Выходку зверя восприняли единственно возможным образом — как призыв к нападению.

Къярт не позволил Каре оттолкнуть себя и подставиться под руку Гериала, который вознамерился схватить его за шею. Затея с дипломатией провалилась, и Къярту не осталось ничего другого, как обрубить на корню желание нападать на них.

Но Гериалу не удалось до него дотянуться: его рука ударилась о золотистый барьер.

— Хватит! — окрик Нерин спугнул птиц, не нашедших себе места получше, чем дерево за ее спиной. — Никаких драк. Никто не тронет их, пока они не расскажут, кто они и откуда знают моего брата.

— Нерин, это может быть уловка, — Гериал попытался вразумить ее.

— Вот и выясним это, когда доберемся до Центра. Ты хочешь опять спорить со мной?

Ее вопрос прозвучал, точно далекий раскат грома, только обозначающий возможность грозы. Гериал переменился в лице, бросил на Къярта испепеляющий взгляд, затем почему-то посмотрел точно так же на Нефру, и в итоге нехотя, через силу, пошел на попятную. Он напоминал громоздкую мельницу, которой вопреки ее воле, приходилось ворочать крыльями при каждом дуновении ветра.

— А я уж было решила, что дальше внешнего сходства дело не пошло, — тихо произнесла на афракском Кара, когда разногласия были временно улажены, и они наконец сдвинулись с места.

— Да, я тоже поначалу так подумал, — Къярт подавил желание обернуться и посмотреть на Нерин.

Им велели идти впереди, и Къярт загривком чувствовал взгляд Гериала. Не так он представлял себе встречу с семьей Райза, но стоило порадоваться и тому, что все ее члены были живы и здоровы.

— Не объяснишь, что за ерунду ты нес?

Къярт в удивлении посмотрел на Кару. В последнее время она нередко отпускала колкости в адрес Райза, но в отношении призвавшего ее некроманта она проявляла куда больше почтительности.

— Прости, я заставил тебя беспокоиться.

— Да, заставил. Это мы не собираемся их убивать, а не они нас. Еще и Клык удружил.

Пристыженный, грив шумно вздохнул; его спина страдальчески провисла, подкрепив образ побитой собаки и непризнанного героя.

Глядя на его страдания, Кара покачала головой и добавила:

— Отдали бы дурацкий камень, раз ей так его хотелось. И почему ты не сказал им все, как есть?

— Не сказал что? Что я некромант, который призвал душу ее брата после того, как ее призвал другой некромант? И что сейчас он бродит где-то по Огнедолу и скоро явится сюда?

— Да, что-то в этом роде.

Къярт задумался. Он знал, почему не сказал все прямо. Но учитывая, как паршиво все получилось в итоге, он уже не был уверен, что принял правильное решение.

— Здесь творится черт знает что. И если его сила может как-то это исправить, — Къярт запнулся, когда Кара скептически изогнула бровь. — Я не говорю, что это так, но и вероятность этого нельзя отрицать. Так вот, если он может что-то с этим сделать, лучшее, что можем сделать мы — не лишать его источника силы. Он был для них мертв… не знаю, лет десять? Несколько дней ничего не изменят.

— Если только в эти несколько дней его родственники не решат нас прикончить.

— Ну, в таком случае придется прибегнуть к грубой силе. Или рассказать все, как есть.

— Что ты некромант, призвавший его душу, и, если тебя убить, девочка не сможет увидеть братика? — в словах Кары прозвучала издевка. — Да, они сразу поверят и передумают.

Къярт кашлянул в кулак.

— Что?

— Я заметил, что тебя задели слова Нефры, — он пытался сдержать улыбку, но ничего не вышло. Лицо Кары, напротив, приобрело аристократическую строгость — еще до того, как он уточнил: — Про друзей.

— Почему тебя это так забавляет? Разве я когда-то умаляла его заслуги или относилась с неприязнью? Кроме той пары недель, когда вы, бравые герои, напару превратили меня в призванную.

В былые времена фраза вроде этой в мгновение ока стерла бы с лица Къярта улыбку. И он бы прокручивал прозвучавшие слова в голове, снова и снова, день за днем, пока ему не подвернулся бы новый повод изводить себя.

