Яркий свет, появившийся внезапно и доставивший массу дискомфорта бил через окно — Катенька открыла ставни.

Комната была странной, словно декорация к историческому фильму, словно сошедшая со старой кинопленки: стены без обоев, и даже не беленые — просто в заплатках глины и сажи; по углам тянулась паутина, а мебель старая, что такой уже даже нигде и не увидишь.

Вдоль стены у дверей — самодельные книжные шкафчики, наполненные старыми книгами и всякой всячиной: вазы, кружки, глиняные статуэтки, тетради. И запах в комнате странный, пахнет сыростью и какими-то лекарствами и травами.

Комната была небольшой, но объединяла в себе все необходимое: здесь была и кухня — справа от двери у окна стояла плита и стол для посуды с причудливой ярко голубой в белый кружочек скатертью; гостиная — напротив диван и стол с бумагами; детская — на полу лежали деревянные кубики и пластмассовый пупс и, по-видимому, спальня — кровать, на которой лежал он.

— Добрый день. — Наконец заговорила девушка. — Долго же ты спал.

Она подвинула табуретку к его кровати и села рядом.

— Как ты себя чувствуешь? Долго в себя приходил.

Ее голос звучал как успокаивающая мелодия, а взгляд ясных зеленых глаз дарил нежность и тепло. Влад подивился собственным противоречивым чувствам по отношению к ней, но поделать с собой ничего не смог, сейчас, он был очарован ею.

— Все тело болит. — Выдавил он из себя. — А где я? Что случилось и где мои друзья?

Девушка откинула густые рыжие волосы на спину, качнула головой:

— Слишком много вопросов, но я отвечу тебе на один из них. — Она подняла голову и внимательно посмотрела на него. Ее глаза заблестели, и она улыбнулась. — Ты у меня в гостях. Ты мой дорогой и долгожданный гость, поэтому чувствуй себя как дома.

Влад молча кивнул, стараясь побороть стон — тысячи невидимых иголок снова пронзили тело.

— Отдыхай, я скоро вернусь. — Сказала его новая знакомая и, встав, вышла из дома.

Он закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям: тело, несмотря на боль, постепенно возвращалось к своему обычному состоянию, он уже мог шевелить и руками и ногами, но теперь еще сильнее болела голова. Прошло несколько минут, и дверь скрипнула, следом скрипнули половицы, и Катенька вновь появилась у изголовья его кровати.

Влад посмотрел на нее. Она стояла напротив него в зеленом цветастом платье, пошитым на старомодный манер, коих уже давно никто не носил. В похожем платье, он видел свою бабушку на фотографиях, когда та была молодой. Влад мысленно прикинул и решил, что Катенька — девочка деревенская, и что, может быть, они такие платья до сих пор носят, он также отметил, что платье выглядит совсем новым, и что оно определенно ей идет.

— Я приготовила обед, — сказала она, улыбаясь. — Он ждет тебя на улице, на летней веранде. Сегодня прекрасная погода, давай, поднимайся и приходи.

— Но я не смогу. — Попробовал он возразить, но девушка приложила ему палец к губам, тихо шикнула, словно, убаюкивая младенца.

— Ты только поднимись на ноги и вот увидишь, всё пройдет.

Она протянула ему не весть, откуда взявшийся граненый стакан с заваренной травой, дурно пахнущей и приторной до тошноты на вкус.

Влад сделал глоток, поморщился:

— Что это?

Она снова шикнула и молча, ничего не говоря, вышла из дома.

Он так и замер полусидя, не в силах пошевелиться, а в туманной голове словно поселилось ее тихое шипение, и чем дольше он слышал этот звук, тем легче становилось.

Удивительно, но спустя несколько минут он уже стоял на ногах, еще слабых и дрожащих, но шаги давались легко — пять движений и он пересек дом, вышел на залитое солнцем крыльцо, вдохнул воздух полной грудью, но не надышался, сделал снова глубокий вздох, но упоения не наступило. Словно мир застыл в одном мгновении, и воздух, лишь казался, свежим. На самом же деле он словно застыл.

Влад огляделся — напротив крыльца сад с цветущими кустами роз и тянущейся вдоль забора малиной, справа ворота и калитка, а перед ними просторная деревянная беседка с накрытым внутри белой скатертью столом. Он улыбнулся, сделал шаг, но прямо перед ним появился рыжий пес и издал грозный рык.

