Томас тем временем стоял с напряжённой спиной, уставившись вперёд. Проверяет своё состояние, — подумала я. У Войдов была такая привычка. Уж не знаю, обучали этому многих, или они действовали исключительно инстинктивно, но когда в организме Войда происходили какие-то изменения, они настраивали все свои органы чувств, как говорят — внутрь. Слушали своё сердце, дыхание. Сейчас Томас делал то же самое, временами хмурясь. Я глядела в его жёсткое, как у закалённого стража лицо, воспроизводя картинки в голове. Этот грозный взгляд и крупные, но острые черты лица… Где-то я определённо видела этого Войда…

— Я в порядке, — повторил он более уверенно, хоть и оставался таким же бледным.

Не обращая внимания на бурчания Рональда о бесполезной трате времени, Мика настоял, чтобы Войд слегка передохнул. Неохотно, но мы поддержали эту затею. Я тоже не горела желанием задерживаться на пустой улице Железного Сивата. Люди постепенно покидали дворы и закрывали двери с окнами, оставляя нас под светом луны, что светила сегодня особенно ярко.

Я уселась на краю фонтана, разглядывая фигуры в его центре. Сейчас из него не лилась вода, но свежие капли всё равно стекали по бронзовым лицам маленьких клыкастых детей. Хотя, нет, то были не дети. Скорее… карлики. Несмотря на маленький рост, в их чертах виделся возраст и многолетний опыт. Они застыли словно в танце. Словно реальные люди танцевали по кругу, улыбаясь друг другу свирепыми оскалами, пока на них не вылили горячий сплав металла.

— Это Питенатты, — прямо над ухом возник голос Рональда. Я резко проскользила по бортику фонтана, прикрывая ухо, которое сразу покрылось липкими мурашками. — Владыки веселья и долгов.

— Веселья и долгов? — осторожно повторила я, пристально следя за Рональдом. Я видела, что Николай с Сашей тоже наблюдали за нами, но пока не вмешивались. — Странное сочетание.

— Скорее обманчивое, — поправил Миб. — Древние существа, которые приносили радость и веселье во всеми ненавистный день Филаддланни.

Я глянула на расслабленного Миба, который опирался позади себя о бортик фонтана. На языке сразу же вспыхнули фразы, готовые сорваться наружу и донести до Рональда, что я не имею никакого желания говорить с ним о древних существах. Однако в последний момент я осеклась. Просто не было сил, чтобы заводить перепалку, в которой Рональд будет орудовать колкими фразочками и, наверняка, всякими непристойностями. Поэтому я спокойно перевела взгляд обратно на статую, разглядывая длинные и словно пушистые одеяния этих Питенатт. Однако, Рональд расценил моё молчание иначе.

— Раньше был такой праздник — день Филаддланни. Он и сейчас есть, но люди здесь такие запуганные, что давно не отмечают его. И я могу понять почему, — говорил он. Я старалась не выдать своего любопытства, но не удержалась и перевела на Рональда взгляд, по которому он сразу всё понял и продолжил с торжествующей улыбкой: — Действительно прекрасный день. Говорят, что именно в день Филаддланни исчезли хранители и отдали свои силы миру: земле, воде, небу и солнцу с луной. Правда, верят в это только жители Хорайа. Так они объясняют, что в этот день пробуждается сила хранителя земли, которая насыщает здешние растения, зёрна и плоды. Тогда звёзды на небе становятся настолько яркими, что глаза начинают болеть, а цвета их переливаются от розового к зелёному, от синего к жёлтому… — рассказывал Рональд и, словно хотел убедиться, поднял взгляд к небу. — В этот день все ночные улицы Железного Сивата, да и Хорайа в целом переливаются драгоценными цветами. Люди любили это праздник, пока не пожаловали Питенатты, — Миб пристально посмотрел на меня, будто я должна была продолжить историю. — Знаешь почему их прозвали владыками веселья и долгов? — ответом ему послужило моё короткое мотание головой. — Потому что Питенатты дарят веселье и радость, которые ты никогда не получишь. Они приходили на праздник, кружили рядом с людьми, забирая их веселье, но предлагая своё взамен. Мало кто смел отказываться. Жители соглашались и впитывали эйфорию от праздника. Однако… и у Питенаттов была своя цена — людской должок за веселье. Во время Филаддланни звёзды насыщали души… Души, которых не было у Питенатт. Они приходили на этот праздник, заманивали людей в свои сети радости и удовольствия, оголяя тем самым души несчастных. А потом, пользуясь моментом, крали их и уносили в свой горный город, полностью состоящий из цветных и блестящих душ. Немногие выносили потерю души. Но поскольку та была изменена под действием Питенатт и Филаддланни, потерять навсегда они её не могли. Владыки скорее забирали основную часть души, которая подверглась магии хранителя. А другую — разорванную и покалеченную — людям приходилось лечить. Теперь они и не празднуют этот день. Потому что бояться Питенатт. Некоторые даже оставляют самоцветы или цветные камни, чтобы те приняли их за души.

