Исполин снова показал два пальца.

Великолепно. Мало было Райза с его тайнами, так теперь и Химера туда же. Но последнего глупо было винить. В конце концов, их не связывали ни обязательства напарников, ни тем более дружба.

Несмотря на нежелание Химеры продолжать диалог, Къярт все же осмелился задать еще один вопрос. Тот обосновался в голове давным давно, пророс глубоко корнями, и Къярт надеялся не вспоминать о нем вплоть до последнего дня своей жизни, но...

— Я хотел бы прояснить один момент, — порывисто начал он, боясь передумать. — Когда все закончится, ты ведь убьешь меня? Твой ответ ничего не изменит. Я только хочу внести ясность.

Химера отрицательно покачал головой, и на несколько мгновений тело стало легким-легким. После всего того, что он натворил в прошлом, он не цеплялся бы за свое существование, но сейчас ему принадлежала не только его жизнь.

— Из-за Кары?

Вместо ответа Химера едва склонил голову набок и протянул к Къярту руку. Коснулся когтем его головы и осторожно провел по волосам — так, как делал уже не единожды.

— Хорошо, хорошо, я понял, только не нужно этого, — Къярт втянул голову в плечи, а после и вовсе шагнул вперед, уклоняясь от прикосновения. — Теперь, когда мы выяснили, что ты можешь худо-бедно, но общаться, это выглядит еще страннее, чем прежде. Так что прекращай.

Следующим движением Химера сгреб его в ладонь и засунул в рот.

Судя по непрекращающемуся плеску воды, исполин шел по отмели. Не торопился, потому что было некуда, или не хотел бередить раны некроманта каменными тисками?

Но даже сидя, Къярт то и дело стукался плечом о плотно сомкнутые зубы. Не прошло много времени, как бинты промокли и стали липнуть к камню.

Когда ловить равновесие на размашистых шагах исполина надоело, Къярт позвал:

— Химера, ты слышишь меня?

Тот остановился.

— Ты не мог бы хоть немного разомкнуть челюсти? Мне так было бы удобнее.

Химера пошел навстречу, и в просветы меж клыков хлынул мягкий вечерний свет и соленый воздух. Къярт по привычке жадно схватил его ртом и устроился поудобнее.

Солнце скатывалось за горизонт, и долговязые тени сосен расчертили скудную траву на песчаной косе. Ругались чайки, возмущенные вторжением в их царство. Этот край, лишенный тревог Союза, был прекрасен в своем неведении, как был прекрасен растянувшийся на час миг, за который Химера преодолел узкий перешеек, соединяющий косу и материковую часть.

Къярт знал эти места. Где-то парой десятков километров западнее располагался Копрал, крошечный рыбацкий городок, в котором целую вечность назад Райз выкупил корабль, и к чьим берегам несколькими месяцами позже причалила их лодка.

Воспользовавшись выдавшейся свободной минутой, Къярт отдал уцелевшим паладинам приказ связаться с Карой, но узнать, исполнили ли они его, так и не смог.

Он надеялся, что несмотря на высказанное несогласие, Химера все же отправится на запад, но тот устремился к гигантскому просвету в скале — устью Уплат. Самая полноводная река восточной части материка грохотала десятками порогов, взбивала в пену воду, год за годом вытачивала стенки протянувшегося на сотни километров с севера на юг каньона.

Почувствовав, как камень под ним ожил, Къярт понял, что время прогулки прошло. Он отпустил клык, за который держался всю дорогу, и позволил увлечь себя в привычную темницу. Сейчас, когда раны жгли пуще прежнего от малейшего прикосновения, время в каменных тисках превратилось в сущую пытку. Пускай Химера и решил не убивать его, но помучить собирался всласть.

Он решил идти напрямик через русло, и клинки со скрежетом вгрызались в камень, помогая противостоять течению. Река билась о Химеру, вздрагивала и натужно гудела, пытаясь повалить гиганта, но тот упрямо шел вперед.

Къярт потерял счет времени. Он тщетно пытался установить связь хоть с кем-то из призванных; считал, сколько раз Химера уйдет под воду; думал о том, что раны болят все сильнее. Он не истек бы кровью, даже если они все в одночасье открылись бы, как не истек и тогда, когда исполин нанес их. Но от этого они меньше не досаждали.

