Еще два шага.

Стараясь не выдавать свое беспокойство, Кара сдержанно проронила:

— Не нравится мне это.

— Он справится, — заверил ее Райз.

— А если нет?

«Тогда нам всем крышка», — подумал он, а вслух сказал:

— Он справится. Это личное.

Это действительно было личное — в каждом шаге, в каждой утешающей интонации, несмотря на кровоточащую руку, в каждой серебристой крупице духа, из которой был соткан стелющийся за Къяртом шлейф.

Его младшая сестра была старше Рифы всего на год. И теперь, Райз был уверен: глядя на нее, Къярт думал о Фицци и о том, что с ней случилось. Он не мог спасти ее, но в его силах было спасти Рифу, а значит, в том, что он справится, не могло быть сомнений. Как и всегда, от сотворения чуда Къярта отделял всего лишь уровень мотивации.

— Вот так, у тебя отлично получается, — похвалил он.

— Оно давит. Давит изнутри, — пожаловалась Рифа.

— Ты привыкнешь. Тяжело будет только поначалу. Нужно совсем немного потерпеть.

Къярт сократил расстояние между ними до десятка шагов и продолжил двигаться вперед.

Было ли тому причиной уменьшение объема витающей в воздухе энергии или что-то другое, но число духов редело. Они продолжали бросаться в озеро света, но теперь каждый «смертник» наполнял сверкающую синь золотистыми отблесками.

— Что будем делать, когда место для самоубийств исчезнет? — поинтересовалась Кара.

— Я прикончу тех, кто останется, а там посмотрим, — ответил Райз.

Семь шагов.

Пять.

Три.

— Умница, у тебя отлично получается, — похвалил Къярт. — Видишь, это совсем несложно, если приловчиться.

Он не пошел дальше. Одним коротким импульсом Къярт поглотил оставшуюся энергию и хранилище заполнил полумрак, разреженный свечением тройки фантомов, безучастно зависших в воздухе. Они больше не пытались нападать; их очертания потеряли былую четкость, и духи стали похожи на ровное пламя гигантских свечей.

— Повременим пока их трогать, — сказал Райз, рассудив, что лучше оставить их в роли источников света, чем избавиться, а затем рисковать привлечь новых использованием магии огня.

— Все в порядке, — Къярт обернулся. — Вы можете подойти.

Гериал первым бросился к нему.

Не решаясь подняться, Рифа беспокойно озиралась вокруг, будто впервые видела это место.

— Рифа! — выдохнул Гериал.

Он остановился рядом с Къяртом, бросил на него мимолетный взгляд. Устало улыбнувшись и зажимая руку с ладонью, с которой будто содрали кожу, Къярт отступил.

— Рифа, ты узнаешь меня? — глухо спросил Гериал, не решаясь приблизиться к растерянно глядящей на него снизу вверх девочке. Не хватало еще, чтобы она от испуга сиганула в пропасть.

Глаза Рифы округлились.

— Ты…, — пролепетала она, стряхнула с ресниц слезы, шевельнулась и, только теперь осознав, что осталась совсем без одежды, снова сжалась в комок.

Гериал кинулся к ней, сорвал с себя видавшую виды рубашку, завернул в нее девочку.

— Все хорошо, моя маленькая, теперь все будет хорошо, — прошептал он, прижимая Рифу к себе. — Ты в безопасности.

Сперва оробев, она завозилась у него на груди, потянулась к нему руками, захныкала.

— Прости меня, прости, я не должна была сбегать из дома, не должна была убегать от Кирая. Не ругай его, это я виновата, все я, — зачастила она.

— Нет, что ты, маленькая, твоей вины здесь нет. Не думай о плохом.

Несмотря на все уговоры, Рифа не прекращала дрожать, и Гериал успокаивающе гладил ее по голове, целовал в растрепанные волосы.

В итоге затихнув и набравшись смелости, она отстранилась от него. Посмотрела по сторонам.

— Па… папа, что это за место? — полушепотом спросила Рифа. — Почему мы здесь?

