И хоть Ева и считалась всего лишь волонтером для всех жителей, кто ее знал, училась она в общине не для этого. Вот именно сюда ее периодически и вызывали и даже выделили для таких приездов отдельный кабинет.

Теперь в её распоряжении было дело о миражах, дело о той самой «Катеньки». А это означает, что местные были правы. Не всё так просто…

В кабинете еле слышно гудел компьютер, на рабочем столе лежала папка с документами, ручка, ее блокнот и раскачивался взад-вперед маятник в форме листочка — вечный двигатель, подаренный ей на прошлое день рождение Котиным.

На окнах закрыты жалюзи, высоко под потолком прямо над ее головой горит старая люстра и небольшой светильник справа на столе. Тихо, несмотря на то, что сейчас самый разгар рабочего дня. Ну как рабочего…в здании помимо нее и Котина находилось еще от силы человек десять, таких же волонтеров, как они, и таких же скрытых свидетелей потустороннего. Так называемое начальство она видела редко, и где был офис у них — не знала. Слышала только, что в районе таёжных озер в одной из заброшенных деревень раньше был куда более обширный архив и лаборатории, от которых впрочем, уже ничего не осталось. Но это не точно.

Ева сидела в кабинете за столом и просматривала отчеты. Она листала аккуратно подшитые листы и размышляла. Папка была толстой, даже изрядно пухлой. Обычно дела закрываются, а папки сдаются в архив — вдвое меньше этой. Конечно, столько лет ведется уже наблюдение, сколько всего накопилось! И не счесть!

Ева вновь перевернула несколько страниц.

Так называемое «дело» о миражах, первые записи, были написаны еще в далеком шестьдесят первом году, когда была еще другая эпоха, жили другие люди, была другая страна — Советский Союз. И с тех пор сменилось много «наблюдателей» и ни один из них не довел это дело до конца, не закрыл его, и не сдал в архив. Закрыть и сдать — значит понять суть и причину, восстановить баланс…

Теперь это предстояло сделать ей. Почему-то все наблюдатели до нее только записи делали, а ведь можно было выяснить причину и восстановить равновесие между мирами. Разве не этому их обучали в интернате?!

Ева нахмурилась, внимательно изучая отчеты прошлых лет.

Она еще не достаточно изучила это дело и не совсем понимала, о чем идет речь, и кто эта Катенька? Конечно, ей уже вкратце поведал ее напарник Никита Котин, что Катенька — это явление, над разгадкой которого уже долгие годы думают их главные, и что дело не закрывается столько лет, потому что в этом нет особой надобности. Звучало бредово на первый взгляд.

Но главное это то, что появились люди, мешающие общине.

Они излишне любопытны и провоцируют на любопытство других, дело может, получить огласку и тогда на таёжные озера съедется весь белый свет. И если они не остановятся, не прекратят совать нос не в свои дела, как выразился Никита, их придется остановить. А методы для этого применяются их общиной разные.

Ева, размышляя, ритмично кивала головой.

Она была предана своей судьбе, знала свое дело, более того, глубоко уважала своего напарника Никиту. А, следовательно, сомневаться в его словах, не доверять ему — у нее не было никаких основания и ни малейшего желания. Ее раздумья прервал внезапный телефонный звонок.

— Да, получила…да, ознакомилась, но еще не до конца…

Дальше Ева молча слушала, изредка кивая головой и соглашаясь с кем-то. Спустя какое-то время, она тяжело вздохнула, и проговорила:

— Хорошо, я поговорю с ребятами. Уедут в Москву в кротчайшие сроки.

Она положила телефонную трубку на рычаг и взялась руками за голову.

Надо же, она впервые получила такой указ. Одно дело наблюдать за лесными и чуть направлять и тех и людей по своим руслам, другое дело умышленно уводить человека подальше. Значит, миражи это правда. И они не для посторонних глаз. И вовсе не безопасны.

Только вот почему она никогда раньше о них не слышала?

Она долго сидела с закрытыми глазами, потом резко соскочила с места и заходила по комнате. Нужно срочно ехать к таёжному озеру и уводить туристов оттуда! Они уже начали что-то копать. Только внимания им не хватало! Их места тихие, лишнего шума не терпят.

