— Я первый спросил, — хитро улыбнулся Никита.

— Мне не смешно и на твои глупые вопросы я отвечать не собираюсь. — Ева отвернулась и, встав из-за стола, подошла к окну. Открыла его и полной грудью вдохнула свежий воздух.

— Не кипятись, Ева. — Улыбнулся Котин. — Я просто шучу.

Никита затушил сигарету и направился к ней.

— Не подходи, — Ева выбросила руку вперед. — Что ты вообще здесь делаешь? Там же новый случай на озерах…Ты почему не там? Или ты следишь за мной?

Пока Котин молчал, Ева почувствовала, что начинает нервничать. Спокойно, Ева, — дала она себе мысленную установку, — он ничего не знает.

— Нет. Зачем мне за тобой следить? Мы ведь друзья. Не так ли?

— Конечно.

— Ну вот, видишь. Если бы что-то было не так, я уверен: ты бы поделилась со мной. — Никита, прищурившись, посмотрел на нее, и как ни в чем не бывало, добавил: — А здесь я потому, что здесь ты. Я узнал, что ты приехала в офис, и интересуешься старым архивом. И я очень удивлен, что ты мне ничего не сказала про это. Мы ведь команда!

— Да, извини, — вздохнула Ева. — Я просто немного запуталась с этим делом.

— Понимаю, случай сложный. Да и поисков в последнее время много, ты устала. А тут еще бредни со всех сторон, а ты мнительная. Еще не обросла броней, как я. Слушаешь народ, проникаешься историями. Веришь. Жалеешь. А нужно думать только о сухих фактах. С холодным расчетом. С холодной головой. Записи по таёжным озерам в архиве. В ячейке тридцать один.

— Да. Я пойду, посмотрю.

Ева быстро вышла из кабинета и торопливыми шагами пошла по коридору. На лифте она спустилась на нулевой этаж. Двери открылись, и Ева увидела длинный коридор, который почти не освещался. В полумраке нащупала на стене рычаг и дернула его вниз. Не работает. За спиной послышалось механическое движение. Двери лифта закрылись, и стало совсем темно.

Ева очень редко бывала на подземном этаже. В основном здесь располагались хозяйственные помещения: склады, архивы с различными находками — результаты засекреченных раскопок. Ева медленно пошла по коридору, внимательно изучая надписи на металлических дверях. Она искала дверь за номером тридцать один.

Сколько здесь всего собрано? — мысленно задала она себе вопрос. — Столько неизвестного, возможно страшного…

Она продолжала рассматривать двери. Чем дальше она отдалялась от лифта, тем сильнее билось её сердце, тем отчетливее она слышала стук в висках.

Ева вновь обернулась — одна из дверей открылась и из помещения, которое напоминало лабораторию, вышла девушка в белом халате и очках. Ева и не думала никогда, что здесь тоже кто-то работает.

— Вы что-то ищите? — поинтересовалась она.

— Да, — немного растерялась Ева, — у меня открыт доступ к тридцать первому архиву.

— А! — вскинула голову та и захлопнула за собой дверь. Дверь пропиликала, закрываясь, а Ева почувствовала запах химикатов. — Архив тридцать один прямо по коридору, третья налево дверь с конца, — подсказала девушка и заторопилась к лифту.

— Спасибо, — улыбнулась Ева и зашагала по коридору. И действительно, третья по левую сторону дверь вела в нужный ей архив.

На двери стоял информационный замок, который потребовал личную карту — карманный электронный носитель, содержащий полную информацию о сотруднике. Это был своеобразный ключ практически от всех дверей, но к сожалению, на архивы он не распространялся. Хорошо еще хоть доступ был предоставлен ей, правда не по делу о миражах, а по другому, которое она вела параллельно. Ну ничего, глядишь и о Катеньке сможет что-нибудь узнать…

Ева вставила карточку и на маленьком мониторе пошло распознавание. Спустя небольшое количество времени механический голос произнес:

— Доступ разрешен.

