— Ты говоришь совсем, как Кирай. Но это только слова. Это я сделала, значит, и вина моя.

— Это сделала твоя сила, а не ты. Тебя просто превратили во вместилище. И сколько бы ты ни старалась, ты не сможешь ее сдержать. Это как пытаться перегородить реку тонкой веточкой. Но не беспокойся, я отведу тебя к целой горе бревен, из которых ты сделаешь огромную плотину.

Рифе хотелось ему верить. Зачем бы он стал врать ей? У него не было причин винить ее, а вот у Кирая, у Каюры, у отца их было более, чем достаточно, пусть они и убеждали ее в обратном.

— Папа никогда меня не простит, — пробормотала Рифа, чувствуя, как на глаза накатывают слезы.

— Ерунда. Он же не совсем ничего не смыслящий дурак. Ну все, прекращай хныкать, — Ри щелкнул ее по носу. — Я делал вещи в десятки, в сотни раз хуже, чем то, что сделала ты. И, в отличие от тебя, делал вполне осознанно, и зачастую не во имя какой-то благой цели, а просто потому, что мне так захотелось. Но отец все равно всегда прощал меня.

— Ты вел себя плохо? — перестав тереть глаза кулачками, Рифа посмотрела на него.

— Очень плохо. Но чтобы я ни натворил, я знал, что всегда смогу вернуться к отцу, и что он примет меня. Я ему, конечно, не рассказывал обо всем, но он и сам скорее всего догадывался. Возможно, если бы он так мне не попустительствовал, я бы и держал себя в рамках. А может, поступал бы еще хуже, просто чтобы позлить его.

Ри хихикнул, совсем как нашкодивший мальчишка.

— Зачем ты хотел его злить? Ты его не любил?

— Напротив. Мне просто не хватало его внимания. Он давал его столько, сколько было в его силах, и не скажу, что этого было мало. Но мне все равно хотелось больше.

Из голоса Ри исчезло привычное ребячество и легкомыслие. Едва сведя брови, он смотрел на подсвеченную фарами дорогу, но, казалось, видел что-то совершенно другое. На его губах блуждала едва заметная улыбка.

— Это не его вина. Просто непреодолимая сила обстоятельств, — тихо добавил он. — Я злился из-за того, что многое нельзя было изменить. Вот и делал глупости всякие.

— Наверное, он очень хороший отец, — сказала Рифа, рассудив, что о плохом Ри не стал бы говорить с такой теплотой в голосе.

— Он лучше всех.

— Когда ты поможешь мне, ты вернешься к нему?

— Не совсем, — ответил Ри и надолго умолк, прежде чем продолжить. — Я не знаю, где он и что с ним. Не знаю даже, жив ли он.

Повисшее в салоне молчание было гнетущим, и Рифе захотелось поскорее прервать его, даже сказав глупость, но Ри заговорил первым.

— Нет, чушь, отец точно выжил, — он замотал головой из стороны в сторону, будто его пытались убедить в чем-то, о чем он и слышать не желал. — Он не мог вот так меня бросить. Просто не мог.

Ри отвернулся, перестал смотреть на дорогу; он с силой сжал руль и костяшки его пальцев побелели. Рифа занервничала, засуетилась, чувствуя себя виноватой, что расстроила его. Нужно было что-то придумать, что-то сделать или сказать, чтобы поскорее все исправить.

— А хочешь… хочешь…, хочешь я познакомлю тебя со своей семьей? С Кираем, отцом, Каюрой и тетей Нерин, — нашлась она.

Ри перестал пялиться в окно и в удивлении посмотрел на нее.

— Не, точно нет. Я им не понравлюсь.

У Рифы отлегло от сердца, когда он снова, как ни в чем не бывало, заулыбался.

— Откуда ты знаешь?

— Поверь мне, такой, как я, им точно придется не по вкусу. Да и дядя твой сразу спустит с меня шкуру. И разбираться не станет, — Ри прыснул в кулак, тогда как Рифа не нашла в этом ничего забавного.

— Я скажу им, что ты хороший.

— Тебе не говорили, что обманывать плохо?

— Я не обманываю! Ты помогаешь мне, значит, ты хороший.

Ри бросил на нее короткий взгляд и снова щелкнул по носу.