Наше время

1124 год от основания Церкви

Спустя 11 лет после уничтожения Лона друидов

Две недели спустя годовщины Дня Единения

После того, как Рифу обнаружили в хранилище Зерна, на территории Огнедола не было зафиксировано ни одного нападения духов. Какое-то время в отделения стражи поступали сообщения о замеченном свечении, вроде того, которое излучали фантомы, но ни один из этих случаев не привел к каким-либо разрушениям или человеческим жертвам.

Нападение на Приречье, унесшее жизни более трех тысяч человек, стало самым масштабным из всех. Дату трагедии объявили днем траура, а в высших управленческих кругах уже шли разговоры об обустройстве мемориала — разумеется, после полного восстановления поврежденной фантомами инфраструктуры и выплаты сумм поддержки семьям погибших и тем, кто лишился имущества в Безвременье. Увы, потери оборудования и вооружения, хранившегося на территории Соборного училища, а также книги из библиотеки Академии Картильи были невосполнимой потерей. У большей части текстов имелись копии — в архивах Этварка и Берилона — но оригиналы были безвозвратно утеряны.

На фоне очевидно безрадостных фактов присутствовали и хорошие новости, пусть и доступные лишь узкому кругу лиц. Поглощение силы Зерна, которое теперь годилось разве что на роль экспоната в музее, смогло не только стабилизировать барьер между реальным миром и горизонтом, но и утихомирило ментальную силу Рифы. Все четыре стихии по-прежнему становились ей доступны в случайном порядке, но ее ментальная часть больше не пыталась убивать. Удивительнее всего было то, что переход силы Зерна к Рифе никоим образом не сказался на церковниках. Возможно, имелись долгоиграющие последствия, но пока говорить о них было рано.

Не повлиял этот обмен и на «обращенных» вроде Кирая. Каждая отколотая от Зерна крупица стала самостоятельной единицей — тоненькой ниточкой, тянущейся к энергии горизонта. Теперь предстояло решить, что с ними делать после смерти их владельцев: использовать по назначению, или уничтожить так же, как и Зерно, чтобы не оставить и шанса, что однажды несколько сотен тончайших проколов смогут нарушить установившийся баланс.

Къярт полагал, что с этого момента точка равновесия уже никогда не будет статична, и что Рифа, а впоследствии, и ее потомки, должны будут учиться поддерживать правильное соотношение между магическими и церковными связями этого мира и горизонта. Исходя из этого, крупицы Зерна не должны были оказать на ситуацию существенное влияние.

Оставался один вопрос: что произойдет с этим пресловутым балансом, когда сила Рифы перейдет к ее ребенку? Случится ли расщепляющий все выброс во второй раз или ткань пространства снова истончится? Но теперь у Огнедола было время, чтобы найти ответ.

В последние дни Гериал чувствовал себя намного лучше. Рифе еще только предстояло разобраться в том, что натворила ее сила в голове отца, и исправить — когда она станет старше и будет знать и уметь достаточно, чтобы не сделать еще хуже. А пока Гериал держался благодаря вновь обретенной надежде, и все вокруг только и говорили, что его состояние заметно улучшилось.

Райз считал иначе. Он предлагал Гериалу попытать удачи с печатями Къярта, но маг отверг идею с категоричностью человека, которому предложили выпить ложку яда.

— Заснула, — сообщил он, зайдя в гостинную.

— Осталось дождаться только Каюру? — улыбнувшись ему, спросила Нерин.

Она сидела на мягком, велюровом диване в компании Кирая, тогда как Нефра, точно рак-отшельник, забился в угол позади нее. Где бы она ни появлялась, он всегда маячил за ее спиной серой тенью, будто девушке было мало ее собственной. Он никогда ничего не говорил, если его не спрашивали, и держался подальше от Гериала, чье улучшение самочувствия нисколько не привело к улучшению его отношений с друидом. Еще в день своего возвращения Райз заметил, что маг бросает в сторону Нефры не самые дружелюбные взгляды, но тогда мысли занимали вещи поважнее, чем разрешение семейных дрязг. А после Нерин с Нефрой и Кираем забрали Рифу и уехали в Срединный госпиталь, где и просидели вплоть до сегодняшнего утра.