Когда в комнату вошел Никита, Ева хмуро сказала:

— Звонили из общины. Они требуют остановить этого…э-э…Степана, кажется, — Ева зашарила на столе бумагами и, найдя листок, пробежалась по нему глазами. — …Да, верно, Степана. Этот парнишка нашел профессора Христофорова и связался с ним. А этот профессор в этих старых записях на каждой странице! Он столько всего знает и даже докторскую на эту тему писал.

Никита кивнул, не сводя глаз с Евы.

— Община говорит, что туристы слишком далеко зашли, и они уверены, зайдут еще дальше, а эта болтовня и шумиха, между прочим, нам совсем ни к чему. Таежные дела должны остаться таёжными!

— Верно Ева. — Котин улыбнулся, усаживаясь на стул. Закинул нога на ногу.

— Ты не выглядишь удивленным, — заметила она, нервничая. — Зачем эта Катька забирает людей? Куда и главное как? Это же беспредел, понимаешь?! Это не ненормально!

— В нашем мире нет ничего нормального, Ева! — мягко заметил Котин и вдруг поймал ее за руку. — Не волнуйся ты так, Москва ничего не узнает. Подумаешь, один столичный пропал!

Ева высвободилась и отошла к зашторенному окну. Постучала пальчиками по вишневым губам. Взгляд Котина сделался тёмным.

— Я думаю, что стоит еще подождать, понаблюдать за ними. Возможно, они сами скоро уедут. Не будут же сидеть здесь вечность! У них там дела, своя жизнь. Да и я мне из этих отчетов ничего не понятно! Кто она, откуда и почему?! И главное зачем? Словно не хватает страниц. Мне надо все изучить самой для начала. Не гнать же мне этих парней палками отсюда.

— Что-то я не понимаю, тебя Ева, ты сейчас сама себе противоречишь, — хмурясь, проговорил Никита.

Он огляделся, и немного помолчав, шепотом произнес:

— Ты хоть понимаешь, что нам за это будет?! Нам не будут больше доверять! Смысл за ними наблюдать? Сказано увести их внимание на что-то другое, так давай так и сделаем. Чужим здесь не место. Пусть катятся обратно в свою столицу!

Котин мечтательно вздохнул.

Он никогда не был ни в Москве, ни в другом большом городе. Его верх это серый Каменногорск.

— Да, я понимаю. По голове меня за это не погладят и уж точно, не выпишут премию. — Кивнула та. — Но мне кажется, рано еще принимать какие-либо активные действия. Зачем лишний раз светиться, если можно подождать, пока они сами не бросят это дело!

— Брось! Нельзя этого делать!

— Всю ответственность я беру на себя.

Никита смотрел на нее, не моргая.

— А что с Христофоровым?

— Ничего пока. — Ева почесала макушку и взяла в рот колпачок от ручки. — Этот Степан, сейчас снова в той деревне, причем не один, а с другом.

Ее голос дрогнул и она прокашлялась. Говорить о Мите с Никитой не хотелось.

— С Дмитрием? — уточнил он.

— Да, кажется, — хмурясь, ответила Ева, включая дурочку и, вновь взяв отчет, пролистала несколько страниц. Почувствовала, как горит лицо и опустила голову ниже, так, чтобы каштановые волосы упали на щеки.

Но наблюдательный напарник заметил:

— Ты кажется, покраснела. Всё нормально?

— Да, вполне, просто жарко. Ам…, — промычала она, ткнув в документ пальцем, и что-то прочитав: — Да, да Дмитрий его зовут. Да, он с ним.

— Я так понимаю, наблюдение ведется, — уточнил Никита.

— Да, и они были на кладбище! Мне только что сообщили сверху. Они все равно ничего не найдут. Миражи, как я поняла из отчета, не появляются просто по чьему-то велению. Это не контролируемый процесс, как бы иначе наши гости не желали. Ума не приложу зачем им это надо. А вспоминая соседского парня, что вернулся другим и вовсе не хочу даже думать!

— Местные тоже хороши! — Никита усмехнулся.

— Ага, запугали всех своими историями. Горожанам такое в дикость! Да они и сами ничего не знают толком, впрочем, как и мы. Это наверху, наверное, что-то ведают, а я даже изучив всю эту толстую папку ни черта так и не поняла. Понятно, что это наше, но из-за чего — сложный вопрос! — Ева встала и оперлась ладонями о стол. — Они уже сами давно позабыли, что правда, а что ложь! Они запутались сами и запутывают сейчас мозги этим парням!