Дверь пропищала и приоткрылась. За ней была еще одна, и Ева толкнула ее рукой. С принципами работы подобных дверей Ева была знакома, такие двери стояли повсюду в ее управлении — на нижних и верхних этажах так точно. Это в их крыле одни волонтеры, выпускники ее интерната, а на других много ученых и еще всякого люду. Кто именно точно не знала, об этом умалчивалось. Но работа велась, община курировала, механизм работал. Как огромный улей, не видимый взгляду, но если присмотреться и задуматься, то деятельность общины поражала — жители в тайге со своими умениями, знаниями и тайнами, административное здание здесь, где сводились все ниточки воедино, архивы — здесь, в общине и старые в тайге, в подземных катакомбах. А ведь может быть еще много всего, о чем она даже не подозревает.

Ева зашла вовнутрь, и свет автоматически зажегся, освещая комнату с десятками стеллажей.

— Ева Радионова у вас есть тридцать минут. По истечении времени система попросит вас покинуть помещение и двери автоматически заблокируются. — Произнес все тот же механический голос.

— Что?! — удивленно воскликнула Ева. Она и не догадывалась об ограничениях времени.

Вместо ответа девушка услышала писк системы. Время пошло. Она панически окинула комнату взглядом: десятки стеллажей, сотни ящиков и сейфов. В каком из них нужная информация?

— Вы что издеваетесь? — проворчала Ева. — Час уйдет только на то, чтобы отыскать нужный сейф!

— Воспользуйтесь компьютером, — невозмутимо произнес механический голос. — Система поиска ведется через машину. Система подскажет вам, где находится нужный стеллаж.

Ева огляделась. Значит ли это, что контроль все же ведется? Система внимательно наблюдает за ней и слышит ее? Надо быть осторожней.

Ева села за компьютер и ввела в программе поиска номер дела, который ей поручили пару дней назад. Несколько минут загрузки и на мониторе высветился ряд и номер ячейки. На свой страх и риск Ева все-таки ввела номер дела о миражах. Загрузка пошла.

— Есть! — выдохнула Ева и посмотрела на часы. Архив по миражам располагался в том же ряду, только ячейка находилась в другом месте. Почти десять минут потрачены впустую. Она быстро отыскала нужный ряд и, несмотря на опасность, сначала открыла ячейку дела о миражах: несколько папок, перетянутых оранжевой лентой и сшив ее собственных недавних отчетов.

Ева достала папки и положила их на пол, вновь заглянула в глубокую ячейку — на дне лежали небольшие коробки. Ева взяла одну из них и, быстро разорвав защитную ленту, распечатала. На дне лежала шкатулка. Ева осторожно, почти не дыша, открыла крышку. Там находилась каменная фигура незнакомого ей зверя, но почему-то без головы.

Повертев фигуру в руках, Ева отложила её и взяла следующую коробку. Бумаги. Бумаги, бумаги. Все проштампованы датой и аккуратно завернуты в целлофан.

Вот, Ева взяла в руки пожелтевший бумажный конверт. Бумага была желтой от старости и того и гляди, казалось, вот-вот растворится как дым, рассыплется в руках прахом. Она осторожно развернула письмо и принялась читать:

«…как жить дальше без него? Если бы они знали, как больно мне без него, больно дышать, больно жить. Я обязательно найду тебя, и справедливость восторжествует,…где ты, малыш? Я догадываюсь, где мой сыночек. Тот колодец. Мне снился колодец! Это мой малыш подсказал мне. Завтра же я пойду и воз…».

— Что? — Ева перевернула листок. — Что ты сделаешь?!

Запись оборвалась, с обратной стороны листок был чист.

Что же это, получается?

Ева постучала пальцами по холодному металлу.

Получается, она действительно искала своего погибшего ребенка. И он в колодце.

В это время система оповестила девушку, что время вышло и через тридцать секунд выход заблокируется. Ева чертыхнулась и с досадой, торопясь, убрала коробки и папки обратно в ячейку. Когда механический голос начал обратный отсчет, Ева выскочила из помещения и оказалась опять в холодном, плохо освещаемом коридоре.

Так, значит, они были правы, — судорожно размышляла Ева, облокотившись о закрывшуюся дверь. — Этот обрывок письма такой же, как и у профессора.

Ева вспомнила то письмо. Бумага, подчерк, все сходится. И пропавшая шкатулка тоже здесь в архиве…

… — Ну, как успехи? — хитро улыбаясь, поинтересовался напарник.