Но эти времена остались позади: позади во времени, позади в пространстве — в мире Фелиса и в его родном мире. Къярт больше не искал причин для самоуничижения, не превращал временные трудности в трагедию. Он принял действительность со всем ее несовершенством. Не отвергал он больше и свою суть. Похоже, Райзу все-таки удалось вбить в его голову немножечко ума. А может, он просто наконец-то повзрослел.

— Ну, я припоминаю пару раз, когда ты уговаривала меня разрушить его печать, — осторожно произнес он.

— Ох, во имя исполинов, просто скажи это и успокойся, — она воздела взгляд вверх, будто там и правда был исполин, который мог ее услышать.

— Что сказать?

— «Я же говорил». Ты с самого убийства Пастыря так и не произнес это, но я вижу, что тебя так и подмывает ткнуть меня в это носом.

— Не подмывает меня ничего, с чего ты вообще…

— Эй, пташки, раз вы так расщебетались, то, может, перейдете на всем понятный язык? — вопрос Каюры вклинился в разговор. — А то ведь мы можем счесть, что вы замышляете что-то, что замышлять не стоит.

Къярт с Карой переглянулись и замолчали.

Наше время

1124 год от основания Церкви

Спустя 11 лет после уничтожения Лона друидов

На следующий день после годовщины Дня Единения

По дороге к Центру случилось еще два всплеска энергии. Каждый раз Светоч затапливал изувеченный лес, разносил в щепки ветхие березы, обтачивал дубы. Нетронутым оставался лишь маленький пятачок пространства, обозначенный волей друида.

Вскоре показался Центр. Три корпуса из серого однотонного камня стояли полукругом, связанные трубами-переходами в единую конструкцию. Строение раздалось не вверх, а вширь: тот, кто его проектировал, не хотел, чтобы покатые крыши возвышались над кроной леса.

Къярт не заметил ни единого окна, но их отсутствие компенсировал стеклянный купол среднего здания. Сейчас он был разбит, и над его остатками, будто разморенные на солнце змеи, извивались нити Светоча. Удивительно, что само здание, за исключением крыши, осталось нетронутым.

У важного стратегического объекта — достаточно важного, чтобы прятать его за стеной в чаще леса — должна быть охрана. Она и была — до того, как случился первый взрыв, превративший людей в разбросанные по округе куски мяса.

— Нужно было избавиться от Светоча еще тогда. От него и всего, что с ним связано, — произнес Гериал, осматривая останки охранников, лежащие неподалеку от входа в главный корпус. Над плотью уже вились вездесущие мухи.

Нефра пропустил выпад мимо ушей.

— Нерин, здесь найдется сарай, чтобы запереть зверушку? — поинтересовалась Каюра.

Девушка отрицательно покачала головой. С прибытием в Центр она побледнела и окончательно притихла. Нефра старался оградить ее от ставшего явью кошмара, но куда ни повернись — везде виднелись последствия случившейся катастрофы.

— Клык никуда не уйдет. Он будет ждать, где ему скажут, — заверил Къярт и многозначительно посмотрел на грива.

Зверь намек понял, но не оценил и выразил свое недовольство шумным и слюнявым фырком.

— Ага. Будет ждать, — согласилась Каюра. — Если переломать ему лапы или и вовсе пристрелить.

— Клык, нет, — Къярт одернул его, когда зверь оскалился и зарычал. — Успокойся. Никто не станет ломать тебе лапы.

Убедить грива не получилось, и тот продолжил скалиться на Каюру и исподволь рычать.

— Вот и я о том же, — женщина хмыкнула. — Это глупый дикий зверь.

— Он не глупый и не дикий, — возразил Къярт, а Кара добавила:

— Клык полуразумен.

— Полуразумен? — Каюра покосилась на грива. — Я в его голове не увидела ничего особенного. Обычный образ мышления среднестатистического, знающего пару команд, хищника. Излишне агрессивного хищника. Гериал?

Тот подтвердил слова Каюры, но на его лице все же промелькнули тени сомнения. Для зверя с «образом мышления среднестатистического хищника» грив вел себя слишком осознанно.