Пока переломанные ветки и обрубки деревьев приземлялись рядом, словно насланный потусторонней силой дождь, Къярт лежал на земле и прикрывал голову одной рукой. Второй, вытянутой в сторону, пошевелить не получалось.

Когда все затихло, он почувствовал боль. Она давила, распирала, от нее было тесно в предплечье.

С трудом повернув голову, Къярт уставился на свою конечность, зажатую выше локтя двумя бревнами.

«Снова правая…» — пронеслось в голове. Или не пронеслось, а проползло? Хромоного, лениво, обессилено.

Къярт дернулся, попытался высвободить руку из ловушки, и ее вспорола боль, от которой на глазах навернулись слезы.

Черт бы его побрал. Тела Райза и Кары погибли, и от зеркальных печатей ничего не осталось. Все его раны останутся с ним.

…Кровь… нужно остановить кровь…

Къярт завозился, уперся лбом в сырую, пропахшую червями землю, попытался встать на колени, чтобы свободной рукой вытащить ремень и сделать жгут, но сознание покидало его так же стремительно, как и льющаяся из руки кровь.

Черт… Если он вот так подохнет, Райз ему голову оторвет.

Оторвет и на кол посадит.

Насмехаться будет…

Мысли путались, спотыкались, падали в беспамятстве.

Помутневший взгляд скользнул по царящей вокруг разрухе, деревьям, лежащим друг на друге, словно павшие солдаты на поле боя. Мир стремительно опускался на дно мутного пруда, и очертания приближающегося человека казались рябью на воде.

— Райз, — уголки губ Къярта слабо дрогнули. — Скорее…

Глаза заволокла вязкая чернота.

Наше время

1124 год от основания Церкви

Спустя 11 лет после уничтожения Лона друидов

На следующий день после годовщины Дня Единения

Холодная соленая вода проникла в легкие, сделала их тесными и болезненными.

Райз поперхнулся и зажал рукой нос и рот, чтобы снова не наглотаться воды, когда лишенное доступа к кислороду тело решит рефлекторно вдохнуть. Уши заныли от внезапно увеличившегося давления, но эта боль не шла ни в какое сравнение со жжением в левой руке.

Райз рубанул ладонью, выбивая из воды пузырьки воздуха, и устремился следом за ними к поверхности. Гребок, еще один и еще, не обращая внимания на горящую от морской воды грудь. Нужно торопиться. Вот так утонуть будет верхом идиотизма. Не смертельно, если так можно выразиться, но неприятно.

Он вынырнул на поверхность с громким всплеском, жадно вдохнул воздух, закашлялся, выплевывая воду, и не успел прийти в себя, как его с головой накрыла волна.

— Кара! — позвал он, когда наконец перестал захлебываться. — Кара!

Звать Къярта не имело смысла. Райз и так знал, что их разделило, но Кару могло вышвырнуть где-то поблизости. Он не чувствовал ее энергии духа, но это не было веской причиной, чтобы перестать искать.

Кара не отзывалась. Разглядеть что-либо в мириадах лунных бликов на воде не представлялось возможным, но, похоже, ее действительно не было поблизости.

Райз нырнул — на всякий случай, если девушка не успела выплыть, но черная толща не позволяла что-либо рассмотреть.

Снова вынырнув, он позволил себе отдышаться.

Какого Проклятого его вообще сюда занесло?!

Райз вспомнил то, что увидел во время перехода между мирами, когда стало ясно, что все летит в бездну — металлический отблеск искусственных челюстей.

— Клык, Проклятый тебя побери, — прошипел Райз. — Найду — лапы поотрываю.

Теперь, когда план был намечен, дело оставалось за малым: найти несносного, сующего всюду свою морду зверя, а заодно и Къярта, который, судя по расположению звезд и шраму-компасу находился на востоке.

Звезды…

Задрав голову вверх и качаясь на волнах, Райз смотрел на знакомые ему созвездия и глупо улыбался. Он вернулся. Он в самом деле вернулся.

