64 года назад

1060 год от основания Церкви

Спустя 7 лет после Битвы Искупления

Мелиссе хотелось скакать от восторга, но она старалась сохранять благоразумие, а потому ограничилась пританцовываниями на пружинящем лесном мху.

Она уже и не помнила, когда в последний раз ей удавалось побыть наедине с собой. Ее состояние в целом сложно было назвать сколь-либо совместимым с одиночеством, учитывая шевеление в животе, порой не прекращающееся ни днем ни ночью. Дети — а их было двое — по всей видимости, решили устроить передел территории, и не давали Мелиссе ни минуты покоя. Но если с этим она еще могла ужиться, то Фьорд, хлопочущий над ней, точно курица-наседка, все чаще вызывал едва преодолимое желание зарыться в землю и не показываться наружу до самых родов.

Оставалось всего два месяца.

Теперь дом Мелиссы был на поверхности — под синим небом, ветром, дождем, снегом, и она не собиралась давать Фьорду повод понять, что он слишком ее опекает. В конце концов, от такой заботы девушка таяла, будто мед на жарком солнце, и с ухмылкой вспоминала когда-то сказанные ей слепой ведуньей слова об обреченности союза укротителей камня и огня.

Нет, она ни за что не позволила бы Фьорду догадаться, что его внимание хоть сколько-то ее утомляет. Главное, вернуться домой раньше него и скрыть следы преступления. Не станет же он, в самом деле, допрашивать деревенских торговок, покупала ли она сегодня ягоду! Она, может, и купила бы, но разве у них нашлось что-то, кроме земляники, которую Эльса терпеть не могла?

Добравшись до заросших черничными кустами полян, Мелисса принялась за дело. Она умело орудовала летающими каменными черпаками, заполняя лукошко, и не прекращала ворчать и сетовать на излишне мнительного Фьорда. Будь его воля, он бы привязал ее к стулу, никуда не пускал и не разрешал ничего делать. Он даже возмутился ее идее испечь пирог! Будто Кристар и Эльса так часто заглядывали к ним в дом, что их можно было встретить пустым столом.

Упрямый, вредный, несносный Фьорд. В последние месяцы Мелиссе казалось, что она снова маленькая тринадцатилетняя девочка, дитя Светлячков, которую сутками стережет скрывающийся в их пещерах маг огня.

— Ой-ей, тише вы, — пожурила она, рефлекторно накрыв округлый живот ладонью.

За первым толчком последовал второй, а вскоре и третий — сильнее, чем все предыдущие.

— Хорошо-хорошо, я возвращаюсь. Как знала, что вы сговорились с Фьордом, — пробормотала она и вздрогнула, когда вместе с очередным толчком пришла боль.

Резкая, дурная.

Тело бросило в жар, затем в холод; вспотели ладони. Сердце забилось угодившей в силки птицей, и Мелисса жадно схватила ртом воздух.

— Нет, еще рано, еще…

Она попыталась успокоиться, убедить себя, что срок пришел раньше времени. Тщетно. Движение в животе, слишком активное и болезненное не имело к схваткам никакого отношения. Мелисса помогала повитухам Светлячков с самого детства и знала, что допустимо, а что нет. И то, что сейчас происходило с ее телом, было ненормально.

Ей нужно домой. Нужно скорее вернуться домой.

Обрывая корни, пласт земли взмыл в воздух, готовый отнести ее хоть на край света, и обмяк. Лукошко выпало из задрожавших рук, и сизые ягоды, словно бусинки с разорвавшейся шейной нити, покатились по траве.

— Нет, пожалуйста, нет…

Мелисса вцепилась в долговязую сосну.

Прижимая руку к животу, она открыла рот, чтобы позвать на помощь — будто кто-то мог услышать в такой глуши, — но из горла вырвался один только слабый хрип.

— Прекратите, нет, хватит, — одними губами прошептала она и, собравшись с силами, оттолкнулась от дерева, сделала шаг в сторону дома.

Ноги не держали.

Чтобы не удариться животом, Мелисса подставила руки.

Она так и не разобрала, где именно зародился новый очаг боли — снаружи или внутри.

— Нет, пожалуйста… Фьорд…

Жгучая поволока застила глаза.

