Догадка Райза оказалась верна: один за другим паладины и сумевшие уцелеть виторэ выныривали из тумана, собирались в клин, который вскоре, рассекая нечисть, двинулся на восток. В какой-то момент к группе присоединился взъерошенный, испачканный в гнилой крови Коготь. Клыка было не видать так же, как и рыжей дымки одержимости, окружавшей грива всякий раз, когда рядом появлялось что-либо пригодное для разрывания в клочья.

Туман больше не порождал новых тварей — в нем рыскали только те, кто перенесся сюда ранее. Стоящий за нападением рыцарь видел, что цель его атаки стала недосягаема, и прекратил тратить ресурсы. Быть может, он, как и крушащий броню, уже вернулись туда, откуда явились, оставив под Острадом горстку мертвецов, чье число таяло с каждым ударом хвоста Химеры.

Исполин упоенно кромсал мокриц. Чего хотел добиться рыцарь, призывая этих тварей? Пускай они не ползали по земле, а планировали в воздухе за счет невесть каких сил, для того, чтобы справиться с Химерой, им следовало быть расторопнее. А так, все, что они могли, это навалиться на него всем скопом. Именно это и попробовали сделать двое из них, пока исполин шинковал третью. Однако, даже прямой таран бронированными головами в спину Химеры только пошатнул его.

Чтобы обрести равновесие, он сделал несколько шагов, заодно проломив ногой грудину поваленной навзничь мокрицы, и обернулся к напавшим сзади. Обвил вокруг одной хвост, с треском ломая панцирь, а вторую насадил на клинок, как на вертел.

Несмотря на их неуклюжесть, они могли бы стать неплохим подспорьем в битве с Ордой. Но Химера счел, что одного гиганта Къярту — более, чем достаточно, и не останавливался, пока не порубил мокриц на куски.

На равнину обрушилась тишина, и впервые за долгое время удалось расслышать рычание мелкой нечисти, чудом уцелевшей в устроенной Химерой мясорубке. Мертвецы, точно слабоумные, сбегались к нему, не имея иной цели для атаки, и потерявший к ним всякий интерес исполин не глядя их давил. Вскоре не осталось и их.

Хвост исполина щелкнул — один раз, второй, пряча сегменты и возвращаясь к изначальной длине. Химера встряхнул потемневшие от рубки клинки, приложил основаниями к локтям, сращивая камень; поднял голову, посмотрел на солнце. Безоблачное небо и воцарившийся в воздухе штиль обещали по-апрельски теплый день и море смрада, который поднимется над заваленной плотью равниной, если ее еще можно было назвать таковой.

— Райз!

Он обернулся на окрик подбежавшего к нему призванного. На небольшом холме, меньше, чем в пяти минутах езды от окраины Острада, собралось около семи десятков паладинов, половина из которых уже лишилась брони и находилась под защитой остальных.

— Къярт? — на всякий случай уточнил Райз и, получив утвердительный кивок, выдохнул. — Ты в порядке?

— Да. Не могу пошевелиться, но цел.

— Что, там так тесно? — Райз выдавил усмешку. Получилось криво.

— Как только я оказался внутри, меня со всех сторон сдавил камень. В отличие от паладинов, Химера может менять свою форму.

— Да, я видел, как его клинки приросли обратно.

Приложив ладонь козырьком к голове, Райз посмотрел на Химеру. Смышленый гад. Не просто бросил Къярта в пасть, но и обездвижил, чтобы тот не сломал себе шею, пока исполин носился туда-сюда, как угорелый.

— Райз, что теперь делать?

— У меня спрашиваешь? — хмыкнул тот. — Ты в пасти у твоего нового дружка. Теперь он диктует правила.

— Я могу разрушить его печать.

— Не нужно. Думаю, ему прекрасно известно, что не только ты в его власти, но и он в твоей. Вряд ли он собирается убивать тебя, так что успокойся.

— А вас? У меня нет возможности сообщить ему, что вы — мои призванные.

— Полагаешь, он не догадается?

Химера наверняка уже смекнул, что и к чему. Но оставался вопрос: имело ли это для него какое-либо значение? Судя потому, как он хлестал хвостом налево и направо, его не волновал причиненный союзникам урон.

