Он попытался подняться на ноги, пойти так, как это делали люди, но упал, не сделав и шага. Удерживать равновесие всего на двух конечностях оказалось невероятно сложно.

Медленно, осторожно, он продолжал подниматься и падать, пока на его коже не появились ссадины. Но даже эти жалкие потуги заставили его маленькое, слабое сердце колотиться так, будто Он бежал, не останавливаясь, с самого восхода.

Он снова позвал Брата, уже не уверенный, что тот поймет его.

Брат фыркнул, помотал головой и подошел; подставил Ему шею, помогая подняться на ноги. А ведь раньше Он даже и не замечал, что шерсть Брата такая мягкая. Человеческая кожа чувствовала все иначе, не так, как звериная.

Он посмотрел на рыжее пятно опавшей с него шерсти, на камень, и, опираясь на Брата, на дрожащих ногах побрел прочь.

Наше время

1124 год от основания Церкви

Спустя 11 лет после уничтожения Лона друидов

На следующий день после годовщины Дня Единения

Къярт не успел толком понять, что произошло — покинули они межпространственный туннель или нет, очутились там, где следовало, или в другом месте, — как в его голову ворвались голоса. Десятки, сотни вопящих глоток оглушили его. Казалось, не пройдет и пары секунд, как его барабанные перепонки лопнут, и он лишится слуха. Что, впрочем, сейчас не выглядело такой уж плохой перспективой.

Но голоса кричали не снаружи. Они стенали внутри его головы, будто все мысли до последней — его и тех, кого он когда-либо призывал, обрели голос и заорали во всю мощь.

Къярт рухнул на землю, схватился руками за голову и сжался, как новорожденный. Мир вокруг перестал существовать.

Наверное, Къярт и сам кричал. Вместе с голосами, от боли или в надежде, что сможет заглушить их, и они, наконец, заткнутся. Он пытался сбежать от них, укрыться в заводи, но не смог сосредоточиться, чтобы переместить сознание. Да что уж там, он даже не чувствовал тяжести печатей — ни Кары, ни Райза, — как не чувствовал жара эссенции жизни. Все, что у него осталось — надрывающиеся, будто их пытали, голоса.

Къярт не знал, как долго провел в этом состоянии, но в какой-то момент крики стали затихать. У него наконец-то получилось их подавить, затолкать в дальний уголок сознания. В конце концов, они бесновались в его голове, а значит, ему было решать, будут они делать это громко или удосужатся вести себя потише.

Когда крики сменились неразборчивым гомоном, словно от толпы, собравшейся у подмостков, к Къярту вернулась способность более-менее связно мыслить.

— Къярт? — к счастью, он не оглох и смог расслышать знакомый голос.

Он отнял руки от головы, выпрямился, встретился взглядом с Карой. Девушка сидела рядом и крепко сжимала его плечо, вероятно, надеясь, что ее хватка не позволит ему безвозвратно кануть в небытие.

— Я в порядке, в порядке, — он помотал головой, в попытке вытрясти ощущение, будто ее, точно игольницу, набили ватой. Голоса зазвучали громче, и Къярт вернул все так, как было. — Райз…

Он хотел было спросить, может ли тот подтвердить, что они находятся на территории Огнедола, но того рядом не оказалось. Зато почему-то был Клык, сидящий напротив и глазеющий на Къярта так, словно видел первый раз в жизни.

— Откуда он здесь?

— По всей видимости заскочил в проход следом за нами.

Кара помогла ему сесть ровно, и Къярт устало откинулся спиной на дерево.

— А Райз?

— У тебя хотела спросить.

Райза рядом не было. Но Къярт отчетливо ощущал тяжесть его печати и знал, что, где бы тот ни оказался, он не пострадал. В сложившейся ситуации отслеживающий местоположение друга компас пришелся бы кстати, но Райз зарубил эту идею на корню.

«Я не смогу предугадать твои действия, если мы по какой-либо причине разделимся», — заявил он, и Къярт понял, что спорить бесполезно. Тем более в словах Райза был резон.

«Если так хочется опробовать печать компаса, поставь ее на Кару, чтобы она тоже могла найти тебя в случае чего», — предложил он.