Нет, этого не должно было произойти. Фьорд, он ведь…

Мелисса закричала, когда живот словно полоснул когтями трясинный кот.

* * *

— Мел? — с порога позвал Фьорд.

Никто не откликнулся.

— Мел!

Снова тишина.

— Куда-то отлучилась? — предположил Кристар.

— Она должна была оставаться в доме, — обронил Фьорд и ринулся к ведущей на второй этаж лестнице.

Над головой застучали торопливые шаги: слева, справа — маг проверял комнату за комнатой.

— И когда только он успел превратиться в такого тирана? — хмыкнула Эльса.

В ответ на укоряющий взгляд Кристара она пожала плечами, поддела пальцем заднюю лямку на сандалиях, сбросила их у двери и прошлепала босиком на кухню.

Эльса принципиально не носила обувь в доме — ни в своем, ни в чужом. Время от времени Кристар пытался напоминать ей о благовоспитанности: репутация младшей «мятежной» дочери Всевидящей и так была далека от образца — не самый уместный багаж для того, кто в скором времени должен был принять управление Гвардией. Но всякий раз на просьбу образумиться Эльса отвечала одно и то же: какой от обуви прок, если в самый ответственный момент она только мешается?

Фьорд сбежал вниз, и Кристару пришлось посторониться, чтобы не столкнуться с ним в дверном проеме.

Застыв посреди кухни, маг обшарил ее взглядом, задержал его на накрытой полотенцем миске с тестом и пробормотал:

— Она собиралась испечь пирог к вашему приезду.

— Черничный? — оживилась Эльса и удивленно присвистнула, когда в лицо ударил горячий воздух.

Жар, заполнивший кухню, исходил не от печи.

Кристар нахмурился.

Что уж скрывать, Фьорд легко поддавался влиянию огня в крови и нередко шел на поводу эмоций. Хуже всего было то, что в скором времени это грозило перерасти в проблему, которая коснется не только его семьи. Одно дело — вышедший из под контроля маг-гражданский, и совсем другое, когда с катушек слетит один из Благочестивых. Всего какая-то пара искр — и многолетние старания по реабилитации укротителей стихий враз обратятся в пепел.

Все было намного проще, когда Люфир находился в Огнедоле. Сам факт его присутствия по эту сторону океана вынуждал Фьорда держать себя в руках, остужал голову, когда сам маг с этим не справлялся. Но Люфир отбыл в Республику, и все покатилось по наклонной, а известие о беременности Мелиссы только усугубило одержимость Фьорда ее безопасностью. Вполне вероятно, что это сподвигло его пренебречь своей обязанностью регулярно избавляться от застоявшейся энергии огня. Все ради того, чтобы ни на миг не лишиться способности защитить супругу.

— Фьорд, ты же не забываешь о…

Маг не дал ему договорить. Он с грохотом распахнул дверцы тумбочки и, по всей видимости, не обнаружил в ней искомого — в комнате стало душно.

— Лес! Она ушла в лес!

— Я бы на ее месте тоже ушла, — Эльса перекинула языком леденец из одной щеки в другую. — Ты же ей дышать не даешь. Успокойся, сядь. Подождем ее вместе.

Фьорд обернулся. К его щекам прилила кровь, и лихорадочный блеск в глазах выдал рвущееся наружу пламя.

— Найди ее, — с жаром сказал — нет, почти приказал, он, будто забыл, к кому обращается.

— Чего? — Эльса опешила, а затем, улыбнувшись, покачала головой. — Нет, Закон запрещает такое, — передразнила она и ткнула Кристара локтем.

Он знал: Эльсе было плевать на Закон о неприкосновенности сознания. Когда доходило до публичных высказываний, она, разумеется, ратовала за него больше всех. На деле же Кристар мог только гадать, сколько раз она в тайне нарушила его.

— Эльса!

От окрика Фьорда в воздухе вспыхнули искры, и Кристар погасил их одним движением бровей, встал между магом и супругой.

— Фьорд, ты перебарщиваешь. Возьми себя в руки.

— Мел нужно найти! Эльса ведь может это сделать!

— Мелисса не давала согласия на вмешательство.