Он слишком давно оставил острова Республики, чтобы продолжать считать их домом, а Лоно друидов… назвать его так было бы верхом абсурда. Но все же это был его мир, место, в котором началась его самая первая жизнь. А дом… домой он вернется, как только отыщет Къярта и Кару. А еще грива, если того, конечно, не зашвырнуло на другой конец света. Расклад не самый приятный, но справедливый.

Райз сверился с компасом и за неимением других вариантов поплыл туда, куда тот указывал.

Зарождался новый день.

Спустя несколько часов, количество проклятий, которыми Райз осыпал грива, перевалило за сотню. Он все плыл и плыл, но на горизонте, с какой-либо из сторон, не появилось и намека на сушу.

— Тебе конец, морда оборзевшая, — прорычал Райз, когда его с головой накрыла очередная волна.

Океан. Он был уверен, что застрял посреди океана. Проклятый знает как далеко от берега, и со стремящейся к нулю вероятностью добраться до суши.

«Подохнуть от обезвоживания, а затем болтаться здесь днями или неделями, как дерьмо в проруби, пока течением не прибьет к какому-нибудь необитаемому острову».

Мышцы гудели от изнеможения, но Райз продолжал упрямо гребсти. Предплечье жгло, будто к нему прижали раскаленное клеймо, а желудок настойчиво требовал бросить в него что-нибудь сытное.

«Сделаю из черепашьих панцирей плот, а весло — из хвостов гигантских крабов».

Отлипшее от горизонта солнце оказалось на удивление жарким и начало припекать еще до полудня. Пришлось снять рубашку и повязать на голову.

Настроение ухудшалось с каждым часом пребывания в воде, от которой щипало кожу. Несмотря на то, что солнце палило, как в разгар лета, вода сохраняла аристократическую холодность. Райз невольно вспомнил о Каре, но затем гудящее плечо скрутила судорога, и в голове остались только мысли о гриве и том, что ждет бестолковую зверюгу, когда он наконец до нее доберется.

Чем дольше он плыл, тем чаще приходилось делать передышки и позволять воде нести себя. Вероятно, от его барахтанья и вовсе не было толка. Если он попал в течение, направляющееся на восток, то оно само отнесет его к цели. Если же нет — человеческим рукам с океаном не совладать. Но раз заняться все равно нечем…

Ближе к вечеру Райз греб с куда меньшим энтузиазмом. Его всецело увлекли размышления, в каком виде гривье мясо получится вкуснее: тушеное в овощах, или лучше сначала замариновать — в меде с горчицей и чесноком, или, быть может, в белом вине — а затем зажарить на углях? От чего нибудь жареного Райз сейчас не отказался бы. Или вареного или, на худой конец, сырого. Но рыбы не горели желанием к нему подплывать. И, если уж совсем откровенно, стоило порадоваться тому, что за целый день он не наткнулся ни на кого, кто размышлял бы о том, какая на вкус человечина.

Когда впереди над сливающимися в сплошную рябь волнами выросла черная, поблескивающая на солнце мушка, Райз сперва решил, что по его душу явился не в меру отъевшийся обитатель глубин. Немногим позже, по мере приближения мушки, он различил цветастые пятна духа, слишком разномастные, чтобы принадлежать одному живому существу. А затем мушка обрела очертания катера.

Катер направлялся прямо к нему — удачно, в независимости от того, кто находился на его борту.

— Эй, я здесь! Помогите! Люди! Я тут! — он высунулся из воды и замахал руками.

Республика или Огнедол? Второй вариант был бы предпочтительней.

Грудь словно ужалила медуза.

Райз опустил взгляд и уставился на торчащую из нее опустевшую капсулу. Транквилизатор? Нет, в голове оставалась прежняя чистота. Если вообще можно было назвать чистой голову, которую целый день пекло солнце и мучала жажда.

Он выдернул иглу с капсулой и повертел в пальцах. Хмыкнул. Так Огнедол или Республика? Вытяжка из жука данмиру или блокатор?

Когда катер приблизился и сбавил ход, ответ стал очевиден — Республика, параноящая по поводу и без. Сочли, что нашли мага воды — а кого еще занесет нелегкая так далеко в море без каких-либо плавсредств? — и решили подавить его силу до того, как он отправит их лодку на дно. Но зачем магу воды нападать на патрульный катер?