Тогда Къярт возразил, что способен связаться с Карой, где бы она ни находилась, и не к чему ей обзаводиться шрамом с дурной привычкой раскаляться. Он спорил для проформы, зная, что если Райз предложил подобное, то уж точно не от праздного безделья.

«Ага, свяжешься, как же, валяясь в беспамятстве под каким-нибудь кустом».

«С чего мне валяться в беспамятстве под кустом?»

«А мне почем знать?»

Слово Кары, поддержавшей идею, стало решающим, и спустя сутки на ее левой руке красовался такой же шрам, как и у Райза.

— Он цел и находится где-то в этом мире. Не знаю, как далеко. Наверное то, что Клык влез в пробоину, как-то повлияло на нее и…, — Къярт развел руками, не зная, что еще добавить. Как и Кара, он с осуждением посмотрел на грива, и тот, пренебрежительно фыркнув, накрыл морду хвостами. — Прости, Кара, я понятия не имею, как эта штука работает. А второй дырокол…?

Кара похлопала ладонью по сумке.

— Не пострадал. Во всяком случае видимых повреждений нет. Не знаю, как на нем сказался переход.

Къярт кивнул и устало прикрыл глаза.

Он допускал вероятность того, что кристалл-дырокол, оставленный Химерой, может забросить их куда угодно вместо обещанной родины Райза, но, судя по растительности, это был именно Огнедол.

— Сколько прошло времени?

— Немногим больше часа. Сейчас рассвет. Не объяснишь, что с тобой происходило?

— Голоса, очень громкие и очень много. Раньше такого не случалось. Мне удалось приглушить их, но окончательно они не замолкают.

— Что бы это ни было, это не единственная наша проблема, — напряжение в голосе Кары вынудило Къярта посмотреть на нее. — Когда мы только попали сюда, неподалеку раздавались крики и взрывы, — девушка взглядом указала на заросли по левую руку. — Длилось где-то четверть часа, а затем все смолкло.

Возможно, там, за зеленой стеной, кто-то прямо сейчас нуждался в помощи. Но вмешиваться в дела Огнедола, еще и в сопровождении грива, который даже в глазах заядлого пропойцы не сойдет за местного хищника… Черт, и ведь не оставишь его под деревом на привязи.

— Нам нужно найти укромный угол, где мы никому не попадемся на глаза, и ждать Райза, — решение далось Къярту нелегко. — Без него, если мы что и найдем, так только неприятности.

Каре не было нужды озвучивать имеющиеся у нее возражения: Къярта гложили те же сомнения, что и ее. В Огнедоле они все были чужаками, и Райз — никакое не исключение. Из ныне живущих — если в этом мире не прошли сотни лет — в лицо его видели только два человека и один друид, который теоретически мог находиться на свободе.

Вспомнив о Нефре, Къярт нахмурился и посмотрел в сторону чащи, из которой, согласно слов Кары, доносился шум. Что, если людям не удалось справиться с друидами? Что, если гражданская война все еще идет? Или она давно завершилась, но отнюдь не победой людей, несмотря на то, что Райз разорвал связь между Огнедолом и миром друидов?

— В чем дело?

Къярт встрепенулся, но вопрос Кары адресовался не ему, а Клыку.

Грив, сидевший до этого смирно, теперь беспокойно крутил головой. Его хвосты нервно били воздух, а шерсть на загривке топорщилась.

— Это не к добру, — Къярт потянулся к револьверу. — Не воплощай броню без лишней на то надобности. Объяснить ее будет еще сложнее, чем грива.

Къярт не слышал чьих-либо шагов. Не чуял посторонних и Клык: будь иначе, и зверь не пялился бы по сторонам, встревоженный неизвестно чем. Он потерял половину морды и вместе с ней обоняние, но проблем со слухом у грива не было.

Он внезапно ощетинился, истерично рыкнул, будто его под хвост укусил овод, и вскочил с места. Один хвост обвился вокруг талии Кары, другой схватил Къярта. Клык с силой потянул их к себе, повалил на землю. Они стукнулись друг о друга боками, и Къярт не успел сказать и слова, как грив рухнул сверху. В рот набилась горчащая, пахнущая немытым зверем шерсть.