— Не бойся, она тебя не тронет, — послышался со стороны беседки голос Катеньки.

Влад осторожно обошел собаку и увидел ее, сидящую на деревянной скамеечке у стола. Вокруг росли кусты малины, крыжовника, яблони и несколько коряжистых старых лип. Ветки яблони под тяжестью желтых спелых плодов, склонились к земле, где росли лопухи, а над ними на тонком зеленом стебельке возвышались подсолнухи. Влад подошел к столу, на котором его ждал обед: вареный картофель в мундире, чашечка со сметаной и свежий порезанный вдоль огурец.

— Приятного аппетита, — произнесла хозяйка и подвинула к нему тарелку.

Влад присел на край лавки.

— Тебе стало намного лучше? — в ее глазах застыл вопрос, но голос прозвучал твердо. Она, наверняка, знала, что ему стало легко.

— Да. — Он улыбнулся, взял ее ладонь и прикоснулся губами. — Я как будто заново родился.

Она засмеялась:

— Можно сказать так и есть. Этот новый мир тебе понравится.

— В новом мире? — он усмехнулся, взял картофель, принялся его очищать. — А старый куда делся?

— В старом ты умер.

Ее слова подхватил внезапный ветер, закружил, завьюжил стужей. Влад поежился от пробравшего озноба, сердце сжалось — Катенька, конечно, шутит, а кажется, точно правда.

— Смешно. — Он нехотя улыбнулся.

— Разве? — она заглянула ему в лицо, облокотившись о стол, волосы ее ржавой медью колыхнулись вокруг лица. — Ты просто не веришь мне.

— Поверить в то, что говоришь, поверь мне, трудно. — Он повернулся и посмотрел в ее глаза. — Скажи мне, что со мной произошло, и как я оказался здесь? Я ничего не помню.

— Я спасла тебя, а ты меня.

— Да? — он вновь улыбнулся, теперь уже, намного искренней — свет ее кошачьих глаз согревал душу. — От чего?

— От забытья и вечного скитания.

Он задумался, поджав губы, мотнул головой.

— Не думай об этом. — Она взяла его за руку, прижалась щекой к его плечу. — Главное, что мы вместе и теперь, так будет всегда.

Он сделал глоток клюквенного морса, отставил стакан в сторону — аппетит пропал.

— Ты отдыхай. — Она прикоснулась губами к его щеке, оставляя на ней влажный отпечаток. — Я за водой схожу.

— Я сам. — Он поднялся, скинув ее руку, заметил на заборе ведро, а за калиткой у дороги колодец.

Улица была длинной, уходящей в косогор, с которого, наверное, открывается прекрасный вид на окрестности. Дома по обе стороны деревянные, с петушками на дымоходах и резными ставнями. У дома напротив щипали траву гуси и гоготали на всю улицу. А во дворах то тут, то там появлялись женщины — все исключительно в черных платках. На мгновение показалось, что двигаются они неестественно, словно куклы по одному заранее прописанному маршруту — до калитки палисадника и обратно вглубь двора и походка при этом у всех похожа — замедленная, но чуть резковатая.

Бред!

Он мотнул головой, поставил одно ведро на землю, а другое прицепил к железному крюку журавля. Опустил в колодец и услышал, как плюхнулось о воду ведро.

Рыжая собака снова подбежала к нему и затерлась о ноги, и на мгновение почудилось, что это Грёза, она всегда так делала.

Надо бы узнать, где она и где его друзья.

И только он хотел спросить об этом, вернувшись во двор, как Катя подлетела к нему и повисла на шее, чувственно целуя в губы.

Влад удивился, но не отказался, прижал ее к себе, обвивая руками талию, и нежно поцеловал в ответ.

Сегодня на ее щеках играл румянец, цвет лица был естественный, здоровый, а руки были теплые, совсем не такие, как в ночь знакомства. Она смотрела на него широко открытыми глазами, и он не смог сдержаться, снова поцеловал ее в губы, и почувствовал, как растет в нем желание вновь овладеть этой девушкой.

— Оставь их, потом принесем, — прошептала она, словно прочитав его мысли, обвила руками его шею и поманила в дом.