался на свободу. Он распустил сети нашего дара, вцепившись когтями мне в спину. Его клюв широко раскрывался, а голова закидывалась, позволяя горечей крови течь в горло. Я окончательно рухнула на пол, ударившись о плитку. Ужас, страх, оцепенение разносились по всей тюрьме, даже за пределы этого зала. Он охотился, высматривал жертву. В ушах звенел звериных вополь животных, случайно попавших в мои сети. Перед глазами расплывались красные круги, словно от розового тумана. Ворон застыл на месте, но его когти вдавливались всё глужбе. Я не сдержала мычания. По моей спине стекала свежая кровь. Только в этот раз её было гораздо больше. Под ступнями образовалась небольшая лужица. Металлический запах окутал всё вокруг. Кажется, я слышала крики. И звон оружия.

Не знаю, сколько Ворон парил, но каждый его клич, каждую рану, нанесённую могучими когтями, я пропускала через себя. Это желание… я даже успела позабыть о нём. Хотя нет, вру. Я бы никогда такое не забыла. Жажда смерти — один раз вкусишь и не сможешь забыть. Вот и сейчас я поднималась за Вороном, но ничего не видела. Я словно парила в тёмном небе, окрашивая город кровью. Я не знала, у кого вырывала крики ужаса. Кого заставляла дрожать от страха и падать на землю от невозможности пошевелиться. Снова чувствовала, как губы растягиваются в животном оскале. Ворон совершал один круг — я тут же направляла его снова. Мы полосовали тела и души. Видели своё отражение в широко распахнутых глазах. Слышали мольбы хранителям о пощаде и сильнее разрывали мученика. Боль в спине ушла. Или я её не ощущала больше. Плевать. Зачем мне задумываться о боли, когда вокруг столько потаённого ужаса? Ужас, пробуждающий мой трепет. Мы метались из угла в угол, от стены к стене, от одной израненной души к другой. Я кружила вместе с Вороном, накармливая его, вручая ему новые силы. И зачем я столько времени сдерживалась? Не позволяла себе почувствовать этот вкус страха, оседающего в горле. То как ускоряется сердцебиение, а пальцы начинают подрагивать, отпуская Ворона всё дальше.

Наконец мне удалось зацепиться за что-то одно. Все страхи смешались в один большой ком, в котором я и Ворон не брезговали рыться. Опасения, стыд, неуверенность — всё было окутано незабываемым ужасом. Как и…

В лёгких резко кончился воздух. Что-то сжималось вокруг моего горла, сдерживая Ворона. Это давление направляло нас, ослабляло. Контролировало. Я больше не парила, а хваталась за шею в надежде избавиться от невидимой хватки. Ворон меня не слушался. Он был в ярости, но мне не подчинялся. Им управляло тихое шипение того, кто не позволял мне сделать лишний вдох.

Взгляд мой упал вниз. Все, включая мою мать, будто вели борьбу с воздухом. Глаза их были шальные, движения хаотичные. Кажется, они даже не осознавали, с кем пытаются бороться. Рейк бился с Романом, но их мечи ни разу не коснулись друг друга. Наталья пыталась добраться до Лироти, а та в свою очередь хваталась за голову, словно там что-то было. Словно что-то съедало её изнутри. Я снова попыталась вырваться из невидимой хватки, но безуспешно. Чешуя лишь сильнее впилась мне в горло, а шипящая голова змеи скользнула вдоль тела. Что за?.. Какая ещё змея?..

И тут я снова поймала его взгляд. Ёдо смотрел на меня посреди всего это хаоса. Абсолютно спокойный, держащий ситуацию под своим контролем. Но лицо его было бледнее обычного, а тело натянуто, как струна. И тогда пазл начал складываться. Недаром то чувство отторжения при встрече с Сейрусом мне показалось знакомым. Ведь я уже такое ощущала… Когда впервые встретилась с Ёдо. Ворон тогда не стал нападать, но принялся защищаться. Потому что он чувствовал в Ёдо соперника. Соперника гораздо сильнее и опытнее Сейруса, ведь он даже не решился напасть. Он почувствовал ещё одного Вестника смерти. Змею, чей длинный язык говорил сладкими речами, не позволяя мне увидеть истинную сущность.