— Я помогаю тебе только потому, что об этом попросил меня отец, — сказал он и вздохнул, когда она насупилась. — Рифа, в мире полно маленьких девочек, которым нужна помощь и защита. Но всех не спасешь. Порой не спасешь даже тех, кого очень хочется.

— Все равно ты хороший! — выпалила она, когда Ри опять стал пугающе серьезным.

— Что, уже забыла, как дала от меня деру?

Одновременно пристыженная и обиженная, Рифа надулась и умолкла. С Ри было совершенно невозможно спорить. Но, главное, он снова улыбался.

Наше время

1124 год от основания Церкви

Спустя 11 лет после уничтожения Лона друидов

Третий день после годовщины Дня Единения

Рифа и не заметила, как задремала. Ей снился еловый лес, настоящий. Высокие синие ели с разлапистыми ветвями стояли, точно наряженные в пышные платья, а с неба падали белые хлопья. На их с Кираем острове зимы были теплые и дождливые, и за все восемь лет она ни разу не видела настоящий снег. Кирай показывал ей изморозь из холодильника, даже давал потрогать, но чтобы снег вот так падал из серой бесконечности над головой…

Он опускался на протянутые к небу ладони и бесследно таял, не оставалось даже капель. Он таял не только на ладонях, но и на ветвях.

Снег тает, когда тепло. На Рифе по-прежнему был комбинезон, который нашел Ри, летний и свободный, но казалось, что ее закутали в теплый меховый плед. Закутали, спеленали так, что она едва могла пошевелиться.

Рифа проснулась, когда к ней пришло осознание, что это вовсе не плед, а чьи-то руки, обвившие ее, словно канаты. Ударив наотмашь, она высвободилась из чужой хватки, упала на землю и кинулась было бежать, но ее тут же подняли вверх, ухватив за комбинезон, как котенка за шкирку.

— Куда это ты собралась? — прохрипел Ри.

Окончательно проснувшись, Рифа посмотрела по сторонам. Лес. Но не такой, как прежде. Деревья здесь взбирались вверх по крутому склону, а их корни торчали из земли, словно ступени.

— Прости, — виновато пробормотала она, когда Ри опустил ее на землю. — Где это мы?

— Восходящий лес, — он потер ушибленные ребра. — Топливо закончилось, и машину пришлось бросить. Но мы почти на месте. Еще час — и ты сможешь поглазеть на Безвременье.

Вечный город. Когда-то сын Первого мага возвел его из камня, который нельзя было разрушить и который не подчинялся воле других укротителей стихий. Единственным, к кому камень прислушался, был пра-дедушка Рифы, Кристар. Именно он поднял Безвременье, спрятанное его предком, на поверхность, сделал его символом Новой эры — эпохи, в которой прекратились гонения на магов.

Сгорая от нетерпения, Рифа едва не приплясывала, пока они с Ри взбирались вверх. Пару дней назад она и подумать не могла, что так скоро сможет побывать в настоящем городе, не говоря уже о том, чтобы пройтись по улицам Безвременья.

Город появился перед ней внезапно: лес отступил, и в небо потянулись шпили стройных домов. Они были не такими высокими, как здание главного управления Длани, но в глазах Рифы выглядели настоящими исполинами — точно гигантские медные ветки бузины, идеально ровные, с уплотнениями почек по всей длине, увенчанные широким «зонтиком» разбитых на последних этажах зеленых террас.

— Значит, с отправкой жителей подальше решили не заморачиваться, — с ухмылкой заметил Ри. — И ладно, не моя проблема.

— Зачем нужно было отправлять жителей? — Рифа нехотя оторвалась от разглядывания города.

— Ну-у, даже не знаю, — Ри лукаво улыбнулся. — Так, на всякий случай, а то мало ли что может случиться.

Рифа посмотрела на ближайшие дома. В некоторых из них, несмотря на ранний час, уже горел свет. Только проснувшиеся человеческие тени изредка мелькали за шторами.

— Нам нужно подождать, пока людей уведут? — она снова посмотрела на Ри.

— Нет, мы ничего ждать не будем. Я должен отвести тебя в целости и сохранности к Зерну. Все остальное — не моя забота.

Чувствуя неладное, Рифа встала, как вкопанная, отказываясь идти дальше.

— Что будет, если люди останутся в городе? — нахмурившись, серьезно спросила она.