— Подождем его дальнейших действий, — резюмировал Райз. — Если он решит меня раздавить — будь хорошим мальчиком: слушайся Кару и больше никогда не используй третью ступень.

— Я и сейчас ее не использовал, — буркнул паладин и умолк.

Химера пришел в движение: посмотрел в их сторону и неторопливо, что-то выискивая, направился к ним. Время от времени он замедлялся, двигал ногой землю и ошметки мокриц. Остановившись в очередной раз, он присел, что-то подобрал, сложив ладони лодочкой, и пошел дальше, держа руки перед собой.

— Райз? — броня Кары осыпалась, больше не скрывая ее беспокойство.

Тот усмехнулся и посмотрел на приближающегося исполина:

— Не ожидала, что твое божество оживет?

Этого не ожидала не только Кара.

В обращенных к Химере взглядах паладинов читался трепет, но окутывающая их вуаль духа выдавала страх. Многие из них, если не все, предпочли бы, чтобы к жизни вернулся какой-либо другой исполин: молоторукий или тот, на чьей голове возвели Эсшенский дворец — кто угодно, только не Химера. При виде острадского гиганта в голову приходили мысли никак не о божестве, но о чудовище, восставшем из самых темных глубин.

Текущий расклад мало кого устраивал. Заиметь махину, которую нельзя контролировать, чьи истинные мотивы неизвестны, а поведение непредсказуемо — совсем не то, о чем Райз мечтал. Не тогда, когда у него самого нет ни одного рычага давления. И как только Фелис заполучил его мизинец? Несмотря на все слухи о нечестивости и ущербности, Химера не выглядел хрупким, а в распоряжении Фелиса вряд ли была сила большая, чем у крушащего броню.

Химера сам оторвал себе палец? Оторвал и добровольно отдал. Но как, если он был мертв?

Исполин остановился в полусотне шагов, качнул головой, словно приглашая, и зашагал в сторону города.

— Радует, что нам хотя бы в одном направлении, — Райз окинул взглядом собравшихся паладинов и виторэ. Последних едва хватало для перевозки воинов Братства. — Не спим, парни, не спим! Двигаемся следом.

Торопливо разобрав глефу на части, Райз затянул болтающуюся на Когте подпругу, поднялся в седло и протянул руку Каре.

— А Клык..., — начала она и замолчала.

Райз посмотрел в сторону изувеченной равнины. Брови едва дрогнули.

— Если жив, то догонит, если же нет... Единственному имеющемуся у нас некроманту сейчас все равно не до призыва душ. Давай, скорее в седло.

Необходимость в боевом построении отпала, и те немногие, кто уцелел, следовали за Химерой беспорядочной группой — на почтительном отдалении, чтобы не угодить исполину под ноги. Тот вновь проявил свою благосклонность и потрудился обойти Острад, а не пошел напрямик.

— Къярт, собери информацию об остальных отрядах, — Райз обратился к находящемуся под контролем напарника паладину. — Пусть направляются к третьей линии обороны по кратчайшему пути и ждут дальнейших указаний.

Какой бы ни была конечная цель Химеры, он двигался строго в направлении защитной стены.

За все время вокруг него так и не появилось энергии духа. Его душа, как у фурий, не высвобождала энергию, или он был не способен что-либо чувствовать? Во всяком случае, рубка мокриц, устроенная Химерой, не была похожа на лишенное эмоций действо. Пускай каменная неподвижная маска вместо лица не выражала ровным счетом ничего, на какое-то мгновение Райзу показалось, что Химера получает ни с чем не сравнимое удовольствие, перетирая нечисть в грязь.

В скором времени Къярт сообщил о потерях: почти тысяча паладинов и четыре сотни виторэ за последние сутки — дрянные цифры, как для итогов третьего сражения. Но Райз старался относиться к ним, как к плате за Химеру, и пока что приобретение казалось более, чем удачным.

Видя, что отряд не отстает, Химера перешел на бег, и виторэ пришлось подняться в карьер и выдерживать еще большую дистанцию, чтобы не спотыкаться всякий раз, когда земля вздрагивала под шагами исполина. Какой же фурор произведет его появление на стене. Жаль, у них нет свободных метаморфов, чтобы уведомить Братство о скором прибытии и попросить уйти с позиций.