Когда бесконечная тряска прекратилась, а гул Уплат немного стих, Химера выпустил его под розовеющее в рассветных лучах небо. Они остановились в ущелье, в пойме реки, образовавшейся то ли от обрушения скал, то ли в процессе вымывания, масштабы которого Къярт едва ли мог представить. А может, к этому приложили руку менее естественные силы?

Отвернувшись от русла, Къярт обнаружил в скале, нависающей над поймой, зев грота, в котором мог поместиться даже Химера, правда, только в сидячем положении.

Исполин указал на пещеру. Повинуясь, Къярт направился к укрытию, тогда как Химера остался у берега и принялся рыскать руками в воде. Не прошло и четверти часа, как он втиснулся в грот и высыпал на камень несколько рыбин в локоть длиной.

— Ты переоцениваешь мой аппетит, — опешив, проронил Къярт.

Улов был не рад грозящей ему участи: лупил хвостом, разбрызгивал набежавшую из ладоней Химеры воду. Тот попытался подобрать их, но в процессе размазал парочку по камню, будто масло по ломтю хлеба.

— Нет, лучше оставь, как есть.

Будто обидевшись, что его старания не оценили, Химера ушел. Однако причина была не в этом: пройдясь вдоль русла реки, он вернулся с целым ворохом веток.

От проявления такой заботы стало неловко, и Къярт, едва не почувствовав себя виноватым, вынужден был сказать:

— Даже будь они сухими, мне нечем разжечь костер.

Чтобы не оскорбить Химеру еще больше, он снял с пояса только чудом уцелевший кинжал и принялся потрошить рыбу. Исполин тем временем свалил ветки в кучу и накрыл ладонями. Из-под них донесся резкий треск; запахло грозой.

Когда Къярт закончил с чисткой рыбы, в гроте уже витал дух жженой древесины. Химера отнял руки от земли, пуская свежий воздух к разгорающемуся костру. В небо взметнулись искры, когда исполин бережно сгреб горящие ветки в кучу.

— Не знал, что ты так умеешь, — произнес Къярт, исподволь разглядывая оплавленный камень.

Набив желудок пресной рыбой, он принялся уговаривать Химеру повернуть на запад. В очередной раз ничего не добившись, стал расспрашивать о дальнейших планах. Но как бы он ни старался, исполин смотрел на него, как на трещащую на своем птичьем языке пичужку и не шевелил и пальцем. Когда Къярт уже отчаялся, Химера пришел в движение, но только для того, чтобы жестами потребовать лечь спать. Аргумент, что это глупая трата времени, и что он может спать у него во рту, исполин пропустил мимо ушей, и Къярту пришлось подчиниться.

Они продолжили путь в полдень, когда кошмары выгнали его из царства сновидений. Чувство, будто в горло набился песок, мешало кричать.

Прошел еще один день и ночь, на протяжении которых Химера неустанно боролся с рекой. Он мог бы выбраться из каньона за считанные секунды, и давно добраться туда, куда ему так приспичило, но, похоже, сейчас его привлекала не скорость, а возможность передвигаться незаметно и, в случае чего, скрыться под водой.

На следующий день он поднялся на восточный склон каньона. Къярт решил, что Химера направится к линии фронта на востоке страны, но ошибся.

Исполин выпустил его посреди разгромленного лагеря беженцев. Вернее, лагерь был в порядке: палатки, подводы с провизией — все стояло нетронутым. Но люди... Майское солнце не скупилось на тепло, и судя по отсутствию стойкого запаха смерти и только начавшемуся трупному окоченению, с момента их гибели прошло не более нескольких часов.

Къярт прижал кулак к губам и отошел от выбранного для осмотра тела женщины. Она лежала на спине, с распахнутыми от ужасам глазами, и казалось, что ее страх никуда не исчез — будто все еще боялась, но не того, кто убил ее, а кружащего в небе воронья. Кровь чернела в разорванном горле, на груди и руках. Под ногтями застряла плоть.

Къярт догадывался, кто за этим стоял. Чтобы подтвердить свое предположение, он попытался призвать душу одного из погибших, но в итоге даже не смог покинуть затянутые песком воды заводи.