Он подавлял меня. Как сейчас. Подавлял меня и… Я снова осмотрела зал. Сейрус тоже осел на пол, хватаясь за горло. И только сейчас я почувствовала присутствие Стервятника. Но не его одного. Те двое парней… Они были крепче, держались на ногах, но тела их застыли в неестественной позе. Словно их кто-то сдерживал.

Они тоже Вестники, — осенило меня.

Ёдо специально собрал нас, чтобы… что? Чтобы контролировать? Чтобы иметь козырь в рукаве? Он задумал это с самого начала… А Саша? Она знала? А Николай? Все знали? Одна я была в неведении.

Если сначала Ворон вырывался в замешательстве, то теперь его напитала моя ярость. Опять я была чьей-то марионеткой. Опять мной просто управляли, как каким-то орудием. Игрушкой. Забавной зверюшкой, да кем угодно! Я снова позволила манипулировать собой. Не видела дальше своего носа. Слепо следовала за людьми. Доверяла им, позволила себе даже привязаться к одному из них. И всё для чего?

Через шипение Ёдо пытался что-то мне сказать. Наверное, приказать успокоиться. Но я не слушала. Я не просто вырвала Ворона у него — я сама стала Вороном. Во мне бурлила ярость, требующая одного. Мести. Отмщения. Теперь мною управлял стыд. Стыд за свою никчёмность. Стыд за слабость. Всё это возвращало мне контроль над Вороном. Давало полную власть над ним. Мой дар вцепился в него, не обращая внимания на других Вестников смерти. Он оседлал его, подобно самой смерти, и направил вперёд. К одному единственному человеку, кто заслуживал смерти от моей руки. Той, кто сделала меня слабой. Доверчивой. Нуждающейся.

К моей матери.

Ликование наполнило меня, когда я увидела её, скованную от страха. Страха передо мной. Она знала, она увидела. Несмотря на весь ужас и холодные пальцы смерти, уже готовые сомкнуться на её шее, Василиса смотрела прямо мне в глаза. Точнее, в глаза своему страху, но сейчас я заняла его место. Моя спина была вся в крови, из носа тоже потекла горячая струя, а во рту осел привкус металла, смешанный с заплесневелым сыром. Мир завертелся. Ворон мчался спиралью, собираясь пронзить Василису. Раз и навсегда покончить с моими страданиями. Избавиться от неё — моего главного страха.

Горячие слёзы стекали по моим щекам. Но я не обращала на это внимание. Улыбка сияла на моём лице. Я широко раскрыла глаза, предвкушая. Ворон был совсем близко. Ещё немного и её жизнь начнёт утекать мне прямо в руки, а Ворон будет урывать себе щедрые куски её уродливой души. Ещё немного и…

— СОФИЯ!

Крик Михаила сбил меня с ног. Я пошатнулась. Лишь на мгновение оступилась, но этого было достаточно. Мы с братом смотрели друг на друга, и я как никогда прежде ощутила, что у меня есть младший брат. И этого было достаточно. Достаточно, чтобы поселить хотя бы росток сомнения и сбить Ворона. Он отклонился. Василиса всё ещё не могла пошевелиться от ужаса, но была жива. Я её пощадила, не отводя взгляда от Михаила. Но только было всё равно поздно. Вся моя злость и ненависть сделали Ворона неуправляемым. Он жаждал смерти, как никогда прежде. И просто сменил цель. Когда я осознала, что он собирался сделать, когда сообразила снова перехватить контроль — было поздно. Тепло свежей смерти начало заливать моё тело. Все Вестники, как шакалы, слетелись к ней. Они пировали, кусаясь и отбирая друг у друга куски. Я почувствовала, как колени подгибаются от ужаса.

Что я наделала?..

Спина переставала болеть. Глаза налились свинцом, но я не позволяла себе их закрывать. Я смотрела. С ужасом смотрела, как Вестники смерти питаются смертью когда-то живого человека.

Человека, которого убила Я.