— Почему его называют днём, если всё происходит после прихода темноты? — спросила я, вглядываясь в фигуры Питенатт. И действительно, в карманах маленьких статуй можно было разглядеть верхушки драгоценных камней, которые жители выдают за свои души. Увидь это Питенатты, то наверно разозлились бы, посчитав сию статую насмешкой.

— Потому что звёзды светят так ярко, что ты забываешь о присутствии ночи, — невозмутимо ответил Рональд. — Тем более, подготовка к празднику, да и приподнятое настроение появляются не то что днём, а в раннее утро.

— Странно возводить статую тем, кого боишься. Или они так пытаются их задобрить? — мой взгляд снова упал на бронзовые драгоценности в карманах фигур.

— Это особенность Железного Сивата. Здесь любят мифологию древнего Хорайа, — я провела рукой по деревянному кольцу на своём пальце — знак договора с близнецом Мошо — после слов Миба, а Рональд повернулся к Саше с Николаем, что словно ястребы следили за нашим разговором. Послав им широкую издевательскую улыбку, Миб наклонился ближе ко мне. Я слегка качнулась назад, но не сильно. — Не держи на меня зла за свою подругу, — приглушённым голосом сказал он. — Я тогда толком не разобрался в ситуации, а против дара не попрёшь.

Небольшая волна стыда поднялась во мне, когда я вспомнила привкус его страха. Одна моя часть хотела сказать, что ему не нужно извиняться, ведь мы первые и напали на него, и принялись угрожать благополучию сына, но вторая часть велела помалкивать и не выставлять себя слабым звеном с комплексом сочувствия. Поэтому я кивнула, посчитав, что разговор на этом окончен, но невольно зацепилась за одну фразу.

— Что значит 'не разобрался в ситуации? — нахмурилась я.

Показалось, что Рональд на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки.

— Никогда нельзя полностью разобраться в ситуации, когда не знаешь о своих противниках. У меня бы и шанса против вас не было.

После его слов я лишь сильнее нахмурилась. Мне не верилось, что Рональд тот человек, который признал бы своё заранее предрешённое поражение перед собственными похитителями. Рональд встретился со мной взглядом и от того, как я пристально всматривалась в его тёмные глаза, я могла видеть сияние звёзд в них.

— Ты что-то задумал… — сказала я и прищурилась, словно это могло помочь мне понять замысел Миба.

— Разве что, уберечь своего сына, — с толикой неуверенности возразил Миб, явно растерявшийся от моего напора.

С голове всплыли воспоминания, как Миб рассказывал о том случае в таверне, где, можно сказать, подтолкнул Сашу к тому зелью. Или как он вступил в драку с четырьмя Полумесяцами, имея в запасе только причудливый кастет, которым он грозился вспороть Саше горло. Я почувствовала, как когти Ворона заскользили по плоти, тоже чувствуя некий подвох. И дабы не спугнуть Рональда, я решила начать чуть дальше.

— Насколько сильный у тебя дар? — спросила я невинным тоном. — Какой у него… масштаб?

— Я довольно сильный Миб, — без иронии или хвастовства ответил Рональд. — Мой дар может совершить несколько цепочек событий.

— А сам ты об этих цепочках знаешь? Можешь предугадать? — не унималась я.